Тайна в черной рамке - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Леонид не слабонервный.
– Это хорошо. Это очень хорошо… Захар вам звонил только один раз?
После покушения на Прокофьева с телефона Захара на связь выходили только раз, сбросили сообщение Перовой, но ей могли позвонить с другого телефонного номера.
– Да.
И еще Савелий подумал о том, что следствию не удалось найти голос Захара в аудиозаписи, а то бы он дал прослушать его Перовой. И вряд ли она опознает голос.
– Один звонок и одно сообщение?
Савелий задумался. А почему сообщение? Возможно, Сарычев очень волновался, голос у него дрожал, решил не рисковать.
– Да.
– Вы должны были подготовить деньги?
– Нет у меня никаких денег, – нахмурилась Виктория, но тут же заставила себя улыбнуться. Работа у Савелия такая – задавать раздражающие вопросы. И она все понимает.
– Захар думает, что эти деньги у вас есть… Или Сарычев.
– Сарычев? – совсем не удивилась Перова.
– Скажите, Виктория Вячеславовна, вам не показалось, что тогда по телефону с вами разговаривал Сарычев?
– Если честно, показалось. Голос другой, более густой и хриплый… Но мне показалось.
– Насколько я знаю, Сарычев уже закидывал удочки насчет ваших денег.
– Он закидывал удочки насчет денег, которые ушли с Сигайловым. Но я к этим деньгам не имею никакого отношения, – заученно сказала женщина.
– Не исключено, что это Сарычев организовал спектакль с телефонным звонком, чтобы выманить у вас деньги.
– Я уже думала об этом. Но… – Перова запнулась.
– Что «но»?
– Я так до сих пор до конца и не поняла, кто такой этот Захар, насколько он опасен и как он связан с Сарычевым.
– Никак не связан. Но очень опасен… Вам интересно знать, как Сарычев завладел его телефоном и его оружием?
– Не то чтобы интересно… Ну да, интересно.
– Мы сами ломаем голову. В последний раз Захара видели в районе Пушного.
– Где? – Голос у Виктории подозрительно дрогнул.
– Дачный поселок в районе села Пушное. – Ярыгин внимательно смотрел на женщину.
– Село Пушное, – глянув куда-то в сторону, зачем-то повторила Перова.
– Вам известно это место?
– Оно далеко.
– Шестьдесят километров.
– И там болота.
– Болота, – подтвердил Ярыгин.
– Я говорила Сарычеву, что увезла Сигайлова на болота. В Пушное, – через силу улыбнулась Виктория.
– Когда вы его увозили?
– Я сказала, что увозила его. На самом деле… – Перова замолчала в напряженном раздумье.
Ярыгин не стал ее торопить. Выпил чаю, попробовал печенье, знаком дал понять, что вкусно, но ничего не сказал.
– На самом деле я действительно помогла Сигайлову.
– Это вы подвезли Сигайлова к дому его тестя?.. Там он переоделся, перевязал рану. Вы ждали его у ворот, в машине.
– Да, я ждала его у ворот в машине, – заторможенно повторила Перова.
Она не знала, что и думать. Если Ярыгин знает одно, то ему известно и другое. Может, он знал, куда она увезла Сигайлова. Если так, то лучше говорить правду.
– И куда вы с ним поехали?
– В Пушное.
– Сигайлов был ранен.
– Да. Он сказал, что ничего серьезного.
– А почему в Пушное?
– Леша сказал, что у него там знакомый.
– Кто? Адрес? Номер дома?
– Я не знаю. Он сказал, что мне этого знать не обязательно. Для моей же безопасности. Я высадила его у въезда в село.
– Метель мела, – вспомнил Ярыгин.
– В городе – да, а в Пушном нет, но темно было. И очень холодно… Как подумаю, что Лешу в морозную ночь отпустила… Может, и не было у него никого знакомого в Пушном. Может, утром сел на автобус…
– Не звонил?
– Нет. Сразу сказал, что не будет звонить. Сказал, что очень виноват передо мной. Если бы его не ранили, он бы не стал впутывать меня.
– Но ведь он был ранен. И подельника его ранили, Сивцов даже до утра не дожил.
– Я Сарычеву сказала, что Леша совсем плохой был. Сказала, что он в болоте утонул.
– В болоте?
– Да, пошел справить малую нужду, а там сразу за кустом трясина. Только голова мелькнула. Я наврала Сарычеву, что Сигайлов утонул, чтобы он от меня отстал, и хотела его успокоить. Он боялся, что Леша может его сдать, Леша не нужен был ему живым, он нужен был ему мертвым. И я это поняла.
– А деньги? – Ярыгин цепким взглядом смотрел на Перову.
– Какие деньги? Не было у Леши денег.
– Как не было?
Увы, но эта версия имела право на существование. Сарычев утверждал, что Сигайлов сбежал, прихватив с собой одну сумку с крупными купюрами. Но можно ли верить патологическому лжецу? Возможно, третью сумку сам Сарычев и прихватил. Если так, то семьдесят миллионов, которые требуют с Перовой, находятся у него. Но зачем тогда Сарычев достает ее, к чему этот звонок якобы от Захара?.. Пустить пыль в глаза?.. Или все же звонил не Сарычев?
Звонить мог Захар, такой вариант все еще рассматривался. Но звонить мог и Сигайлов. Никто не видел его мертвым, и Перова утверждает, что рассталась с ним и он был жив. Возможно, он и живет там сейчас – в районе Пушного. Места глухие, леса, болота, и затеряться легко, и до города близко, а там у него семья, сын. Действительно, зачем уходить куда-то далеко, если отшельником можно жить в родных местах? А может, и не отшельником. Может, сменил документы, купил дом в том же Пушном. Хотя это вряд ли…
– Не было, и все!
– Но он говорил что-нибудь о деньгах?
– Он говорил, что серьезно подставил своих друзей. Сказал, что совершил огромную глупость. И еще сказал, что его хотели убить.
– Кто?
– Сарычев хотел и те, кто с ним был.
– Насколько я понимаю, Сарычев был знаком с Сигайловым еще до того, как произошло ограбление.
– Да, Сарычев пришел ко мне, застал у меня Сигайлова. Сначала они подрались, затем помирились.
– И договорились ограбить банк?
– Не знаю. Знаю только то, что я в этом не участвовала… И Сигайлова в Пушное отвозить не хотела. Но он позвонил мне, сказал, что ему нужна моя помощь. Сказал, что ему больше не к кому обратиться… В общем, я купилась, о чем потом очень сильно пожалела.
– Сигайлова вы отвезли в Пушное?
– Да.
– И никакого болота не было?
– На самом деле болото было. Под снегом. Леша действительно пошел по нужде, провалился по колено, промочил ноги… Я потом еще переживала, как можно было отпустить его в мороз с мокрыми ногами. И сейчас переживаю… Хотя он очень-очень меня подставил…
– Итак, в болото Сигайлов не проваливался? Так, чтобы с концами.
Ярыгин смотрел Перовой в глаза, и она,
