Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского - Алексей Щербаков

И так как личные взаимоотношения между Плехановым и Кричевским достигли необычайной остроты, то Рубанович предложил попытаться достичь на этой почве некоторого предварительного сговора с Плехановым. Не поймите меня превратно, – писал он из Парижа мне в Женеву (к сожалению, могу передать содержание письма лишь по памяти, своими словами), – тут не может быть и речи о каком-то маневре, вроде союза с Плехановым против Кричевского».

И началась склока. «Искра выпустила специальный номер, где было заявлено: «интересы всемирного социализма представлены в России только социал-демократами», а потому им принадлежит «право на единственное представительство в международной организации пролетариата интересов российского сознательного рабочего движения».

Замечу, что Ленина в «Искре» уже не было. Шумели именно меньшевики. Но ничего путного у них не вышло.

«Почти ровно за месяц до открытия конгресса (14-го августа 1904 года) произошел в Петербурге взрыв бомбы Сазонова, покончивший с карьерою бывшего победителя „Народной Воли“ фон Плеве, только что прославившего себя покровительством кишиневским погромщикам, усмирителям крестьян Украины и Поволжья, рабочих-стачечников и волнующихся студентов.

В сознании людей старшего поколения живет доселе память о том, каким вздохом облегчения, каким взрывом всеобщего энтузиазма откликнулась на этот акт страна. Эхо этого взрыва прокатилось далеко за пределы России. Пишущий эти строки мог лично наблюдать, какое совершенно исключительное внимание привлекла к себе на конгрессе эсеровская делегация, возглавляемая рядом имен, из которых чуть не каждое представляло живую историю русской революции и русского социализма: Брешковская, Волховской, Лазарев, Шишко, Рубанович, Минор, Гоц – и за которыми шли мы, представители нового поколения – Житловский, Чернов и др.».

Так что именно благодаря террористическому акту эсеры втерлись на конгресс.

Кроме всего прочего, эсеры также начали формировать заграничное общественное мнение в свою пользу.

«Вскоре произошло и еще одно событие, поднявшее престиж нашей партии за границей. Это была поездка „бабушки“ Брешковской в сопровождении Житловского в Америку. „Бабушка“ ехала туда со специальной пропагандистской – скажу точнее, апостольской миссией.

В Америке ей предстояло обратиться, между прочим, и к многочисленной, известной своей отзывчивостью, да и влиятельной, еврейской общественности. Какого же ей еще искать лучшего, чем Житловский, переводчика и посредника в сношениях с этой для нее непривычной аудиторией? Выехали они в октябре 1904 года.

„Бабушка“ имела в Америке совершенно исключительный успех на грандиозных и по числу участников, и по их энтузиазму массовых митингах, где зал дрожал от оваций, где женщины, слушая „бабушку“, заливались слезами, где не раз „бабушку“ по окончании ее речи толпа с пением революционных гимнов подхватывала на руки, проносила по зале и где нередко зал не мог вместить всех собравшихся и приходилось тотчас же дублировать митинг в другом, наскоро найденном помещении».

Специально для антисемитов. Брешко-Брешковская была не еврейкой, а дворянкой, и даже родом из помещичьей семьи. («Двойные» фамилии имелись только у дворян.) Но вот такие у неё были взгляды…

Как оказалось, высокие деловые качества Брешко-Брешковской имели и обратную сторону. Эта дама имела в жизни одну, но пламенную страсть – разнести Российскую империю к чертям собачьим. Так что она стала продвигать идею «аграрного террора» – то есть создания диверсионных отрядов, которые бы занимались нападениями на усадьбы. Заметим, что с точки зрения эффективности эсеры, прими они такую идею, имели все шансы возглавить революционное движение. Но для лидеров партии это оказалось чересчур. Впоследствии, в 1905 году, крестьяне стали громить усадьбы без помощи эсеров. И это бы ладно. Но в эмиграции умеренность членов ЦК породила определенные вопросы. Дескать, ребята, а вы отвечаете за лозунги, которые провозглашаете? Говорите о крестьянской революции, но ничего не делаете, чтобы её поднять…

И ведь так оно и было! Довольно быстро оказалось, что эсеров не очень волновали широкие народные массы. Лидерам был куда больше интересен более спокойный вариант: вырвать у властей представительный орган, а там… Там поглядим.

Такой расклад устраивал не всех. Тем более что откровенно сказать о своих планах лидеры партии не могли – кто б тогда с ними остался? Поэтому они врали и виляли. Но появились те, кто поставил вопрос ребром…

«Молодежи скопилось за границей вообще, а в Женеве в особенности, множество. Вскоре из нее выделился кружок, человек в 20–25, преимущественно рабочих из Западного края, особенно из Белостока».

Это были горячие парни. Они довели идеи аграрной революции до логического конца. Вот что они писали:

«На обязанности боевых дружин в деревне должны лежать организация и осуществление на местах аграрного и политического террора, в целях устрашения и дезорганизации всех непосредственных представителей и агентов современных господствующих классов…

Мы хотим, чтобы движение приняло такую форму, как в Ирландии, но мы не надеемся здесь исключительно на силы партии… Мы думаем, что нельзя всё возлагать на нас. Поднять деревню своими агитаторами мы не можем физически; единственное, что мы можем, – это оказать идейное влияние на борьбу крестьянства…

Мы можем только наводнить деревню листовками, брошюрами об экономической борьбе и об аграрном терроре. Партия не может регламентировать работу крестьянских организаций. Контроль здесь невозможен и вреден…

Мелкие деревенские организации, а равно и деревенские агитаторы-одиночки должны быть объединены в союзы, охватывающие возможно большие по пространству районы; должны быть поставлены в связь с городскими организациями, для обеспечения одновременности действий: должны подготовлять крестьянство своей местности к участию в общем одновременном движении и к расширению его в своем районе…

Необходимо повсеместное выставление крестьянами однородных требований, в духе нашей программы-минимум, и поддержание их всесторонним бойкотом помещиков и отказом от исполнения правительственных требований и распоряжений; сюда, в особенности, входит отказ от дачи рекрутов, запасных и от платежа податей.

Такой всесторонний бойкот вызовет, конечно, попытки сломить сопротивление крестьян репрессивными мерами. На такие репрессивные, насильственные меры необходим отпор также силой; подготовлять и осуществлять такой отпор есть дело крестьянских организаций, выступающих в этом случае в качестве боевых дружин. В подходящий момент такой отпор из ряда партизанских актов может превратиться в ряд массовых сопротивлений властям и, наконец, в частное или общее восстание, поддерживающее соответственное движение в городах или поддержанное им. Поскольку партийным лозунгом этого движения должно быть завоевание земли, оно должно состоять не в захвате определенных участков в руки определенных лиц или даже мелких групп, а в уничтожении границ и межей частного владения, в объявлении земли общей собственностью, в требовании общей, уравнительной и повсеместной разверстки ее для пользования трудящихся…

Мы не царские палачи, мы трудовой народ и мы готовы каждому, кто сидит у нас на горбу, свернуть шею. Мы не прочь выпить с горя, но косушка не вышибает у нас ума и совести и, принимаясь за дело, мы будем твердо помнить: бей чиновников царских, капиталистов и помещиков! Бей покрепче и требуй – Земли и Воли!»

Громить и жечь усадьбы крестьяне начали в 1905 году без помощи социалистов-революционеров. Однако голос экстремистов из Женевы был услышан. С партии сформировалась так называемая «оппозиция», которая впоследствии выросла в совершенно отмороженную партию социалистов-революционеров-максималистов.

Тем временем в эмиграции оформилась ещё одна сила – либералы. В 1902 году в Штутгарте (Швейцария) бывший марксист П. Б. Струве и его единомышленники стали издавать журнал «Освобождение». Либералы, как им и положено, выступали за введение в России демократической системы правления. Наиболее последовательные выступали за республику, более умеренные соглашались на конституционную монархию. Вообще-то эти господа выступали против насильственных действий.

В 1903 году либералы в швейцарском городе Шаффхаузене создали свою организацию – «Союз освобождения». Среди отцов-основателей мы видим множество известных людей – философы Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, В. И. Вернадский, бывшая «экономистка» Е. Д. Кускова, будущий председатель первого состава Временного правительства князь Н. Н. Львов…