Гавань Семи Ветров - Дмитрий Воронин

— Суть в том, — продолжал Денис передавать Таяне слова библиотекаря, урезая их примерно в десять раз, — что завещание, да еще утвержденное лично Императором, имеет куда больший вес, чем родственные узы. Если бы завещание не нашли… или если бы было найдено тело покойного барона и, соответственно, его печать, то все обернулось бы к общему удовлетворению. Печать была бы предъявлена, права подтверждены и дело закрыто. Но — не нашли. Следовательно…

— Тот, кто занял баронский трон после смерти барона Берга, сделал это вопреки его явно выраженной воле.

— Да плевать им было на его волю, — усмехнулся Жаров. — А вот воля Его Величества…

— Я все никак не могу понять… — задумчиво протянула девушка, беря с блюда крошечное пирожное. Повар отчаянно пытался задобрить обиженную волшебницу, а потому каждый день старался придумать что-нибудь новое. Игнасиус, пользуясь моментом, сообщил Жарову, что этот мастер котлов и сковородок был и в самом деле известным умельцем, но его искусство было не востребовано в замке Флур. Барон Жинас разносолов не жаловал, предпочитая выпивку и не задумываясь о качестве закуски. — Я не могу понять, неужели они вот так и отдадут замок в руки… прости, Дьен, первому встречному.

— Да ведь завещание было покойным Бергом составлено именно на этот случай. Думал ведь сбежать да оставить сынков с носом. Видать, был у него кто-то на примете, кому можно было имущество передать, может, сынок побочный, может, еще кто… Завещать замок бастарду при живых сыновьях — на это косо посмотрят и соседи, и Двор не одобрит. А шутку сыграть…

— Шутка не вышла, — вздохнула Таяна.

— Не вышла, — кивнул Денис. — Но благодаря этой шутке мне не снесли голову. И то хорошо.

Волшебница подошла к узкому окну, распахнула ажурную раму. Прохладный ветерок взъерошил светлые волосы.

— А ведь можно сбежать… отсюда до земли — веревку из балдахина сделать. Порвать его на полосы, в жгуты скрутить… А там…

— А там стража.

— Я знаю, — грустно улыбнулась она. — Не убивать же их ни за что ни про что.

Из бесед с Игнасиусом Жаров понял, что на самом деле не все в замке было так уж плохо. Покойный Жинас ди’Флур был порядочной скотиной, но попадались среди обитателей замка личности и весьма занятные. Маг и врачеватель Шамус был стариканом вредным, злым, мог при случае сделать и подлость, а по прямому приказу хозяина способен был вообще на что угодно, но при этом владельцу замка был предан до мозга костей, пережив уже три поколения ди’Флуров и, похоже, дождавшийся четвертого. Ежели найдет подтверждение истинности завещания — более надежного союзника в этих стенах новоявленному владельцу не сыскать. Поскольку преданность относилась не к личности и даже не к роду, а к титулу.

Сван, которого все по привычке называли десятником, был, по сути, капитаном охраны замка и командиром личной дружины барона. Дружина была невелика, всего три десятка воинов… в этих местах давно уже не звенела по-настоящему сталь, и личные войска местных феодалов уже больше напоминали телохранителей. Будучи в молодости лихим рубакой, Сван Бальдур дослужился до этого довольно высокого чина… и на нем застрял окончательно. Может, фехтовальщиком он был и неплохим, да и силой его бог не обидел, но талантов командира у него не было. Даже охрана замка была поставлена из рук вон плохо, будь Жаров один, он без особого труда покинул бы эти стены еще в первый же вечер, несмотря на усиленные посты. Но с ним, во-первых, была Таяна и, во-вторых, очень не хотелось случайно наткнуться при бегстве на какого-нибудь не в меру ретивого стража.

С другой стороны, Сван считался человеком справедливым, и среди замковой челяди было немало таких, кто с просьбой о честном суде шел не к барону, а к его десятнику… а тот, приняв в меру своего разумения решение, не всегда спешил доложить об этом хозяину. Что бы ни случилось, Свану можно было верить… просто верить, не опасаясь предательства, хитрости и вероломства. Воин, прямой как пика, лжи не терпел, говорил лишь то, что думал, — а о чем говорить не хотел, о том просто умалчивал.

Было в замке еще трое-четверо старших слуг, на которых Игнасиус настоятельно советовал положиться. Сам он ни на йоту не сомневался в праве Жарова на титул и владение, весьма близко к сердцу восприняв рассказ о явлении духа усопшего барона Берга и видя во всем происходящем исключительно волю высших сил, может быть, даже самой Пресветлой Эрнис. А потому, несмотря на отсутствие — пока — официальных подтверждений, упрямо именовал Дениса господином и всеми своими действиями давал понять, что уж он-то точно знает, кто в этом доме хозяин.

Это непонятное состояние гостя-хозяина-пленника обещало затянуться. Старый маг вряд ли сможет гнать скакуна галопом, ехать будет неспешно… неделя туда, неделя обратно. Да и в столице, видимо, придется потратить немало времени, сомнительно, чтобы какой-то там маг из богом забытого местечка получил по первому требованию доступ к архивам Императорской Канцелярии. К тому же, учитывая, сколь долго правит род нынешнего Императора, архивы накопились преизрядные, и найти там нужную запись будет непросто. А потому следовало или лезть на рожон, оставлять за собой трупы и наживать себе врагов среди уцелевших, либо смириться, расслабиться и попытаться получить удовольствие. Говорят, что клетка — она всегда клетка, даже если прутья золотые. Это верно… но все же есть определенная разница, сидеть ли на цепи в холодной каменной башне или, как сейчас, неторопливо потягивать вино у камина, устроившись в удобном кресле… Правда, так и спиться можно.

И еще одна положительная сторона была в этом «заточении». Наверное, впервые со дня своего появления в этом мире Денис мог по-настоящему остаться наедине со своими мыслями. Мог позволить себе никуда не спешить, подумать о будущем и о прошлом… и, что там говорить, получше узнать Таяну де Брей, ставшую в этом мире его проводником, его неизменной спутницей — и его другом. Или больше чем другом? Пока Денис не был готов ответить на этот вопрос…

Глава 5

ОРАКУЛ. ПРОЩАНИЕ

Я, милостью Его Величества Императора Таласа Шестнадцатого барон Дьен ди’Флур, принимая под свою руку замок Флур, а также земли, людей и иные богатства усопшего барона Жинаса ди’Флура, этим указом повелеваю:

· даровать свободу узникам замка, кроме тех, кто уличен в убийстве, нанесении увечий или посягательствах на девичью честь;

· всем, кто задолжал по податям, простить налогу одну монету из каждых десяти, на остальное же дать отсрочку в десять седмиц;

· всем, за кем долгов по податям не числится, выплатить из казны по монете за каждые десять внесенных в срок;