Петр Ивашутин. Жизнь отдана разведке - Олег Хлобустов

Достаточно сказать, что с 1954 г. по настоящее время Военная Коллегия Верховного Суда уже реабилитировала 7679 человек, причем многие из них реабилитированы посмертно…

Репрессии, массовые аресты, — делал вывод докладчик, — нанесли огромный ущерб нашей стране, делу строительства социализма, активизировались всевозможные клеветники и карьеристы…

Нам нужно решительно, раз и навсегда развенчать культ личности, сделать надлежащие выводы как в области идейно-теоретической, так и в области практической работы».

По докладу Н. С. Хрущева съезд поручил вновь избранному Центральному комитету КПСС «последовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное преодоление чуждого марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его последствий во всех областях партийной, государственной и идеологической работы, строгое проведение норм партийной жизни и принципов коллективности руководства».

Доклад Н. С. Хрущева, отмечал его современник, «произвел прямо-таки ошеломляющее впечатление. Сразу воспринять все сказанное было просто невозможно, настолько тяжелыми и неожиданными оказались впервые обнародованные факты столь масштабных нарушений законности и чудовищных репрессий… Нужно было как следует осмыслить все сказанное, понять, как такое могло произойти в социалистической стране… В стратегическом плане выбранный курс был единственно верным, без него невозможно было здоровое развитие общества. Тактически же мы совершили серьезную ошибку, пойдя на этот шаг без соответствующего пропагандистского обеспечения… Огромные же массы советских людей оказались в положении без вины виноватых, испытывая чувство горького разочарования и опустошенности».

Нельзя забывать и о том, что и для многих чекистов «бериевского призыва», пришедших, подобно П. И. Ивашутину, на службу в органы НКВД в 1938–1941 гг., признания Н. С. Хрущева были трагическими, горестными открытиями. Увы, трагедия состояла еще и в том, что партийное руководство не продумало того, а что же должно последовать с его стороны за докладом о преступлениях предыдущей эпохи?

Но Петру Ивановичу было известно гораздо больше, чем было оглашено в докладе первого секретаря ЦК КПСС, что не могло не вызывать тяжких дум и размышлений.

Для себя он сделал твердый вывод: служи, как должно, не за должности и привилегии, а по совести, чтобы никогда ни у кого, включая самого себя, не было оснований упрекнуть в непорядочности, приспособленчестве, низкопоклонстве и раболепии… Слишком ответственную миссию и работу ты взвалил на свои плечи!

Вследствие этого Президиум ЦК КПСС, Хрущев утратили инициативу: напомним, что Постановление ЦК о преодолении последствий культа личности Сталина появилось только 5 июля 1956 г., через месяц после того, как содержание доклада стало известно за рубежом и он начал зачитываться на волнах радиостанций, вещавших на СССР и страны народной демократии на языках населяющих их народов…

Однако слухи о содержании доклада Н. С. Хрущева стали распространяться достаточно быстро, и прежде всего в Москве.

Как вспоминал заместитель председателя КГБ при СМ СССР (1956–1959 гг.) генерал-полковник С. С. Бельченко, чекисты, имевшие пятнадцатилетний стаж службы, были ошеломлены не менее других наших сограждан. Они обоснованно полагали, что за этим могли последовать серьезные события в стране. Как это и произошло в действительности.

В Тбилиси информация о докладе Хрущева была оглашена на заседании Центрального комитета компартии Грузии, на котором присутствовали руководители республиканских министерств и ведомств, газет и журналов, в годовщину смерти Сталина — 5 марта. И вполне понятно, что в тот же вечер город был наполнен в той или иной интерпретации слухами, вызывавшими подчас крайне негативную реакцию в ответ на якобы «ущемление чувства национальной гордости».

На следующий же день в Тбилиси стали прибывать поезда с побитыми хулиганами окнами. Но ни чекисты, ни сотрудники МВД республики не имели никаких четких указаний.

7 марта вместо занятий на демонстрацию с целью возложения венков к монументу Сталина на площади его имени вышли студенты не только университета, но и политехнического, сельскохозяйственного и других институтов Тбилиси. Естественно, примкнули к ней и старшеклассники. Понятно, что год назад подобные торжественно-памятные мероприятия не встречали никакого противодействия со стороны властей.

Кордоны милиции и сотрудников КГБ не смогли ни остановить, ни изменить маршрут движения манифестантов. Всего же, по сообщениям милиции, к вечеру на центральной площади собралось до 70 тысяч жителей.

Начался стихийный митинг, на котором, понятно, ораторы обрушивали проклятия по адресу «очернителей памяти отца народов», «великого сына грузинского народа». Некоторые выступавшие были вполне искренни в своем «негодовании», основанном на непонятных слухах.

Но к ним примазывались и те, кто имел все основания быть недовольными властями, например не желавшие ехать к местам работы по распределению после окончания вузов, видевшие в этом «ущемление их прав». Отдельные демонстранты начали избивать прохожих, не разделявших их настроения. Понятно, что в такой ситуации, в целях недопущения массовых беспорядков, милиция должна была реагировать крайне взвешенно.

В связи со сложившейся обстановкой в Тбилиси экстренно вылетела из Москвы группа «ответственных работников», в том числе первый секретарь ЦК ВЛКСМ А. Н. Шелепин, заместитель председателя КГБ С. С. Бельченко, заместитель министра внутренних дел СССР С. Н. Переверткин, что показывает, сколь серьезное внимание Н. С. Хрущев уделил спровоцированному его же докладом событию.

Ситуация осложнялась еще и тем, что в Тбилиси находилась делегация компартии Китая во главе с маршалом Чжу Дэ, принимавшая участие в работе ХХ съезда КПСС.

Ночью на 8 марта студгородок был взбудоражен слухом о том, что милиция якобы убирает венки, возложенные к подножию памятника И. В. Сталину накануне. И к 4 часам утра немалая группа возбужденных студентов вновь направилась к монументу.

К утру Тбилиси оказался частично парализованным: толпы горожан направлялись на площадь, общественный транспорт блокировался, многие не вышли на работу, вовлеченные в бестолковый водоворот непонятных и непредсказуемых событий. Особенно активно на происходящую «несправедливость» и «попрание чувства национального достоинства» реагировала молодежь, многие годы воспитывавшаяся на примерах жизни «отца народов».

Собравшиеся на площади граждане потребовали выступления первого секретаря ЦК Компартии Грузии «по вопросу текущей политики и в связи с решениями ХХ съезда». К чести Василия Павловича Мжаванадзе надо сказать, что, в отличие от других партийных работников, оказывавшихся в подобных непредвиденных чрезвычайных ситуациях, участник советско-финской и Великой Отечественной войн в 12 часов дня вышел к митингующим и начал с ними диалог с целью предупреждения эскалации напряженности и недопущения массовых беспорядков. Для этого приняли некоторые требования манифестантов: объявить 9 марта нерабочим днем, в печати опубликовать статьи, посвященные годовщине смерти И. В. Сталина, демонстрировать кинофильмы «Падение Берлина» и «Незабываемый 1919 год» в кинотеатрах, отклонив, однако, требование пригласить на митинг маршала Чжу Дэ. Но пятерым студентам была предоставлена возможность встретиться с главой китайской партийной делегации.