Великая охота - Роберт Джордан

Найнив крутанулась волчком, повернувшись лицом к Айз Седай с отвисшей челюстью. Совладать с собой ей не удалось.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Ты думаешь, я не знаю, дитя мое? Ладно, как тебе угодно. Верно понимаю, что ты едешь в Тар Валон? Да, по-моему, так.

Найнив так и подмывало хлесткой пощечиной согнать ту мимолетную улыбку, что озарила лицо Айз Седай. Со времен Разлома Айз Седай не обладали в открытую властью, намного меньше ею, чем Единой Силой, но интриговали и умело манипулировали людьми, дергая за ниточки, словно кукольники, играя тронами и государствами, словно фишками на доске для игры в камни. Она хочет использовать как-то и меня. Если можно короля или королеву, то чем лучше Мудрая? Так, как она использует Ранда. Я не дитя, Айз Седай.

– А что вы намерены делать с Рандом теперь? Мало вы его использовали? Непонятно, почему вы не укротили его, раз тут Амерлин и все эти остальные Айз Седай, но у вас должна быть на то причина. Наверное, вы что-то замышляете. Если Амерлин знает, что у вас на уме, то, готова спорить, она… Морейн перебила ее:

– Что за интерес может быть у Амерлин к пастуху? Разумеется, если б его выставили перед Амерлин в плохом свете, его могли укротить или даже убить. В конце концов, он тот, кто он есть. И нельзя сбрасывать со счетов случившееся прошлой ночью. Все искали, на кого бы свалить вину.

Айз Седай погрузилась в молчание, позволив ему стать почти осязаемым. Найнив смотрела на нее, скрежеща зубами.

– Да, – наконец сказала Морейн, – намного лучше, чтобы спящий лев продолжал спать. А пока лучше тебе заняться сборами в дорогу.

Она двинулась в ту же сторону, куда ушел Лан, будто скользя над камнем пола.

Скривившись, Найнив с размаху врезала по стене кулаком, кольцо отозвалось в ладони легкой болью. Она раскрыла ладонь и посмотрела на него. Это кольцо подогревало, казалось, ее ярость, вобрав в себя ее ненависть. Я обязательно научусь. Ты полагаешь, что раз знаешь, то сумеешь спастись от меня. Но я научусь лучше, чем ты предполагаешь, и я сполна тебе выдам за то, что ты сделала. За то, что ты сделала с Мэтом и с Перрином. И за Ранда, помоги ему Свет и защити его Творен. Особенно за Ранда. Пальцы ее сомкнулись вокруг тяжелого золотого кольца. И за меня.

Горничная в ливрее укладывала платья в обитый кожей дорожный сундук, а Эгвейн взирала на это по-прежнему немного стесняясь, даже после месяца, когда кто-то делал за нее то, с чем она без труда справилась бы сама. Такие красивые платья, все – подарки Леди Амалисы, как и то серое шелковое платье для верховой езды, которое она сейчас носила, хотя оно было простым, всего с несколькими цветками утренних звезд, вышитыми на груди. Многие из подаренных платьев отличались куда более щедрой отделкой. Любое из них затмило бы все на Дне Солнца или в Бэл Тайн. Девушка вздохнула, вспомнив, что в следующий День Солнца она будет не в Эмондовом Лугу, а в Тар Валоне. Судя по тому немногому, что рассказала ей о подготовке послушниц Морейн – на самом деле почти что ничего, – вряд ли повезет быть дома на Бэл Тайн весной или даже на следующий за ним День Солнца. В комнату всунула голову Найнив:

– Ты готова? – Она вошла в комнату. – Скоро нам пора спускаться во двор.

Она тоже была одета в платье для верховой езды – голубого шелка с красными цветками любовных узелков на лифе. Еще один подарок Леди Амалисы.

– Почти готова, Найнив. Я почти жалею, что нужно уезжать. Едва ли в Тар Валоне нам представится случай носить эти прекрасные платья, что подарила Леди Амалиса. – Она отрывисто рассмеялась. – Однако, Мудрая, тогда не надо будет все время оглядываться через плечо, когда принимаешь ванну. Об этом я скучать вряд ли буду.

– Куда лучше принимать ванну в одиночку, – с живостью откликнулась Найнив. Лицо ее не дрогнуло, но чуть погодя щеки у нее заалели.

Эгвейн улыбнулась. Она думает о Лане. Так странно думать о Найнив, Мудрой, которая влюблена. Она не считала, что разумно говорить о Найнив таким вот образом, но в последнее время Мудрая иногда вела себя так же странно, как и любая девушка, страстно влюбившаяся в мужчину. И причем в такого, кому недостает здравого смысла, чтобы быть достойным ее. Она любит его, и я вижу, что и он ее любит, так почему он не имеет достаточно здравого смысла, чтобы громко сказать об этом?

– Я думаю, тебе больше не нужно называть меня Мудрой, – вдруг сказала Найнив.

Эгвейн заморгала. Вообще-то Найнив никогда и не требовала от нее подобного обращения, разве что когда сердилась, или для проформы, когда требовалось, но это… это что-то новенькое…

– Почему же?

– Теперь ты женщина, – Найнив посмотрела на ее незаплетенные волосы, и Эгвейн с трудом подавила импульс поспешно скрутить из них подобие косы. Айз Седай носили прически какие им хотелось, но собственные распущенные волосы стали для Эгвейн символом начала новой жизни.

– Ты женщина, – твердо повторила Найнив. – Мы – две женщины, далеко от Эмондова Луга, и до него будет еще дальше, пока мы не вернемся домой. Будет лучше, если ты станешь называть меня просто Найнив.

– Мы вернемся домой, Найнив. Обязательно вернемся.

– Не старайся утешать Мудрую, девочка, – мрачным голосом заметила Найнив, но улыбнулась.

Раздался стук в дверь, но прежде чем Эгвейн успела ее открыть, в комнату вошла Нисура, на лице – смятение.

– Эгвейн, один из ваших молодых людей пытается пройти на женскую половину. – Судя по голосу, она была шокирована до глубины души. – Да еще с мечом. Только потому, что так ему позволила пройти Амерлин… Лорду Ранду следовало бы быть аккуратнее. Он там всех переполошил. Эгвейн, ты должна поговорить с ним.

– Лорд Ранд, – фыркнула Найнив. – Этот мальчишка перерос свои штаны. Вот доберусь до него, я ему такого лорда покажу!

Эгвейн положила ладонь на руку Найнив:

– Позволь мне поговорить с ним, Найнив. Наедине.

– О-о, очень хорошо. Лучшие из мужчин ненамного лучше прирученного котенка. – Найнив помолчала, потом вполголоса, для себя, добавила: – Но тогда лучшие из них стоят хлопот, чтобы их приручить.

Эгвейн, выходя за Нисурой в коридор, покачала головой. Еще полгода назад Найнив ни за что и никогда не сказала бы последнюю фразу. Но она никогда не приручит, как котенка, Лана. Мысли ее вернулись к Ранду. Всех переполошил, он?

– Приручать его? – пробормотала Эгвейн. – Если он к этому возрасту не научился себя вести как следует, я с него живьем шкуру спущу.

– Иногда именно этого они и заслуживают, – сказала Нисура, быстро шагая впереди. – Мужчины всегда воспитаны лишь наполовину, до тех пор пока не женятся. – Она искоса взглянула на Эгвейн. – Вы намерены выйти замуж за Лорда Ранда? Я не хотела бы вмешиваться не в свое дело, но вы собираетесь в Белую Башню, а Айз Седай редко выходят замуж – как я слышала, почти никто из них, кроме, некоторых из Зеленой Айя, и их очень немного, – и…

До остального Эгвейн могла додуматься и сама. На женской половине она слышала всякие пересуды и разговоры о подходящей жене для Ранда. Поначалу они вызывали у нее уколы ревности и гнев. Чуть ли не с детства его сулили ей в мужья. Но она собиралась стать Айз Седай, а он был тем, кем был. Мужчиной, способным направлять Силу. Она могла бы выйти за него замуж. И смотреть, как он сходит с ума, смотреть, как он умирает. Единственный способ избежать такого исхода – укротить его. Я не могу сделать этого для него. Не могу!

– Я не знаю, – с печалью сказала она. Нисура кивнула:

– Никто не станет браконьерствовать в ваших угодьях, но вы собираетесь в Башню, а он будет хорошим мужем. Когда его должным образом воспитают. Вот и он.

У дверей на женскую половину, с этой стороны и в коридоре, толпились женщины, все следили за тремя мужчинами, стоящими у порога. Ранд, пояс с мечом поверх красной куртки, напротив него – Агельмар и Каджин. Ни у того, ни у другого мечей не было: даже после случившегося ночью здесь все же – женская половина. Эгвейн остановилась чуть поодаль.

– Тебе понятно, почему ты не можешь пройти? – говорил Агельмар. – Я знаю, что в Андоре все по-другому, но тебе понятно?

– Я не пытаюсь пройти, – Ранд будто объяснял все это уже не в первый раз. – Я сказал Леди Нисуре, что хочу видеть Эгвейн, а она ответила, что Эгвейн занята и мне нужно обождать. Все, что я сделал, – это покричал ей от двери. Я не собирался входить. Можно подумать, я назвал Темного, так они все на меня накинулись.

– У женщин – свои обычаи, – сказал Каджин. Для шайнарца он был высок, ростом почти с Ранда, долговязый, с желтоватым лицом, а чуб его был черен как смоль. – Для женской половины они приняли свои правила, и нам приходится мириться с ними, пусть даже те и глупы. – От последних слов вздернулась не одна бровь, и он торопливо откашлялся. – Нужно передать послание, если хотите поговорить с кем-то из-женщин, но его передадут, когда они сами выберут время, и, пока этого не произойдет, нужно ждать. Таков наш обычай.