В преддверии бури (СИ) - Рудкевич Ирэн

Та благосклонно кивнула, тут же закутавшись в него — тонкий шёлк совсем не грел, но одеть что-то грубее ей не позволяла гордость.

— Всегда любил смотреть на грозу, — Таилий встал рядом, сложил руки на груди, устремил взгляд вдаль, на тонкие силуэты восстающих из тумана башен, соединённых мостами — в точности таких же, как та, где они находились. — Эти всполохи молний, бьющих в уловители, разряды, что бегут вниз по стенам, заполняя накопители. Завораживает, не правда ли, Талиссия?

Женщина кивнула — гроза была их общей с братом страстью.

Небо полыхнуло, голубой разряд ударил в ближайший шпиль, едва не задев проплывавшего мимо левиафана. Чудовище, способное одним движением перекусить напополам любую из вознёсшихся к небесам башен, шарахнулось в сторону, свивая длинное змееподобное тело в кольца. Взмахнули, расправляясь, огромные плавники-крылья, распахнулась полная острых, ножеподобных зубов пасть, и напоённый озоном воздух наполнился неожиданно мелодичным свистом. Левиафан, изогнувшись, взмыл выше и медленно поплыл дальше, осторожно огибая взрезавшие небо шпили. Снова полыхнуло, на этот раз совсем рядом, и по изрезанным сложным узором опорам побежали искры — уловитель исправно хватал небесные заряды, а направляющие отправляли их в накопитель.

— Не томи, брат, — Талиссия, наконец, отвлеклась от завораживающего зрелища, обернулась к брату. — Оставь церемонии, говори как есть. Ты нашёл способ оживить Центр?

— Нет, — покачал головой мужчина. — Центр по-прежнему мертвее мёртвого.

— А следы? — встрепенулась женщина. — Нашёл? Узнал, куда он сбежал?

— Сестра, сестра, — неожиданно рассмеялся Таилий. — Не торопи, дай рассказать по порядку. Перекрёсток миров снова наш, да, но он нашёл способ сделать так, чтоб Центр отказался нам подчиняться. Увы, сестра, тут мне тебя нечем порадовать.

— Неужели всё зря? Столько веков кропотливой работы — и провал? Какой позор! — в отчаянии воскликнула женщина и, не отдавая себе отчёта, как не красит её, высшую, проявление эмоций, спрятала лицо в ладонях.

Таилий помрачнел.

— Увы, сестра. Перекрёсток миров теперь бесполезен. Безжизненный камень, не более.

Талиссия, не сдержавшись, всхлипнула.

— Тогда уничтожь его, — ледяным тоном произнесла она. — Пусть лучше он исчезнет совсем, чем будет напоминать о нашем поражении.

— Так и сделаю, сестра, — сурово кивнул Таилий. — Не сомневайся. Но у меня есть и другое известие.

— Хорошее на сей раз? — нетерпеливо воскликнула тайлерина.

Её брат загадочно улыбнулся.

— Я знал, как щепетильно ты относишься ко всему, что связано с ним и Перекрёстком, поэтому позволил себе провести некоторые изыскания. Прости, сестра, что утаил их от тебя, но то, что я узнал, стоило приложенных усилий.

— Не томи! — едва ли не в припадке воскликнула женщина.

— Хранилище Абсолюта, — коротко ответил Таилий, и женщина вздрогнула, разом побледнев.

— Ещё один позор, — сквозь зубы процедила она. — Наши родители были в шаге, всего лишь в одном шаге от цели, но он убил их. И отдал ключ каргам…

— Удар, благодаря которому мы выследили его, — точно не слыша, продолжал тайлерин, — был направлен именно туда. Как думаешь, сестра, случайно ли?

— Что за бессмыслица? — возмутилась Талиссия. — Он ведь оберегает Абсолют, так зачем же?

— Вот и я задался тем же вопросом, — молвил Таилий. — И отправил туда разведчиков.

— Кого? — не особо радостно вопросила тайлерина — разведчики были её выучениками, и властная тайлерина никому не позволяла командовать ими. Исключение было сделано лишь для её собственного брата, соправителя высших, но даже ему не полагалось использовать разведчиков, не исспросив у неё позволения.

Мужчина рассмеялся.

— О, не переживай, я отправил далеко не лучших. Тареса и Талину. И, конечно же, они взяли своего акмана.

— Зачем? — недоуменно вытаращила глаза Талиссия. — Ты же знаешь, путь в хранилище для нас закрыт. Сколько раз мы пытались, но всё впустую. Ещё никто из тех, кого мы посылали туда, не вернулся.

— Да, — кивнул Таилий. — Но я и не рассчитываю, что они вернутся. Их дело — отвлечь стража. А пока тот будет занят, мой собственный акман, отправившийся незадолго до разведчиков, возможно, сумеет прорваться.

Тайлерина вытаращила глаза.

— Если бы дело было только в количестве акманов, мы давно смогли бы туда вернуться, — скривилась она.

— Но, сестра, тогда барьеры были незыблемы. Теперь же он сам, собственными руками, надломил их. Вскорости они восстановятся, но пока… Прости, сестра, я не мог медлить и вынужден был принять решение, не советуясь с тобой. Если моему акману удастся прорваться, он призовёт верных, а они…

Талиссия побледнела и пошатнулась.

— Верные? Думаешь, они уцелели?

— Я надеюсь на это. Получив весть, они поднимутся. И откроют нам путь изнутри.

— Если верные ещё верны, то это действительно наш шанс, — вынуждена была согласиться тайлерина. — Шанс отомстить за всё, что он с нами сделал. Ты прав, брат, что действовал быстро и решительно. Но как мы узнаем, что твой акман добрался до них? Что он вообще выбрался за пределы Портала?

— Нам придётся ждать, — твёрдо сказал Таилий. — И быть наготове выступить немедленно. Я выставил наблюдателей. Если Портал с нашей стороны откроется, мне незамедлительно сообщат. К сожалению, заранее мы ничего не узнаем.

С лестницы, ведущей в глубину башни, послышались шаги, и на открытую всем ветрам площадку выскочил закованный в серебряные доспехи воин.

— Повелитель. Повелительница, — церемонно поклонился он.

— Говори, — горделиво вскинул подбородок Таилий.

— Акман разведчиков, повелитель. Он вернулся.

— Что? Когда? — всполошилась Талиссия.

— Только что, моя повелительница. Он изранен. Мы попытались его допросить, но он повторяет всего одну фразу.

— Какую? — рявкнул Таилий.

— Акман говорит: «Он прошёл».

Таилий бросил торжествующий взгляд на сестру.

— Вот видишь, — бросил он ей.

— Мы допросим его сами, — Талиссия выпрямилась, дрожащей рукой поправила сбившийся плащ, вновь превращаясь в горделивую высшую, не ведающую ни страха, ни сомнений. — Немедленно. Так ведь, брат?

— Разумеется, сестра, — кивнул тот и обернулся к воину. — Веди.

Воин, почтительно склонившись, бросился вниз по лестнице.

— Неужели? — неверяще прошептала женщина и последовала за ним.

— Сейчас узнаем, — так же тихо ответил её брат.

Точно вторя ему, с лилового неба, рассекая колышущиеся телеса облаков, пала молния, осветила всё вокруг своим призрачно-смертоносным светом и, потрескивая, стекла по направляющим вниз, к накопителю. Тайлерины посчитали это хорошим знаком.

— Боги грома и молний явили свой лик!

Крик, полный восторга, разнёсся над капищем, и тысячи глоток подхватили его, ещё не вполне понимая, что означает сие, но уже чувствуя, как возрождается в сердцах приугасшая было вера в могучих покровителей, во всесильных властителей, что живут по ту сторону неба. Служить до последнего вздоха, внимать приказам и впадать в экстаз при одном лишь только благосклонном взгляде богов — вот подлинное счастье, вот смысл жизни и единственная её цель. Вот она, сама жизнь — жизнь тех, кто веками ждал возвращения небожителей и готовился к нему. Жизнь истинного верного, отвернувшегося от всех иных учений.

Тысячу лет боги не обращали на истинных своих последователей никакого внимания, лишь напоминая через мудрых жрецов, что настанет день, когда даже им, могучим, потребуется помощь. И вот этот день настал.

— Боги грома и молний явили свою волю!

— Гро-о-ух! Гро-о-ух! — отзываются тысячи верных, собравшиеся вокруг жертвенного холма с капищем, отзываются, заглушая даже громкий, полный неземного восторга голос жреца.

— Гро-о-ух! Гро-о-ух! — клич, в котором слышится грохот, подобный грому, звучит над толпой, и холодная темнота северной ночи вздрагивает, услышав его, ибо то клич самозабвенного ликования.