Духи Тургояка. Первая встреча - Олег Соломатов

Долго еще после этой встречи охотники крутили головами вокруг плота, пытаясь заметить «тайные происки» щуки. Им всё время казалось, что это приходил «Дух реки», чтобы забрать всех с собой на дно, но я, как «представитель ЩИЛПов» уговорил его не делать этого. Я пытался сказать, что я ни слова не проронил с момента появления и до исчезновения речного гиганта, но они и слушать не хотели, а Тырыый сказал, что у них принято со многими «Духами» разговаривать молча, глаза в глаза. И так всё понятно. А я точно знал, что после этой встречи я больше уже не боюсь темноты глубин, и эта щука не вернется обратно.

Река вновь изменила направление движения на девяносто градусов, на северо-восток и из-за ближайшей к нам скалы по правому борту стал открываться вид на цепь более высоких гор поросших гигантскими, красивейшими елями и перед ней огромную вытянутую долину, по которой протекала река. Долина представляла собой огромную площадь с небольшими возвышенностями, поросшими сосной и низкими участками с луговой растительностью. У самой реки, имевшей стремнину и широко разлившиеся берега, виднелись заболоченные, поросшие мхом участки. Верхушки гор были покрыты снегом и льдом, который сверкал всеми цветами радуги на ярком солнце. Погода менялась со скоростью звука, вчерашнее ненастье и утренний туман сменились прозрачностью и голубизной бескрайнего неба, а холод и ветер – жарой и штилем. Конечно, если жарой можно было назвать то время, когда в мокрой одежде из шкур было жарко сидеть на плоту. Река вальяжно несла наше ветхое плав-средство ближе к горной цепи, уходившей за горизонт. По всем очертаниям гор и направлению движения реки было похоже, что мы доплыли до Ильменского хребта и теперь плавно движемся в сторону «Больших льдов», именно в том направлении, куда было нам надо. Хребет, который я привык видеть в своём мире двадцатого века, был мало похож на сегодняшний, с белыми ледяными маковками. При виде его – дух захватывало. Более величественной картины, я в своей жизни, до сих пор не встречал. Приближался закат и ледяные вершины начинали отливать ярко-красным оттенком. На левом берегу в лугах мы заметили массовое движение. Охотники насторожились. В этом суровом мире врагов у них было больше, чем друзей. Но, немного приблизившись, мы увидели мирно пасущееся стадо диких лошадей и недалеко от них щипали траву два огромных мамонта. Гигантские бивни устрашающе закручивались и торчали в разные стороны, предупреждая «врагов» о недопустимости, даже в мыслях, напасть на этих гордых и свободолюбивых животных. Сидя на плоту, на половину промокшими, мы лелеяли надежду, что наш плот прибьет к какому-нибудь берегу, чтобы мы смогли разжечь костер, обсушиться, перекусить. Но река упрямо несла нас по стремнине и не хотела отпускать из своих объятий. Спасение пришло, вдруг, само собой. Плот на самой широкой части реки уперся во что-то. Мы огляделись и поняли, что нас вынесло на песчаную отмель, нанесенную рекой на правый берег, а сама река по излучине плавно завернула влево за небольшую возвышенность. Мы с облегчением выдохнули.

По моим расчётам, половину пути мы уже проплыли, и до озера осталось километров двадцать. Но это, если считать по прямой. А какие река будет давать изгибы и повороты, я не знал, хотя можно было предположить, что русло сформировалось очень давно, до оледенения и не изменилось вплоть до моего двадцатого века. Спрыгнув на песчаную отмель и вытащив плот из воды, чтобы его не унесло, мы с огромной осторожностью двинулись к ближайшим зарослям, внимательно отслеживая каждое движение в поле нашего зрения. Вдруг все хором вздрогнули из-за того, что у самого берега с нагромождения бревнышек и веток соскочила в воду семейка темно-коричневых крупных грызунов и уплыла в неизвестном направлении, ни разу не вынырнув. Да, это были бобры и куча веток, это их хатка, было похоже, что семейство грелось на солнце, а мы их спугнули. Я любил читать о животных и, вспомнив один рассказ, подумал, что если бобры испугались нас, значит, их уже пугали или обижали люди, а иначе бы они на нас не обратили ни какого внимания. Это настораживало. Оглядевшись по сторонам – пришел к выводу, что не зря наши предки выбрали для поселения это место. Даже в эпоху оледенения, в период временного потепления климата, когда жарой считалась температура в шестнадцать градусов, эта долина казалась райским уголком. Не зря наш город Миасс назовут «Городом в Золотой Долине» и я понял сейчас, что не только запасы золота делали его таковым. Закрытая со всех сторон горами, защищавшими от ветра и холодных масс воздуха, долина напоминала волшебную страну с домиком Гингемы, саблезубыми тиграми, соломенным Страшиллой, крылатыми обезьянами Бастинды и волшебником Изумрудного города. Так реально казалось, что за кустами начинается дорога из желтого кирпича, но факты предыдущих злоключений омрачали этот сказочный образ, всплывший в моём подсознании. После борьбы со стихией я совсем забыл о разбитой губе и вот теперь, когда ноги встали на твердую землю, а чувство самосохранения автоматически перешло в «сонный режим» я вспомнил о прилетевшем в лицо камне, опухшей губе и ладонях в крови. Встав на колени перед заводью, где стоячая вода могла заменить зеркало и, глянув на своё отражение – ужаснулся. Из зеркала воды на меня смотрел лохматый, грязный, с опухшей губой и мелкими ссадинами беспризорник, как Мустафа из кинофильма «Путевка в жизнь». На губе образовалась «пробоина», через которую можно было вставить карандаш. Но моя губа была мелочью в сравнении с распухшими от порезов ногами Ырыс и пробитом стрелой бедре одного из охотников. Вождь углубился в подлесок, пока мы разглядывали свои травмы, а второй охотник принялся собирать дрова для костра. Пока не стемнело, я прошел вдоль берега и попытался найти свежие листья подорожника для разбитых ног дочери вождя, ну и всё остальное, что может иметь хоть какую-то ценность с точки зрения моих личных знаний. Очень много растений, конечно, я встретил впервые, но подорожник всё же попался и я подал его раненным, чтобы приложили к травмированным участкам, сверху прикрыли крупными листьями лопуха, как бинтом и подвязали полосками кожи. Но кроме растений я, пройдя вдоль береговой отмели, нашел большое количество двустворчатых моллюсков, очень сильно похожих на тех, которые встречались на старогородском пруду во время каникул, когда я большую часть времени проводил у деда с бабушкой. Если я не рыбачил на даче, то с утра бежал на пруд с удочкой. Крупные улитки по всей береговой линии пестрели своими зелено-коричневыми в полосочку створками и были размером с ладонь. Однажды уплыв с дядькой на лодке вверх пруда ловить щук, мы забыли взять сумку с едой. Когда пришло время обеда – он накормил меня сваренными на костре в котелке «пельменями». Так дядя назвал белые комочки мяса, пахнущего рыбой и болотом. Вдобавок ко всему, они скрипели на зубах мелким речным песком. Как потом оказалось, это и были улитки, которых он набрал на берегу и, отделив от створок – сварил. Без соли мне эта еда тогда показалась гадостью первостепенной, но, как говорится – на безрыбье и рак – рыба. Но сейчас, когда я мокрый, голодный, продрогший, нахлебавшийся воды и получивший по физиономии булыжником, собирал этих двустворчатых моллюсков, я был несказанно рад. Ходя на отмели, по колено в воде стопы мои проваливались по щиколотки в нанесенный рекой ил, при этом создавалось ощущение, как будто я хожу по мягкому ковру. Тут мой большой палец левой ноги наткнулся на что-то колючее и вдруг, я ощутил резкую боль. Рефлекторно я одёрнул ногу из воды и, о Боже, мне в палец вцепился клешнёй огромный рак, второй – он грозно щелкал, задрав её над головой. При этом хвостовая часть рака с молниеносной скоростью билась взад – вперед в попытке уплыть, но так как рак висел на моём пальце в воздухе, то эти дрыганья только разбрызгивали по сторонам остатки воды с хвоста. Выбросив под ноги моллюсков и взяв сверху рака за панцирь, я аккуратно разжал клешню, освободив палец, и оценивающе посмотрел на потенциальный ужин. Размеры впечатляли! Нащупав в сумке фонарик, попытался включить его, но вода, попавшая внутрь во время плаванья, не дала возможности воспользоваться чудом техники двадцатого века, нужно было просушить батарейки и не факт, что они снова бы заработали. Пошарив по берегу, я обнаружил еще несколько представителей этого вида ракообразных. Ужин уже был обеспечен, только я не представлял, как эту речную живность сварить, ведь глиняные миски остались в пещере с Сыдынгом. К счастью на берегу было очень много скальной породы от отступившего когда-то ледника, и среди обломков камней я всё-таки нашел один вогнутый экземпляр, способный удерживать на поверхности немного воды. К этому времени один из охотников уже собрал «валежника» для костра, а второй из нескольких жердин, подобранных поблизости сделал подобие шалаша, накрыв крышу отвязанной от плота шкурой, и сверху прикрыл «лапником» от елей, росших неподалёку. Последними сухими спичками из пакета я разжег огонь. Получилось уютно и тепло, так как лёгкий вечерний ветерок, дующий с реки, направлял тепло костра на наш шалаш, согревая нас от вечерней прохлады и заодно – просушивая наши вещи. К этому времени из зарослей появился Тырыый с небольшой тушкой какой-то козы или косули. Пока он разделывал тушу, мы найденный камень я положил в центр костра. Когда от пламени камень стал нагреваться, я полиэтиленовым пакетом, в котором у меня недавно лежали спички, зачерпнул воды и аккуратно налил в выемку. Туда же бросил несколько моллюсков, отделенных от створок. Получилась импровизированная сковородка. По мере выкипания, несколько раз доливал, и вот, когда, на мой взгляд, улитки были готовы – палочкой наткнул одну и подал для дегустации Вождю. Вторую взял сам и, попробовав, решил что съедобно. Глядя на меня и вождя, остальные тоже подхватили по одной и съели. За улитками, следующей партией я запустил раков. Подливая на камень воду, и подкладывая в огонь хворост, я кое-как приготовил этих гигантов, всё время переворачивая их. Просто, выемка в камне была не очень глубокая, и вода закрывала их только наполовину. Но вот и раки были красного цвета, как положено. Взяв первого, я оторвал хвост, разломал край хитинового покрова и, выдернув из него розовое нежное мясо, протянул Тырыыю. Презентация новых пищевых продуктов продолжалась. Вождь высоко оценил вкусовые качества рачьего мяса, забыв на время о куске косули, приготовленном к жарке на костре. Стемнело. Неустойчивая погода вновь принесла со стороны ледников холод.