Фея Альп - Элизабет Вернер

– Бедный Бенно чрезвычайно смутился, – оправдывал кузена Альберт. – Он совсем потерял голову. Будь полюбезней с ним, Валли, прошу тебя, а я пойду и позабочусь о твоих вещах. – Он ушел, а Валли уселась на диван.

В это время робко отворилась другая дверь, и на пороге появился хозяин дома. Он воспользовался промежутком для того, чтобы наскоро привести себя в более салонный вид, и теперь смиренно приблизился к нежданной гостье. Однако та еще не выказывала намерения исполнить просьбу мужа и быть любезнее, она встретила Бенно взглядом строгого судьи.

– Сударыня, – запинаясь, заговорил доктор, – прошу извинить, что при вашем неожиданном приезде, я был в таком отчаянии… право же в таком отчаянии…

– От моего приезда? – с негодованием перебила его Валли.

– Боже сохрани! Я хотел сказать… хотел объяснить, что… я – человек холостой…

– Да, к сожалению, – проговорила Валли. – Холостой человек – это печальное явление. Почему вы не женитесь?

– Я? – воскликнул Бенно, приходя в ужас от такого вопроса.

– Ну да, вы! Вы должны жениться и как можно скорей.

Это было сказано таким диктаторским тоном, что доктор не посмел ничего возразить и только поклонился; это до некоторой степени обезоружило Валли, и она прибавила уже мягче:

– Альберт женился и чувствует себя очень хорошо. Или, может быть, вы сомневаетесь в этом?

– О нет, конечно нет! – стал уверять совсем запуганный Бенно. – Но я… у меня нет привычки к дамскому обществу, нет манер, никаких ма-нер! А ведь они необходимы для того, чтобы жениться.

Добровольное признание снискало ему милость Валли, мужчина, глубоко сознающий свои недостатки, показался ей достойным участия. Строгое выражение исчезло с ее лица, и она ответила благосклонно:

– Этому можно научиться. Садитесь-ка сюда подле меня, и обсудим дело.

– Женитьбу? – спросил Бенно с ужасом, точно боялся, что гостья сию же минуту его женит, и отступил на три шага назад.

– Нет, пока только манеры. Насколько я вижу, у вас нет недостатка в доброй воле, но вам нужен кто-нибудь, кто взялся бы за ваше воспитание. Это сделаю я.

– О, как вы добры! – сказал доктор с такой трогательной благодарностью, что окончательно подкупил восемнадцатилетнюю воспитательницу.

– Я ваша родственница, и меня зовут Валли, – продолжала она. – Впредь мы будем звать друг друга по имени. Итак, Бенно, садитесь рядом со мной.

Рейнсфельд последовал ее приглашению несколько робко, но Валли сумела сделать его доверчивее. Она без устали расспрашивала, а он чистосердечно признавался во всем: в своей робости и беспомощности во время визита к Нордгеймам, в своем безутешном горе по сему поводу, в своих отчаянных, но тщетных попытках где-нибудь и как-нибудь научиться манерам. И во время этой исповеди вся его беспомощность исчезла бесследно, и на вид выступил настоящий честный, добрый Бенно.

Вернувшись минут через десять, адвокат нашел жену и двоюродного брата в полнейшем согласии и проникнутыми безусловным обоюдным уважением.

– Я велел внести вещи пока сюда, – сказал он, – и послал в гостиницу узнать, есть ли там место.

– Не нужно, – возразила Валли, – мы останемся здесь, Бенно как-нибудь поместит нас. Не правда ли, Бенно?

– Конечно, место найдется! – воскликнул доктор. – Я переберусь с Гронау в маленькую комнатку на чердаке, а вам предоставлю нижние комнаты, Валли! Я сейчас всем распоряжусь!

Он с энтузиазмом вскочил и выбежал из комнаты. Герсдорф с удивлением посмотрел ему вслед:

– Бенно, Валли! Вы, кажется, довольно далеко ушли за несколько минут.

– Альберт, твой кузен – превосходнейший малый! – объявила Валли. – Надо заняться молодым человеком, это долг родственников.

– Молодым человеком! – расхохотался адвокат. – Да он на целых двенадцать лет старше тебя.

– Я – замужняя женщина, а он, к сожалению, холостяк; но это не его вина! И, кроме того, я женю его по возможности скорее.

– Господи помилуй! Не успела ты увидеть несчастного Бенно, как уже затеваешь женить его? Прошу тебя…

Продолжать он не мог, потому что жена с негодованием подступила к нему вплотную.

– Ты называешь его несчастным потому, что я собираюсь женить его? Так ты считаешь брак несчастьем? И твой брак, верно, тоже несчастье? Альберт, что ты хотел сказать своими словами?

Вопрос дышал гневом, а маленькая ножка стучала по полу в такт словам. Но Альберт рассмеялся и, схватив в объятия свою маленькую жену, нежно сказал:

– Что на свете есть только одна женщина, которая может сделать мужа таким счастливым, как я! Довольна ты таким объяснением?

Валли была довольна.

Глава 13

Послеполуденное солнце ярко и весело освещало пеструю толпу, сновавшую перед гостиницей Оберштейна. Небольшая площадь служила центральным пунктом для рассеянных в окрестностях ферм и поселков, и их обитатели все собрались сюда на праздник. Он начался крестным ходом, а потом веселье вступило в свои права.

Танцы в честь Иванова дня, происходившие под открытым небом, давно начались; перед гостиницей кружились парами парни и девушки, старики сидели за пивом, деревенские музыканты неутомимо пиликали, дети бегали и шумели в веселой сумятице. Это была чудесная картина, прелесть которой еще увеличивали живописные наряды горцев.

Присутствие горожан ничуть не портило настроения. Молодые инженеры, жившие в Оберштейне, сами храбро отплясывали с крестьянками, а двое темнокожих слуг, которых привез с собой Вальтенберг, стали для горцев еще одним развлечением. Гронау расхаживал с ними, точно хозяин зверинца, всюду представляя их и с неизменной готовностью отвечая на вопросы любопытных о негре и малайце. Саид и Джальма гордились всеобщим вниманием к их особам и даже делали попытки к сближению с туземцами, Гронау помогал им в этом, желая познакомить своих питомцев с европейскими нравами.

В садике гостиницы, куда вынесли столы и стулья, сидел Вальтенберг с дамами из виллы Нордгейма, к ним присоединился и Герсдорф с женой. Неожиданная встреча привела маленькое общество в самое веселое настроение, и только баронесса Ласберг составляла исключение.

Она вообще не любила присутствовать на народных праздниках даже в качестве зрительницы, а сегодня еще у нее с утра была легкая мигрень, так что она даже хотела отказаться от поездки сюда. Но Эльмгорст прислал сказать, что не может сопровождать невесту, потому что на нижнем участке линии вода прорвала плотину и он должен немедленно ехать туда. Старуха нашла неприличным, чтобы Вальтенберг один провожал молодых девушек, а потому принесла себя в жертву и поехала, но поплатилась за такое самопожертвование тем, что головная боль усилилась. А тут еще случай свел с ними Валли, которая окончательно впала в немилость у старой баронессы, выйдя замуж за человека, не имеющего дворянского звания. Валли очень хорошо знала это и специально злила свою противницу. Она выразила желание принять участие в танцах, объявила невыносимо скучной аристократическую обособленность, заставлявшую их сидеть в садике в своем кружке, и наконец предложила вмешаться в толпу.