Перегрузка - Артур Хейли

— Мы знали, что двое уполномоченных все равно проголосуют против нас, — говорил юрист, — и мы знали, что двое из оставшихся троих симпатизируют нам. Поэтому голос Си Рида оказался решающим. Соответственно мы стали его обрабатывать в надежде перетянуть на свою сторону. Но мы просчитались.

Ним кое-что знал о специальном уполномоченном Сириле Риде. Экономист по образованию, когда-то он читал лекции в университете, добился звания доктора философии, однако был начисто лишен практического опыта работы в бизнесе. Тем не менее Рид тесно сотрудничал с губернатором Калифорнии, дважды участвовал в его избирательной кампании. Осведомленные люди считали, что когда в случае победы губернатор переберется из Сакраменто в Белый дом, на что он рассчитывал, Си Рид уйдет вместе с ним руководителем президентского аппарата.

Согласно конфиденциальной информации, которую прочитал Ним, уполномоченный Рид одно время был ярым сторонником кейнсианской экономической модели, однако отрекся от нее и теперь считает, что доктрина Джона Мейнарда Кейнса привела к экономической катастрофе мирового масштаба. Последнее сообщение главного вице-президента «ГСП энд Л» Стюарта Ино, который «окучивал» Рида, подчеркивало, что уполномоченный «повернулся лицом к реалиям отчетов о хозяйственной деятельности и балансовых таблиц, в том числе и компаний коммунального хозяйства». Но видимо, думал Ним, Си Рид-политик лишь посмеялся над ними и продолжает потешаться до сих пор.

— Пока дело оставалось в подвешенном состоянии, — упорствовал президент, — наверняка ведь проходили закулисные обсуждения с членами комиссии. Разве не возможно было заключить компромисс?

К разговору подключилась Шарлет Андерхилл:

— На оба вопроса был дан ответ «да».

— Но если вы договорились о компромиссах, почему же тогда все лопнуло?

Миссис Андерхилл пожала плечами:

— Ничто из того, о чем договариваются за кулисами, не является обязательным. Трое уполномоченных, включая Рида, проигнорировали рекомендации комиссии.

Ниму подумалось: о переговорах, проходивших в тайне за кулисами во время и после публичных слушаний, большинство людей и понятия не имело.

Компании типа «ГСП энд Л», стремясь получить более крупный доход за счет увеличения тарифа, часто на всякий случай запрашивали больше того, что сами же ожидали. И тогда начиналась ритуальная игра, в которой участвовали и уполномоченные ККХ. Уполномоченные урезали некоторые из запрашиваемых сумм только для того, чтобы продемонстрировать, как они блюдут свои обязанности. С другой стороны, соответствующая компания, вроде бы тоже обиженная, фактически получала все или почти все, чего добивалась.

Необходимые детали утрясались уже при закрытых дверях членами комиссии по коммунальному хозяйству и сотрудниками компании. Однажды Ним присутствовал на таких переговорах в маленькой, запертой изнутри на ключ комнате и слышал, как один сотрудник ККХ спросил:

— Так какое же увеличение вам в самом деле требуется? Только отбросьте всю эту чушь насчет публичных слушаний. Просто скажите нам, а мы скажем вам, о чем можно договариваться.

Затем в духе взаимной откровенности тайком было выработано соглашение, на что ушло куда меньше времени, чем на публичном слушании.

В общем и целом такая система достижения договоренности себя оправдала, ибо давала конкретные результаты. Хотя на этот раз она, очевидно, не сработала.

Видя, что президент никак не остынет, Ним осторожно проговорил:

— Мне кажется, что от сиюминутного расследования едва ли будет прок.

Хэмфри вздохнул:

— Ты прав. — Обращаясь к вице-президенту по финансам, он спросил: — Шарлет, с точки зрения финансов что нас ждет в следующем году?

— Выбор вариантов ограничен, — сказала миссис Андерхилл. — Но я сейчас остановлюсь на каждом из них. — И она разложила несколько листов со сложными расчетами.

Совещание продолжалось большую часть дня с вызовом в офис президента все новых и новых сотрудников для доклада. Однако в конечном счете стало ясно, что существует только один выбор из двух возможностей. Первый вариант — сократить объем намеченного строительства при урезании расходов на материально-техническое обеспечение и обслуживание потребителей. Второй вариант предусматривал прекращение выплаты дивидендов акционерам. Было признано, что первый вариант нереалистичен, а второй может обернуться катастрофой, поставив под удар будущее компании, так как ляжет тяжким бременем на основной капитал «ГСП энд Л». В то же время все согласились, что никакого иного выхода из сложившейся ситуации не просматривается.

Ближе к вечеру Эрик Хэмфри, явно усталый и подавленный, вынес вердикт, который с самого начала казался неизбежным немногочисленному собранию высокопоставленных работников компании:

— Руководство будет рекомендовать совету директоров приостановить выплату всех дивидендов по общему капиталу компании немедленно и на неопределенное время.

Это было историческое решение.

С момента собрания «Голден стейт пауэр энд лайт» семьдесят пять лет назад, когда компания-предшественница объединилась с несколькими другими, чтобы образовать единый организм, корпорация неизменно была образцом финансовой честности. В последующие годы она ни разу не нарушала своих обязательств и добросовестно выплачивала дивиденды на капитал. В результате «ГСП энд Л» получила известность среди больших и малых инвесторов как «верный старина» и «друг вдов и сирот». Пенсионеры из Калифорнии и других штатов без колебаний вкладывали сбережения за всю свою жизнь в акции «ГСП энд Л», получая за это как средство существования регулярные дивиденды. Поэтому невыплата дивидендов имела бы далеко идущие последствия: с одной стороны, потерю средств к существованию, а с другой — сокращение размеров капитала, поскольку акции неминуемо упали бы в цене.

Незадолго до провозглашения рокового вердикта вновь собрался утренний квартет — Эрик Хэмфри, Оскар О’Брайен, Шарлет Андерхилл и Ним, к которым присоединилась Тереза ван Бэрен. Вице-президента по связям с общественностью вызвали потому, что вскоре ожидалась бурная реакция на принятое решение.

Очередное заседание совета директоров было назначено на десять часов утра в следующий понедельник, а за полчаса до этого должен будет собраться финансовый комитет директората. Судя по всему, на обоих заседаниях будет подтверждено решение руководства, которое немедленно станет достоянием гласности.

Между тем, чтобы предотвратить утечку информации, необходимы были меры предосторожности, поскольку произошедшее могло вызвать спекулятивную продажу акций компании.

— За этими дверями, — напомнила остальным Шарлет Андерхилл, — до официального объявления не должно быть сказано ни единого слова о намеченных нами планах. Как финансист, я считаю также своим долгом предупредить всех присутствующих, что конфиденциальная информация, имеющаяся в распоряжении нашей пятерки, предполагает, что любая личная сделка, связанная с продажей акций компании до объявления в понедельник, будет квалифицироваться как уголовное деяние согласно законам комиссии по ценным бумагам и биржевой деятельности.

Ним пытался шутить:

— О’кей, Шарлет, мы не станем играть на понижение, чтобы нажить состояния.

Но никто не засмеялся.

— Я полагаю, — заметила Тереза ван Бэрен, — что все запомнили: годовое собрание состоится через две недели. Судя по всему, нас ждет встреча со множеством обозленных вкладчиков.

— Обозленных!.. — проворчал О’Брайен, пытаясь зажечь потухшую сигару. — Они будут брызгать слюной. Чтобы успокоить их, придется вызвать на это собрание наряд полиции.

— Успокаивать — это уже мое дело, — проговорил Эрик Хэмфри, и президент впервые за несколько часов улыбнулся. — Интересно только, надо ли мне надевать пуленепробиваемый жилет?

Глава 4

После получения письма от Карен Слоун в лагере Дэвил-Гейт Ним два раза разговаривал с ней по телефону и обещал при первой возможности снова заехать к ней.

Но письмо пришло в день, омраченный трагическим происшествием с Уолли Тэлботом, потом накатывались иные события, так что обещанный приезд Ниму пришлось отложить. С тех пор он так и не заглянул к ней. Но Карен напомнила ему о себе другим письмом. Сейчас он читал его в своем кабинете, когда вокруг установилась тишина.

В верхней части голубого листа элегантной почтовой бумаги Карен напечатала большими буквами:

МЕНЯ ОГОРЧИЛО, КОГДА ТЫ РАССКАЗАЛ МНЕ О БЕДЕ, ПРИКЛЮЧИВШЕЙСЯ С ТВОИМ ДРУГОМ, И КОГДА Я ПРОЧЛА О ЕГО РАНАХ.

Ниже следовали ее идеально напечатанные палочкой во рту стихи.

Попробуй отличить его конкретно от того,Кто знает фитиль шипящий,Хоть и тускло он горит,Но все же больше проку от него,Чем от кромешной тьмы и непроглядной ночи.Поскольку жизнь в условиях любыхГруз тягостный забвения отринет.

Да! Коль скоро эти «если только»Преследовать нас будут беспредельно.Как пустотелые парящие желанья, —Напоминанье собственных останков.Ах! «Если б только» в этот самый день,А может, в тот,Намек малейший прозвучал на перемены,Чтобы в реальности предстало то,Что было в забытьи.Иль чтоб забылось то, что состоялось!Тогда «быть может» и предстанет многоликим.И пусть безмерно бесконечно воплотятсяТот или этот, иль иной другой…«Быть может» да и «если только»Живут в нас, как двоюродные братья.

Прими ж не только их,Еще и всех других.

Ним долго и сосредоточенно читал и перечитывал слова Карен, поэтому не сразу среагировал на звонок телефона, причем дважды! Он поднял трубку и услышал задорный голос своей секретарши: