Подарок от босса (СИ) - Риччи Джас

Сказав свою фразу, девушка ожидала немного иной реакции от мужчины. Ожидала, что он обрадуется, немедленно кинется трогать живот, а он вместо этого приподнялся и долго смотрел ей в глаза, а затем склонился и запечатлел на её губах поцелуй, на который Полина с удовольствием ответила. Она понимала этот жест, и в груди потеплело, когда он сделал именно так. Впервые за всё время с начала беременности девушка почувствовала, что для него не только ребенок что-то значит, но и она сама.

Когда оторвался от неё и часто задышал, уткнулся лбом девушке в лоб и сказал:

— Когда зашевелилась Алекс, моя покойная жена расплакалась, и знаешь почему? — улыбнулся и не стал медлить с ответом, — потому что она сделала это только тогда, когда я поцеловал живот Соне, которая всячески просила малышку подать ей знак, но мелкая отозвалась только мне, что и делала все следующие разы.

Мужчина рассказал историю, которая заставила девушку и нахмуриться, и грустно улыбнуться. Он никогда раньше не вспоминал жены, ни с ней — да они и не разговаривали особо до этого, ни с дочерью, а Алекс помнила о маме мало, потому что была очень маленькой и мама много болела перед смертью. Умерла молодой, красивой и полной сил, оставив мужа с маленькой дочкой. Грустно это и неправильно.

Мужчина положил руку на её живот, провёл по нему и замер внизу, и Полина четко ощутила, как в то самое место, где замерла его ладонь, пришелся легкий толчок.

— Эй, — пораженно выдохнула девушка, подняв удивленный взгляд на мужчину. — Так нечестно.

Она положила ладонь на свой живот, деловито зыркнув на мужчину, погладив его, ожидая толчка, но тот снова раздался под мужской ладонью, на что Полина закатила глаза и притворно-обиженно фыркнула:

— Читер!

Хихикнула, опустила взгляд на его губы, и подвисла, задумавшись и прослушав его последнюю фразу.

— Я придумал имя нашему сыну, — сказал у её губ и почему-то смутился своему откровению.

Она видела, как его чувственный рот открывается, губы шевелятся, но голову вдруг словно сжали в тиски, это было похоже на вулкан, который слишком давно бурлил лавой внутри неё, и вот теперь черед ему излиться.

— Прости меня, — очевидно, совершенно невпопад сказала девушка. Губы пересохли, и она облизнула их, подняла виноватый взгляд ему в глаза и сказала, — прости за то, как я среагировала на беременность, и за то, что сорвалась на тебе тогда, — к глазам девушки помимо воли подступили слёзы, и она досадливо моргнула, чтобы их смахнуть, — мне правда очень жаль и очень стыдно.

Малыш озорничал, потому что почти сразу стукнул второй раз и притих. А вот между его родителями опять образовалась небольшая стена, которую образовала Полина своими последними словами. Конечно же, просто озвучить извинения тогда, когда уже вся душа в заплатках. Чёрт, лучше бы она в такой момент вообще смолчала или поцеловала его, и тогда ночь была бы идеальной.

Не получается у них строить отношения, слишком они разные, и не стоит ему фантазировать что-то невероятное.

Андрей резко сел и шумно выдохнул, а потом же так же быстро соскочил с кровати, даже не посмотрел на девушку, когда искал трусы в комоде.

— Я ополоснусь первым, потом приготовлю тебе перекусить, — сказал и вышел из спальни, полностью побледнев от мыслей, которые опять вернули его в те страшные дни. Нет. Он не сможет так просто ей простить то, что она сделала его семье…

Полина поняла, что он не понял её совершенно, потому что сразу после её слов между ними снова воздвиглась стена, которая, возможно, никуда и не девалась, просто голодовка в плане секса и умилительные действия малыша её слегка сдвинули, а теперь всё вернулось на свои места. Андрей ничего ей по этому поводу не сказал, буркнул про еду и свалил, а она просто снова замкнулась в себе. Облегчения извинения тоже не принесли, написанное не сотрешь, чернила давно обсохли.

***

Алекс вернулась домой ближе к обеду, вновь застала непонятную картину: каждый по своим углам, а ближе к трём отец вообще куда-то уехал и не сказал куда именно. Только по возвращению было понятно, что тот был на тренировке. Полдня девочка пыталась выспросить об отношениях отца и Полины, но подружка молчала. Черт, девчонка же прекрасно видела, что эти двое чем-то приятным занимались вчера, засосы не скроешь просто так, особенно на отце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот опять приплыли, всё продолжилось с той же отправной точки, что и в четверг, когда пара сопела вослед друг другу. Странные какие-то, но Алекс не отчаивалась, надеялась, что скоро всё будет нормально.

Две недели были трудными для мужчины, не только в плане работы, но и в плане совместного проживания с Полиной. Нет, он всё так же подолгу задерживался на работе, ходил на тренировку, а вот общался с ней исключительно только по делу. О сексе не было даже и речи, потому что прекрасно понимал, что в таком ритме, как тогда, он вскорости станет рабом её тела. А ему была дорого его спокойствие, потому что знал расплату за свою сердечность. Даже не представлял, как собственно в следующий раз будет спать с ней, как сделать так, чтобы чувства отделить от обычного инстинкта удовлетворения? Пока что не знал, но прекрасно понимал, что нельзя быть таким, нельзя всю жизнь бодаться с ветряными мельницами. Поэтому все это время он общался со знакомым психологом, который всё-таки славно ему помог.

Сегодня, в пятницу, был его последний сеанс, после него он сразу же заехал в цветочный магазин и купил Полине огромный букет ромашек, а в магазине — огромную коробку ассорти. Им нужно поговорить, она нуждается в нём с каждым днём всё больше и больше, он ведь видел, как растет их живот, как она порой бывает медлительна, как часто засыпает на диване, и Алекс приходится её будить и отводить в удобную кровать.

…Время снова стало тянуться медленно, и девушка снова поддалась, согласно плывя по течению туда, куда вела её судьба. Ей стало веселее теперь, когда малыш зашевелился. Теперь она каждой клеточкой тела чувствовала, что их двое, и одиночество, которое поначалу убивало девушку, теперь ушло на второй план. Малыш внутри, живой, озорной, и никто и ничто никогда не отберёт его у неё. Она даже придумала ему имя и ласково шептала ему перед сном «спокойной ночи, Никита», поглаживая животик.

Поскольку в отношениях с Андреем снова настали игнор и напряженка, малыш был полностью её и реагировал только на поглаживания и прикосновения, лишь раз стукнув ножкой, поздоровавшись со старшей сестренкой. Полина хихикнула, увидев, как округлились глаза малышки, когда братик передал ей свой первый маленький привет.

В октябре семейство Шепиловых было занято на работе и в школе, а соскучившаяся по свежему воздуху Полина, которая как заключенная всё лето просидела в доме, стала часто выходить на улицу с книгой, пледом и термосом с травяным чаем. Первые дни октября были сухими и тёплыми, и Полина наслаждалась свежим воздухом и редким общением с соседями. Те поначалу её дичились, как ей казалось, а заметив живот девушки, когда она вставала, дружелюбно предложили помощь и стали задавать всякие вопросы, связанные с беременностью и малышом. Девушке, которой так не хватало нормального, простого общения, стало гораздо легче, и она часто тусовалась около дома, как кот, просто в надежде, что кто-то придет и поболтает с ней. Подружилась с какой-то дружелюбной пожилой женщиной, которая испекла ей такие вкусные кексы, что Полина на улице их все и заточила, под добродушный смех этой самой соседки. Встретив потом Андрея в магазине, Анна Ивановна поделилась, что Полиночка — милейшее создание, и она непременно ждет их на барбекю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В пятницу Полина снова болталась на улице с книгой, пока не подмерзла, и, собрав плед и вещички, отправилась назад домой. Там приняла душ, чтобы согреться, но всё равно ощущала себя как-то зябко. Вышла из душа, нашла теплые спортивные штаны, порылась в кофтах, но ничего достаточно теплого не нашла, а банный махровый халат, как назло, вчера испачкала шоколадом и он ещё не высох после стирки. Полина вздохнула, а затем сдвинула брови и в задумчивости посмотрела на стену, за которой была комната главы семейства. И решилась на преступление века — найти и стырить у него какой-нибудь теплый свитер. А начнет бузить, так и спросит, неужто он хочет, чтобы пузожитель замерз?