XVII. Аббат - Александр Вячеславович Башибузук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я бы не стал столь откровенно высказываться о женщине… — сдержанно ответил Арамис. — Хотя да, ее достоинства очень… очень воодушевляют.
— Да бросьте! — хохотнул Портос. — Между друзьями не должно быть недомолвок. — Женщины! — снов принялся разглагольствовать коротышка. — Как говорил мой отец: женщина слабое беззащитное существо, от которого невозможно спастись! А мама говорила: есть два способа командовать женщинами, но их никто не знает. Гага-га… — он оглушительно заржал. — Ох и боялся ее мой папаша!
— Женщина непобедима в умении сдаваться! — поддакнул Арамис.
Я молчал, полностью погруженный в свои мысли.
Туман вокруг неожиданно вызвал странное воспоминание, почти неотличимое от яви.
Облепленные пудовыми комьями грязи, скрученные бечевкой, растоптанные башмаки.
Кишевшая насекомыми, почти сгнившая одежонка.
По грязному лицу стекают капельки воды, на голове болтается ржавый морион*, а в руках древко с грязным флажком.
Смрад мертвечины и паленого трута.
Вокруг в клочьях точно такого же тумана бредут заросшие как звери солдаты, прикрывая полами тлеющие фитили на аркебузах.
А мое сердце разрывается от ликующей щенячьей радости.
Я Антуан де Бриенн, знаменосец испанской наемной бандеры*!
Нам наконец выдали жалование!
И плевать, что мы последний раз нормально ели целый месяц назад, а впереди равелины* с пушками.
Бреда должна пасть, потому что ее атакует знаменитая испанская пехота!
По спине пробежали мурашки, но я неожиданно улыбнулся. Несмотря на жуткие ощущения, воспоминания настоящего Антуана де Бриенна все-равно было приятным.
равелин (франц. ravelin) — отдельное сомкнутое фортификационное сооружение треугольной формы, располагавшееся перед крепостным рвом в промежутке между бастионами.
морион (исп. morrión, фр. morion) — европейский боевой шлем эпохи Ренессанса с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми спереди и сзади.
бандера (исп. вanderas) — рота в испанской терции.
«Из песни слов не выкинешь… — подумал я. — Жутковатое детство было у Антохи. Хорошо, что я попал в него уже после войны. В той атаке к равелину добралась едва ли треть наемников, но укрепление они все-таки взяли, а Антоху удостоил похвалы сам командующий испанской армии во Фландрии генерал-капитан герцог Абмрозио Спинола…»
Портос с Арамисом наконец заткнулись, наступила мягкая и липкая тишина, разбавленная только чавканьем копыт по грязи.
Неожиданно свозь запах сырости, донесся едва ощутимый, но противный и едкий смрад…
Очень знакомый смрад тлеющих фитилей!
Еще ничего толком не сообразив, я ударил шпорами коня и заорал:
— Вперед, вперед!!!
Жеребец возмущенно взвизгнул, резко рванул вперед и в этот момент по ушам ударил оглушительный грохот, а туман разорвали два длинных языка пламени.
Через пару десятков метров жеребец поскользнулся, я не удержался в седле и кубарем покатился по грязи.
— Сука… — забарахтался, стал на колени и выставил наугад вперед шпагу.
— Здесь, здесь он!!! — из тумана проявился смазанный силуэт и на полном ходу налетел на клинок.
Меня едва снова не опрокинуло на землю.
— Ты… ты… — хрипел неизвестный, обдавая смрадом гнилых зубов и судорожно суча ногами по грязи. — Убью-ууу…
Я ударом плеча сбросил его со клинка, вскочил и резко отмахнулся шпагой от еще одного бандита с аркебузой в руках. Не достал его, но заставил отскочить.
Тот грязно выругался с сильным испанским акцентом и вскинул аркебузу.
У меня кровь застыла в жилах: ударить первым я не успевал, а на кончике курка тлел красный огонек фитиля.
Но вместо выстрела раздалось лишь звонкое щелканье.
Бандит заполошно заорал и схватился за палаш, но еще одной возможности я ему не дал — острие шпаги с хрустом и чавканьем впилось неизвестному в глазницу.
Я вырвал шпагу, отскочил на несколько шагов, присел и быстро проверил затравки на пистолетах, попутно оглядываясь и прислушиваясь.
Сквозь туман ничего не было видно, но где-то неподалеку лязгало железо и отчаянно ревел португальские матюги Портос, Арамиса вовсе не было слышно, а ко мне приближался быстрый топот.
Я зачем-то кивнул, шагнул в сторону и присел:
— Чертов туман! Алонсо, где тебя носит, за мной, паршивый осел… — в белесой завесе проявилась еще одна фигура, говорящая по-испански. — С остальными и без нас справятся, меня интересует только этот Cabron! Мне платят только за него!
Сразу стало ясно, что это не банальные нападение разбойников, а меня им заказали.
Рядом с ним через пару секунд появился еще один человек с алебардой. Меня они пока не видели, но шли точно в мою сторону.
Этот гнусавый и одновременно хриплый голос показался очень знакомым. Я быстро порылся в памяти, но как не старался, так и не опознал его.
Тем временем, бандиты приблизились совсем близко, я уже чувствовал ядрено шибавший в нос запах застарелого пота.
Особой надежды на пистолеты не было, потому что обновить затравки пороха на полках я так и не успел, но немного поколебавшись все-таки прицелился.
Щелкнул спусковой крючок, из ствола с грохотом вырвался сноп пламени; еще до того, как все вокруг окутало облако дыма, я увидел, как бандит с алебардой опрокинулся на спину.
Второй согнулся и нырнул в сторону, я повел за ним стволом, но…
Но зажатый винтом кремень в курке только выбил бесполезный снопик искр.
Главарь вытянул в мою сторону руку с длинным пистолетом, но и у него впустую лишь зажужжал колесцовый замок.
Тогда он отбросил пистоль и свободной правой рукой выхватил дагу из-за пояса. В левой он держал длинную шпагу.
Я поступил точно так же и осторожно пошел вокруг противника против часовой стрелки, чтобы его запутать.
— Ты не похож на святошу… — прохрипел бандит, проверяя меня короткими и быстрыми, фальшивыми выпадами.
И тут я его узнал…
Левша! Узкое и вытянутое лицо! Похожий на клюв орла горбатый нос! Левая бровь изогнута из-за рваного шрама, уходящего к виску…
Черт…
Это был Пабло Мендоса, по кличке Воробей. Мой друг детства, с которым мы сошлись в наемной роте. Я служил знаменосцем, а он барабанщиком. Именно с ним мы делили кусок хлеба, именно с ним, дрожали от холода, укрываясь рваной попоной, именно с ним мы купили в складчину свою первую шлюху. После окончания Фламандских войн наши дороги разошлись, но я мельком слышал, что он тоже подался в братство бретеров и убийц.
— Воробей?
— Проклятье?! — Мендоса отпрянул назад и ошеломленно прошептал: — Антонио? Но… но я не знал, что мне заказали тебя, я думал, что речь идет о каком-то зарвавшемся святоше…
— Еще не поздно решить вопрос миром, дружище… — я немного опустил шпагу. — Просто назови кто меня тебе заказал и уходи. Клянусь, я не буду
