Книга теней. Роман-бумеранг - Евгений Клюев

- Сережа! - помахала она рукой.

- Привет, Эм! - Сергей прищурился. - Что-то у Вас на лице так грустно?

- Ах, Сереженька, я, кажется, вышла замуж - и очень неудачно.

Сергей присвистнул.

- Могли бы, между прочим, меня осчастливить… А почему неудачно?

- Он говорит все время. И все время стесняется.

- Застенчивый болтун, - определил Сергей. - Вам крышка, Эм. Срочно разводитесь.

- Не выйдет, Сереженька… - Батюшки, и слезы на глазах!

- Не горюйте, Эм, милая. В крайнем случае я убью его. Едва лишь они открыли дверь в репетиционный зал - вся Италия бросилась к ним в объятия музыкой, которой не слышала прежде Эмма Ивановна или, может быть, слышала, да забыла… и глухой голос Стаса - непевческий, уличный просто какой-то голос - принялся рассказывать что-то: утешая, обнадеживая, обещая… Сергей держал Эмму Ивановну под руку, не держал даже - придерживал.

- Что это было? - хотела спросить Эмма Ивановна, но не успела.

- В исполнении группы "Счастливый случай" прозвучала песня Марио и Паренте "Dduie paravise". Она посвящена всем нам хорошо известной Эмме Ивановне Франк. Сегодня у группы большой праздник: ровно два года прошло с того самого дня, когда Эмма Ивановна Франк стала нашей солисткой. Мы надеемся, что она не откажет нам в любезности и продлит контракт с нами пожизненно.

Аллочка, бас-гитара (ее называли "бес-гитара" или просто Бес) осторожно откинула клетчатую скатерть с уже накрытого стола.

- На семь персон, - сказала она, а элегантный Стас-в-бабочке (разрешите-подать-вам-руку) усадил Эмму Ивановну во главе стола, в кресло с высокой спинкой.

- Пьем во здравие Эм! - Это Володя-ударные-инструменты.

И - самое лучшее на свете шампанское: сладкое-сухое. И самые лучшие на свете фрукты-с-рынка. И самая лучшая на свете ресторанная еда-для-своих… Надо ли говорить, что Эмма Ивановна вот уже минут пять как обливалась слезами - вся, с головы до ног. А Павел нес пакет на вытянутых руках - большой, между прочим, пакет, перевязанный шестью лентами разных цветов. От каждого по ленте, и каждый ленту свою сам развязал. Женя заиграл на флейте восточную какую-то мелодию, а Бес голосом сладким и сухим, как шампанское, проговорила:

- Слон индийский. На счастье. Из слоновой кости или под слоновую кость. - Эмма Ивановна прижала слона к груди.

- Будете плакать - слона заберем, - пригрозил Сергей.

- Не забирайте слона! Пожалуйста! - зарыдала уже Эмма Ивановна, и ее обняла Бес - высокая сутулая Бес, дыша ей в макушку и говоря хорошие, разумеется, слова.

Ясно, что репетиции не было. Ясно, что был пир. И воспоминания о том, как однажды вечером к сцене подошла средних-лет-женщина, ужинавшая в компании маленькой испуганной старушки ("Манечки! - засмеялась Эмма Ивановна. - Выпьем за Манечку!"), и сказала Стасу: "Ребята, что-то у вас всех со вкусом, надо другой репертуар"… и как они сначала обалдели-и-невзлюбили, зато потом!..

- Наше министерство культуры, - вздохнул Стас, приобняв Эмму Ивановну.

И на-большооом-веселе ребята отправились на сцену.

- Сделайте вид, что все трезвы! - крикнула вслед Эмма Ивановна и принялась убирать со стола - долго, с удовольствием.

- Эм, Вас объявили.

О, господи… Дмитрий Дмитриевич, наверное, в зале: дошел, небось, за два-то часа! А у нее голова кружится: как петь? Впрочем, если для Дмитрия Дмитриевича… И птичкой выпорхнула на сцену.

Дмитрия Дмитриевича не было. Дмитрий Дмитриевич, наверное, потерялся. Или обиделся и обиженный ходит по Москве. Какое все-таки свинство - бросить его одного посреди столицы-нашей-Родины… Но звучит уже "Снился мне сад…" - и надо потихоньку выходить на авансцену. Это, между прочим, Сергей придумал: сначала начать петь, а потом уже медленно двигаться к освещенному участку сцены.

Смешные они, эти ребята. Эм-у-меня-есть-предложение-как-вас-подать-сначала-вы-не-видны-а-слышен-только-голос-и-лишь-потом-вы-появляетесь-во-всей-красе!.. Эмма Ивановна сказала тогда: "Сереженька, будьте проще. Я слишком стара, чтобы выходить на сцену сразу. Конечно, надо подготовить публику по крайне мере голосом - иначе она же умрет со смеху, увидев на сцене такую развалину!.." Да уж, рискованное это было решение - петь в молодежном ансамбле… Как она вообще отважилась на такой шаг! Манечка впала в транс: вспомни-сколько-тебе-лет-тебе-шестьдесят-три-года-тебя-же-освищут! Между прочим, могли бы и освистать. Запросто. В кафе по вечерам одна молодежь приходит, а тут она - со своими романсами. Бабуля-на-покой-не-пора? И такое бывало… Слава богу, закончилось. Стас говорил, что слышал, как молодой человек в их кафе девушку приглашал: "Пойдем, там одна бабуля поет - классно!" Ну, бабуля так бабуля. Когда женщине за шестьдесят, неудивительно, что ее называют "бабуля": бабуля она и есть. А вот "поет классно" - это надо заслужить. И трудно заслужить, кстати говоря. Единственный способ заслужить - петь классно. Так она и поет.

"Снился мне сад в подвенечном уборе.

В этом саду мы с тобою вдвоем.

Звезды на небе, звезды на мо-о-оре…"

И действительно классно поет Эмма Ивановна Франк. Эм-я-от-вашего-голоса-с-ума-схожу! - это Бес… Есть от чего сойти с ума: голос ей сама природа ставила, никто не вмешивался - никакие учителя. И никто не использовал - никакие театрально-зрелищные учреждения: для друзей только всю жизнь пела. Причем по первой же просьбе, безотказно. Хоть и ученики в классе просили - она, сколько себя помнит, немецкий преподавала, - хоть кто.

- Эмма Ивановна, спойте, пожалуйста! - Это, как правило, вместо проверки-домашнего-задания.

- Ну, что ж, - и какую-нибудь старонемецкую песню - чем не урок? Ужасно любили Эмму Ивановну Франк в спецшколе, да пришлось уйти на пенсию: ставки в спецшколе нарасхват…

Здесь, в кафе, ее тоже любят. И здесь не надо на пенсию идти. Между прочим, даже какая-то публика образовалась - "своя".

" Я помню вальса звук прелестный

- Весенней ночью в поздний ча-ас:

Его пел голос неизвестный,

И песня чудная лилась…"

Что-то случилось с Эммой Ивановной Франк на строчке "Да, то был вальс, старинный, то-омный…" - в зале даже есть перестали. Стас взглянул на Сергея - тот показал глазами куда-то в направлении входа. Там медленно и постепенно (плешь-лицо-шея-плечи-розы-руки…) образовывался в дверях запыхавшийся старичонка с внушительным букетом-алых-роз.

"Да, то был ди-и-ивный вальс!"

- Пропала наша Эм, - шепнула Павлу Бес.

А Эмма Ивановна смотрела только на старичонку: это ему она изо всех сил жаловалась на то, что теперь-зима, что ели-вроде-бы-те-же, покрытые-сумраком, что за-окном-шумят-метели, но… милый, милый Дмитрий Дмитриевич, звуки-вальса-не-звучат больше, это самое печальное, милый Дмитрий Дмитриевич… жизнь, видите ли, прошла, и один Вы можете ответить мне, "Где ж этот вальс, старинный, то-омный, Где ж этот ди-и-ивный вальс?"!

А переставшие есть уже не смотрели на сцену: они смотрели туда, куда посылала свои жалобы симпатичная-старушка-Эмма-Ивановна-Франк и где совершеннейшим бревном стоял маленький-старичок-вы-полненный-в-коричнево-синей-гамме - стоял навытяжку, держа перед собой букет, с места не сдвинувшись и даже не шелохнувшись ни разу. Дальше случилось совсем уж невероятное.

- Миллион-алых-роз, - объявил в микрофон несколько обалдевший Стас после того, как Эмма Ивановна Франк наклонилась к его уху, - для нашего гостя из Воронежа Дмитрия Дмитриевича Дмитриева. Музыка Раймонда Паулса на стихи Андрея Вознесенского.

- За месяц предупреждать надо, - заворчал Володя-ударные-инструменты.

"Жил-был художник один…" - начала Эмма Ивановна Франк и сделала из простецкой, в общем, песенки такую трагедию, которая и не снилась ее авторам… Низкий надтреснутый голос, поставленный самою природой, пел о чуде, руками одного человека содеянном и руками другого человека разрушенном, о счастье необладания, о любви без предмета, без цели, без смысла… обо всем. И падали на пол ложки и ложечки, вилки, ножи, чашки, тарелки, сердца - и сваливались в кучу, на которую никто не обращал больше внимания, потому что улетели посетители кафе далеко-далеко, откуда не видно уже этой-жизни, а видна та-жизнь, другая-жизнь, жизнь-вечная-и-прекрасная…

На обратном пути Дмитрий Дмитриевич молчал так, будто его убили. С этого памятного вечера он вообще стал говорить совсем мало - с трудом удавалось вытянуть из него даже односложный ответ. Зато он ежедневно ходил на концерты, а дома эдаким хвостом… хвостиком сопровождал Эмму Ивановну из комнаты в комнату: ей, честно сказать, было неловко.

Разрушил все это телефонный звонок из Воронежа. Дмитрий Дмитриевич опустил трубку и глаза:

- Мне домой надо, внук звонил. Соскучили без меня.

- Ну, если "соскучили"… - Эмма Ивановна в кровь стерла пальцы о терку. "Морковь-с-кровью, блюдо называется". - Тогда, конечно…

Два дня группа "Счастливый случай" скупала в московских магазинах все-что-попадалось-под-руку. В сопровождении ребят и Эммы Ивановны Дмитрий Дмитриевич благополучно отбыл на Казанский вокзал. Воспитанные ребята, погрузив в вагон багаж, откланялись. Дмитрий Дмитриевич стиснул плечо Эммы Ивановны совершенно уголовным образом.