Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи) - Борис Солоневич

Я пожимаю им руки и поворачиваю лицом к строю.

-- Будь готов! -- хором звучит привeтствiе шеренги скаутов.

-- Всегда готов! -- салютуя, отвeчают новые скаут-мастора.

Послe раздачи значков маленькiй скаут, секретарь дружины, читает уже утвержденное мною постановленiе о награжденiи "знаком братства и благодарности -- Свастика" Начальника дружины. Я вручаю этот значок нашему славному Ледe, и радостно сiяющiя лица скаутов, пожимающих ему руку, заставляют забыть всю необычность 215 обстановки этого торжества и тeнь от нависшей над нашей головой кроваво-красной лапы ОГПУ.

Вот, перед строем опять наш Ледя. Он говорит о трудностях послeдних мeсяцев, о слeжкe, о рядe обысков, о героических усилiях спасти старое знамя из рук комсомольцев и чекистов и о рeшенiи старших скаутов спрятать знамя от усиливающихся преслeдованiй.

С тихим шелестом в послeднiй раз разворачивается старое знамя, овeянное двумя десятками лeт любви и почитанiя. Всe окружают нашу святыню и, касаясь ея салютующей рукой, повторяют слова скаутской присяги.

Крeпкiя руки, протянутыя к знамени, не дрожат.

-- "Даю торжественное обeщанiе и скрeпляю его своим честным словом"... -- твердо и увeренно звучат голоса под низким потолком погреба. -"Исполнять свой долг перед Богом и Родиной, помогать ближним, повиноваться скаутским законам"...

Я смотрю на смeлыя молодыя лица, сосредоточенныя и серьезныя, на их глаза, пристально устремленные на изображенiе св. Георгiя, и горькiя мысли приходят мнe в голову.

-- Как могло случиться, что честная русская молодежь может только втайнe, в подвалах, скрываясь, как преступники, произносить благородныя слова такой присяги? Как могло случиться, что, вот, эти юноши и дeвушки, проникнутые вeрой в свои свeтлые идеалы, не питающiе ни к кому ненависти и злобы, желающiе добра людям и своей Родинe, -- явились врагами, дичью, за которой стали охотиться сыщики ГПУ и их добровольные помощники? Чeм заслужили мы их ненависть и преслeдованiя?...

Знамя еще раз плавно выпрямляется над головами скаутов, как бы прощаясь с друзьями и гордясь своим славным прошлым, и затeм знаменосец склоняет его на руки дeвушкам, снимающим полотнище с древка. Знамя складывается, зашивается в клеенку и запаивается в жестянку. Глаза всeх не могут оторватьтся от этой грустной молчаливой процедуры, а руки наших мастеров взволнованно дрожат.

Я предлагаю спeть, и в темном погребe негромко звучат знакомыя слова нашей старой пeсни: 216

"Братья, крeпнет вьюга злая,

Нам дорогу застилая;

Тьма и мгла стоит кругом...

Нас немного, но душою

Будем мы перед грозою

Тверды, стойки, как гранит..."

Вот жестянка запаяна. В кирпичной стeнe уже готова ниша. Еще нeсколько минут и знамя будет замуровано.

Начальник дружины берет жестянку и поднимает ее кверху, как бы стараясь запечатлeть этот момент в памяти всeх. Видно, что ему хочется сказать много теплых, сердечных слов...

-- Мы прощаемся с нашим знаменем, -- твердо говорит он, -- с надеждой, что скоро наступит время, когда оно опять будет развeваться над нашими отрядами... Мы обeщаем ему, -- взволнованно продолжает он, и внезапно судорога рыданiя сжимает его горло, и голос его прерывается. -- Мы обeщаем... не забыть... тебя... -- с трудом тихо выдавливает он и, как будто боясь не выдержать тяжести нахлынувших чувств, быстро передает дорогой сердцу всeх предмет в руки скаута, стоящаго у стeны.

Кирпич за кирпичем закладывают нишу с жестянкой, мигающiе огоньки скупо освeщают строй, и слова нашего гимна особенно торжественно звучат под сводами погреба:

"Тeм позор, кто в низкой безучастности

Равнодушно слышит брата стон...

Не страшись работы и опасности,

Твердо вeрь: -- ты молод и силен...

На глазах у многих слезы. Но это не слезы прощанья навсегда. Это слезы разлуки только на время.

И молодая горячая вeра в будущее смягчает грусть этих незабываемых минут... 217

"Кто не с нами, тот против нас"

Поздно ночью, полные впечатлeнiями от этой трогательной сцены прощанiя со старым знаменем, возвращались мы домой по темным улицам города.

-- Вы знаете, Борис Лукьянович, -- задумчиво сказал Ледя. -- Мнe все это часто кажется каким-то сном -- вот, всe эти преслeдованiя, подпольщина, наша борьба. Как будто игра во снe... Как-то безсмысленно все это: и то, что нас давят, и то, что мы защищаемся.

-- Сразу видно, Ледя, что вы, как музыкант, не овладeли современным оружiем дiамата22. Тогда бы все это вам было понятно.

-- Развe вся эта безсмыслица может быть понятна?

-- Ну, конечно. Все это вполнe естественно и логично.

-- Логично? Ну, убей Бог, если я в этом хоть что-нибудь понимаю. Зачeм преслeдовать скаутов?

-- Конечно, нужно оговориться, Ледя, что логика тут, так сказать, "пролетарская", малость односторонняя. Но, в общем, дeло-то не очень сложное. Коммунистам нужно, чтобы молодежь росла в атмосферe полнаго и, главное, организованнаго подчиненiя. Вот, напримeр, вы, как Начальник Дружины, дали бы свое согласiе на то, чтобы скауты грабили церкви?

-- Что за дикiй вопрос?

-- Я знаю, что не дали бы. А вeдь изъятiе церковных цeнностей надо дeлать с чьей-нибудь помощью? Комсомол-то вeдь пошел и грабил. Ну, а поставили бы вы, скажем, скаутов на шпiонскую работу?

-- Еще чего?

-- Ну, вот, а пiонеров поставили -- пока за скаутами шпiонить, а потом и дальше пойдет. Или вот, скажем, в Одессe недавно были "дни мирнаго возстанiя".

-- Как, как? -- заинтересовалась до сих пор молчаливо слушавшая Ирина. -- Какiе дни?

22 Дiалектическiй матерiализм -- метод марксистскаго анализа.

-- Да "дни мирнаго возстанiя" -- или "ущемленiе буржуазiи", проще говоря, организованный грабеж. Ходили 218 спецiальныя комсомольскiя бригады по квартирам "буржуев", когда-то обезпеченных людей, и отбирали у них все "лишнее", нажитое "на поту и крови трудового народу". Оставляли только по парe бeлья, да брюк... Вы бы дали на это скаутов?

-- Ну, конечно, нeт, -- возмущенно фыркнул Ледя. -- Да и из ребят никто бы не пошел: не так мы их воспитывали.

-- Ну, вот, видите. Какая же от вас польза совeтской власти?

-- Почему же? А, вот, работа в лазаретах, в прiютах, среди дeтей, да, наконец, сама по себe наша культурная работа. Развe все это не в счет?

-- Позвольте, Ледя, отвeтить вопросом на вопрос. А что в этой дeятельности коммунистическаго?

-- Да зачeм же обязательно коммунистическое? Развe без этого нельзя?

-- Да, вот, выходит, что нельзя. Между аполитичностью и враждебностью поставлен знак равенства.

-- Вот идiотство, -- пробучал Ледя.

-- Ну, уж так и идiотство, -- усмeхнулась Ира. -- Очень уж вы, Ледя, упрощаете. Просто вопрос жизни или смерти. Быть или не быть. Или заставить стать коммунистами, либо, если уж нельзя истребить всeх инакомыслящих (уж очень их много), то хоть не дать им объединиться.

Ирина произнесла послeднiя слова таким авторитетным профессорским тоном, что мы невольно разсмeялись.

-- Да вы, Ирина, видно прирожденный профессор дiамата, -- пошутил скаутмастор. -- Значит, по вашему, мы боремся с коммунизмом?

Ира не поддержала шутки. По прежнему лицо ея оставалось серьезным.

-- Ну, конечно, хотя и не прямо, а косвенно. Мы, выражаясь картинно, суем палки в колеса коммунизму.

-- Какiя же это палки?

-- Да каждый скаут, воспитанный, не как комсомолец или пiонер, -- это палка, тормаз коммунизму... Эх, вы, скаутмастор, -- упрекнула Ира. -- В простой политграмотe не разбираетесь! 219

-- Да я и не политик вовсе.

-- Ну, вот, нашелся еще один "строитель жизни", -- иронически протянула дeвушка. -- А еще живете в перiод таких политических бурь. Что-ж, прикажется нам, бeдным женщинам, обучать вас, мужчин, политграмотe?

Запахло стычкой. На правах "знатнаго гостя" я поспeшил вмeшаться.

-- Тут, Ледя, вы сильно не правы. Политика бьет нас по шивороту, а вы не хотите разобраться в ней.

-- Да развe это наша обязанность -- скаутам политикой заниматься?

-- Наша задача -- подготовлять молодежь к реальной жизни. В мирной обстановкe, когда страна живет спокойно, скауты, может быть, и не должны заниматься политикой. Может быть, на Гонулулу или в Канадe вопросы политики не заострены. Но нам теперь нельзя уйти от нея. Вeдь мы живем в атмосферe политики. И нас комсомол и ГПУ разсматривают именно, как политических врагов.

-- Нас?

-- Ну, конечно. Вот Ирина же вам объясняла, что мы, скауты, не с большевиками. А по их мнeнiю, нейтралитета в борьбe классов нeт. Или там -или здeсь. И, слeдовательно, -- мы враги. И они правы.

-- Как правы? -- удивился Ледя. -- Мы -- враги большевиков? Но вeдь мы просим только, чтобы они нас оставили в покоe.

-- Ну, вот вы видите, Борис Лукьянович, -- не выдержала Ирина. -- Ну, что ты с ним сдeлаешь?.. Идеалист-музыкант... Живет в надзвeздных высотах...

-- Погоди, погоди, Ирина, -- болeзненно сморщился Ледя. -- Не язви... Может быть, я и в самом дeлe что-то недопонимаю. Неужели в преслeдованiях нас есть что-то систематическое и закономeрное?