90 миль до рая - Владимир Ераносян

Вернуться в дом. Там в подвале находится Альфонсито. Она металась по студии в поисках нужной двери. Все не то. Ажурная спальня в викторианском стиле, римская баня, античный зал с камином и обнаженными статуями… Не здесь. Она ринулась к выходу с намерением обежать дом вокруг. С тыльной стороны – цветочная клумба, аккуратно подстриженный газон, арабский шатер, окруженный финиковыми пальмами по всему периметру, бродящий по лужайке напыщенный павлин. Неподалеку небольшой домик, наверное, для прислуги. А может, там?

Нырнув в арку, она толкнула массивную дубовую дверь, проклепанную сталью. Та распахнулась. Ступеньки спиралью уходили вниз. Темно как в аду. На стенах потушенные факелы, источающие еле ощутимый запах солярки. А вот и канистра с горючим, на ней коробка длиннющих каминных спичек – возможно, это пригодится. Стройные ряды полок с древесной стружкой – она забрела в винный погреб…

– Альфонсито!!! – крикнула Летисия. – Сынок!

– Мамочка! – раздалось из глубины.

Теперь она пробиралась на звук. Люк в центре погреба. Голос доносился оттуда. Она сдвинула последнее препятствие и в одно мгновение спустилась по лестнице на самое дно человеческого жестокосердия. Здесь пахло сыростью и веяло смрадом. Семилетний ребенок был привязан к железной кровати капроновой веревкой. В его зеленых глазках застыл ужас – немудрено, худая серая крыса сидела на груди мальчонки, ощерившись в злобе за неудавшуюся попытку пересмотреть хотя бы маленького человека. Мать одним шлепком сбросила грызуна на пол. Нащупала узел. Он не поддавался. Летисия вдруг пожалела, что не может уподобиться только что сброшенной крысе и перегрызть веревку зубами.

– Жди меня, – сказала мать, вынужденная на мгновение оставить свое дитя.

– Ты куда, мамочка?! – рыдал Альфонсито.

– Я на секунду, любимый, схожу за спичками, по-другому веревку не одолеть, – утешила сына Летисия и, поцеловав его заплаканное лицо, бросилась наверх. Миновав погреб, она вновь очутилась у спиралевидных ступенек. Взяв спички, она не забыла прихватить с собой и канистру с соляркой.

– Мамочка, ты вернулась, – бормотал изможденный собственным бессилием мальчишка, извиняясь за свою трусость. – Я бы и сам смог развязать этот проклятый узел, я же не маменькин сынок, ведь правда? Просто эта крыса на меня уставилась, и я решил переждать, когда она устанет или уснет.

– Выходит, мы с тобой, не сговариваясь, придумали одинаковый план, – заговорщицким тоном сообщила мама, подпалив натянутую веревку.

– План? – недоумевающе захлопал глазками Альфонсито.

– Ну да, план. Мы решили усыпить наших врагов, чтобы совершить дерзкий побег из плена, – словно рассказывая правила новой игры, прошептала мать.

– Да, – согласился Альфонсито. Уловка находчивой Летисии удалась. Надо было отвлечь его игрой, чтобы он не очень боялся.

Тлеющий капрон лопнул, и Альфонсито теперь мог обнять затекшими руками свою маму. Ее он звал на помощь, когда взрослые дяди вели его в этот подвал, когда они привязывали его к этой кровати, бранясь нехорошими словами, такими, которые мама запрещает произносить. Он сомневался, что она его услышит, но верил, что она обязательно придет и вытащит его отсюда. Его мама самая смелая. Это его мама.

Она взяла его на руки, и он прижался к ее груди. Эта тяжесть была самым желанным на свете грузом. Затем она опрокинула ногой открытую канистру, и солярка струйкой полилась на пол. Летисия с ребенком на руках поднялась на несколько ступенек вверх и бросила вниз зажженную спичку. Задвигать люк она не стала. Пусть пламя вырвется наружу! Вертус не обеднеет!

– Посиди на скамейке секундочку, мама скоро вернется. – Она в последний раз оставила сына с тем, чтобы забрать свою сумочку. Она пролетела по скользкому кафелю бассейна, едва не споткнувшись – сумочка лежала на одном из шезлонгов. Все верно. Теперь мобильник. Она спешно установила преобразователь голоса и набрала номер Карлоса:

– Ты где?

– Я на Коллинз-авеню, в пяти минутах от тебя. Я на серебристом «Додже». Мне подъехать?

– Да.

– Как у тебя дела, Рамон? Помнишь, ты обещала не устраивать Перл-Харбор.

– Но я ничего не говорила о маленьком пожаре в винном погребе.

– Ясно, я почти на месте.

Можно было возвращаться к Альфонсито. Краем глаза Летисия заметила, что в джакузи никого не было. Наверное, блондинка очухалась и перебралась в помещение. Значит, все обошлось без трупов. Она скажет «адьос»[52]этому дому с легким сердцем. О Боже! У скамейки рядом с ее мальчиком седовласый щеголь в приталенном костюме. Вертус. Джованни вернулся домой не вовремя.

– Может, ты объяснишь мне, что здесь происходит? – Вертус обратился к подбежавшей Летисии. – Откуда здесь этот пупсик, который утверждает, что его мама в данный момент освобождает его из плена.

– Вот моя мама! – гордо заявил малец, указав на мулатку.

– Ты его мама? Напомни, как тебя зовут, мамита? – напряг память кутюрье, не позабыв продемонстрировать стройный ряд белых зубов на бронзовом от загара ухоженном и жизнерадостном лице.

– Самые близкие зовут меня Рамон… – призналась Летисия, тут же закрыла глаза Альфонсито ладонью и произвела два выстрела, оборвав жизнь знаменитости. Кровь кутюрье растекалась по гранитной плитке бордовой паутиной, пририсовывая замысловатые ответвления к строгому орнаменту. Без трупа не обошлось. Как назло, случайным свидетелем стал хозяин двухэтажной виллы – Джованни Вертус. Да, теперь он точно никогда не разорится, ведь мертвые не беднеют.

У ворот стоял «Додж».

– Карлос, отправь Альфонсито на Кубу, – бросила она, торопливо усаживая мальчика на заднее сиденье.

– А ты? – пожал плечами резидент.

– Планы изменились. Пусть кто-нибудь из зевак позвонит по «911» – сообщит, что видел пожар. Я возвращаюсь в дом, чтобы замести следы и устроить себе стопроцентное алиби.

Карлос повиновался, надавив на педаль акселератора, увозя Альфонсито прочь.

Импровизация была «коньком» Рамона. Полуголого итальяшку по имени Мигеле, он был худощавее своего напарника, она перетащила на аллейку и всучила ему в руку тщательно протертый пистолет – только что использованное орудие убийства Вертуса. Затем она в костюме Евы залезла на огромную двуспальную кровать к одиноко распластавшемуся там Тони. Когда он проснется, то больше удивится не количеству полицейских, пожарных и санитаров, наводнивших дом кутюрье, атому, что ему, а не красноречивому Мигеле удалось затащить мулатку к себе в постель. У этого малого язык был подвешен что надо, но зачем ему понадобилось валить Вертуса? Беднягу Мигеле подставили латиносы. И погреб, где прятали мальчонку… Они его спалили. Конечно, это люди Орландо!

– Офицер, я и мой коллега не станем отвечать ни на один вопрос без семейных адвокатов. – Тони жестко пресек попытку его допросить. – Вы можете отвести нас в полицейский участок, но советую быть предельно корректными, ибо через очень короткий отрезок времени нас выпустят под залог, и мы подадим встречный иск на действия полиции.

– О чем ты лепечешь, милок? – ухмыльнулся чернокожий служитель закона, провожая его взглядом. – Кем бы ни были ты и твой дружок, вы теперь станете персонажами всех таблоидов и ток-шоу. Позволить себе купить Вертуса могли немногие, но твой дружок позволил себе убить Вертуса.

– Мы модельеры из Нью-Йорка, Джованни был нашим другом, – вставил неуместную реплику сидящий в наручниках на пороге Мигеле.

– То, что Джованни был твоим другом, я, может, и не сомневаюсь. Может, ты из ревности его прикончил? Ты, макаронник, главный подозреваемый, – хмуро взглянул на него офицер. – Все улики против тебя, включая орудие убийства. Отведи этого педика в фургон, я поговорю с ним в участке, – приказал он подчиненным и приступил к приятной процедуре допроса красоток.

Девушки пребывали в растерянности, не осмеливаясь перечить полицейским и не крича о своих гражданских правах.

– Так вы говорите, вас было шесть?

– Шесть, – подтверждали все подряд. – Блондинка с тэту на пупке… Она исчезла.

– Тварь! Какая ты тварь! Эти уроды выкрали твоего ребенка, он и мой ребенок; если ты помнишь, я усыновил Альфонсито, а ты трахаешься с одним из них! Я в состоянии войны с макаронниками, я пытаюсь их трахнуть, а они трахают тебя! Это значит – они трахают меня! Ты это понимаешь?! Куда тебе это понять со своими куриными мозгами! – Дон Орландо бесновался. Его человек в полиции передал копию отчета предварительного задержания подозреваемых в убийстве Вертуса. Летисия нежилась в объятиях макаронника по имени Тони Антинари – киллера коза ностры.

– Насколько я помню, у нас свободные отношения, – играла свою роль Летисия.

– Ты, наверное, не слышишь меня – они выкрали твоего ребенка, убили приставленного к нему моего человека Сосу. Они отправили на тот свет Густаво Сосу. Ранили моего телохранителя – Рикардо ранен. Они потребовали выкуп – два миллиона долларов. Я согласился заплатить. Рикардо и Coca передали им деньги, но они не вернули мальчика. Они стреляли в моих людей и одновременно трахали тебя, сучка!