Между Явью и Навью - Мазин Александр Владимирович

Веягор заприметил старейшину и, продолжая озираться, подошел к старику.

– Дело такое, скверное, – обратился к нему жрец. – Увязался за мной один разбойник с колдовскими способностями. И знаю, здесь он уже.

– Чем помочь? – спросил Влас с тревогой. – Воев-то у нас нет, сплошь земледельцы. Оружием могу подсобить, если нужно, тебе и мальчонке.

– Оружие очень бы пригодилось, – признал Веягор. – У него самого-то воев немного осталось, да только не в том его сила. Иллюзии наводит, не отличишь от настоящих.

Старейшина невольно обежал глазами своих людей, словно пытался признать подделку, но тщетно. Амулет меж тем пылал как из огня вынутый, жег кожу невыносимо.

– Идем в дом. – Влас махнул рукой. – Отдам тебе лук покойного и колчан стрел. А для парнишки, если умеет обращаться, копье подыщем и щит покрепче.

Он развернулся к деревне, но Веягор не двинулся с места. Из толпы выходить нельзя – лучники Ивана где угодно могли засесть. Да и кто сказал, что сам Влас – не иллюзия или не новая личина колдуна? Пока костер горит и люди повсюду, стрелять не станут.

– Я здесь тебя подожду, – ответил Веягор. – Сироте обещал тризну провести, останусь.

Старейшина пожал плечами. Нет, то не Иван, раз легко сдался и в самом деле добрел до селения, скрывшись в избе. Так где же он? Амулет не успокаивался, разогреваясь все сильнее. За спиной послышалось сбитое волнением дыхание, и жрец резко обернулся. Невесть где пропадавший Гаврила остановился рядом, взволнованный и бледный.

– Иван здесь, – предупредил он тихо. – Я видел, в лесу.

– Знаю, – ответил Веягор. – Останемся средь людей – не осмелится к нам приблизиться.

Он видел, как неторопливо возвращается по дороге Влас с налучьем в одной руке и тулом в другой. Нет, не он, но кто же тогда? Как в толпе отличить морок от правды?

– Не выйдет у нас отсидеться, – покачал головой Гаврила.

– Это еще почему?

Мальчик коснулся его руки. Амулет полыхнул, до пузырей опалив грудь, а Веягор не почувствовал пальцев Гаврилы. Попытался схватить сам, но призрак оказался бесплотен.

– Мальчонка твой у нас, – улыбнулся незнакомой плотоядной улыбкой Гаврила. – Приходи, обменяй на свою побрякушку.

– Куда приходить? – холодно уточнил Веягор.

– Я провожу.

Влас подошел к жрецу и протянул оружие ему и мальчику, но Веягор сам взял и лук, и колчан, и нож в ножнах, и пояс.

Жрец ждал, что морок Ивана велит бросить дары, но он не обратил на них внимания. Видно, колдовство не давало связи с мороком, и колдун всего лишь отправил проводника с одним-единственным указанием.

– Веди, – велел призраку жрец, подпоясавшись.

Мальчик вновь улыбнулся и выскользнул из толпы.

Веягор шел за призрачным Гаврилой, думая о том, что сделали с настоящим мальчиком. И что сделают, когда жрец явится. Был и третий вопрос, на который отвечать совсем не хотелось – а согласен ли он обменять рог на жизнь ученика?

«Если уж не согласен, то почему не свернуть с пути? – спрашивал Веягор себя. – Морок ничего мне не сделает, а Иван так и будет сидеть в ожидании, и долго это может продолжаться. Я за то время и до Киева успею дойти».

Но шел за мороком не сворачивая.

Уже смеркалось, когда впереди меж деревьев забрезжил огонь костра. Веягор, всю дорогу шептавший молитву, слышал, как ветер шевелит ельник и как перелетают с ветки на ветку совы. Они будто следовали за ним, их становилось больше и больше.

Колдун сидел у огня на поваленном сухом дереве, подбрасывая в пламя ветки. Мальчика, с иссеченным ветками лицом и связанного по рукам и ногам, он усадил наземь, между колен и, держа за волосы, в свободной руке крутил нож.

Веягор подумал, остались ли у Ивана люди, кроме тех, которые выбрались из-под упавших деревьев? Согласились ли они идти вместе с ним или испугались жреческой мощи и сбежали?

– Гадаешь, одни мы или нет? – понял Иван, подняв на Веягора глаза. – Гадай, гадай. Но учти: хоть что мне подозрительным в тебе покажется – вскрою мальчишке горло.

Веягор успел осмотреться: костер горел в самом центре круглой полянки и выхватывал из темноты странные темные силуэты. Они походили на вырезанных из стволов идолов, но были слишком черны для них, и лица не угадывались, как ни вглядывайся. Когда глаза попривыкли к отблескам огня, жрец понял, что перед ним и впрямь были идолы, только обгоревшие и треснувшие от времени.

Здесь когда-то давно было капище, понял Веягор.

– Странная тварь – человек, – задумчиво глядя в костер, протянул Иван. – Говорят ему – не верить увиденному, а он как глухой. Пошел тебя спасать. – Он кивнул на Гаврилу.

– Плохое ты место выбрал для встречи со жрецом, – сказал ему Веягор. – Капище, пусть и сожженное, под рукой бога все равно.

– А я иначе рассудил, – возразил Иван. – Где еще, как не в храме, двум божьим служителям говорить?

Веягор вздрогнул.

– Где ж второй жрец? Или ты монаха припрятал?

Иван рассмеялся, клинок кольнул шею Гаврилы глубже.

– Здесь я родился, – кивнул колдун на костер. – Здесь и переродился. Да, жрец, мы с тобой в одного бога веровали… когда-то.

– Так ты был жрецом? – удивился Веягор. – И что же произошло?

– Владыка наш с толкованием знаков ошибся, подвел князя, а того горе с ума свело, вот и прислал дружину, чтобы поквитаться. Жрецов изрубили, все, что горело, – сожгли. Я один в лес удрал, лицо мне пожаром изуродовало, ощупью до ручья добрался, там и думал умереть. Однако ж повезло мне, повстречал сильного человека, у которого зуб на князя имелся. Что он там со мной сотворил, чем опоил – не ведаю, только очнулся с чужим лицом. Князя-то я первым убил и с тех пор уже не останавливался.

– Разочаровался, значит, – понял Веягор, – что не заступился за вас Стрибог?

– На бога надеяться нельзя, – зло выплюнул Иван, оставив на шее Гаврилы тонкий порез. – Он порывист и неуправляем.

– И зачем тебе мой рог? Видел ведь, на что разбуженный Стрибог способен? И сам говоришь – неуправляем, безжалостен. Не боишься, что позовешь, а он тебя в пыль сотрет?

– Не боюсь. – Иван ухмыльнулся. – Так что снимай-ка свою побрякушку.

Веягор понял, что обхитрить колдуна не получится: он и впрямь готов мальчишку прирезать. Снял с шеи рог, вложил в протянутую руку Ивана. Тот осклабился, встал, потянув за собой Гаврилу.

– Слово сдержу, – пообещал он. – Отпущу мальчишку в двух верстах отсюда, если следом не пойдешь.

Сзади вдруг послышался топот с треском ломающегося валежника. Веягор обернулся и обомлел: навстречу ему бежал Гаврила, запыхавшийся, в руке – факел из тех, что указывали путь до кроды. Мальчик тоже увидел освещенного огнем своего двойника и замотал головой.

– Это я! – крикнул он. – Я – настоящий, не верьте ему! Вы меня брать не хотели, а я сказал, что дома жизни никакой мне не будет!

Веягор поверил. Обернулся и застыл: все капище полнилось Иванами: их было человек двадцать и каждый – точная копия настоящего. Веягор свистнул птиц, но они замешкались: им приказали напасть на Ивана, но на какого именно? А колдуны тем временем разбегались во все стороны, прочь от костра. Веягор попытался удержать одного из них, но лишь воздух ухватил. Амулет вспыхнул, задрожал.

Сова над головой вдруг сорвалась с ветки и, махнув крыльями, закрыла собой жреца – стрела, вылетевшая из леса, сбила ее в полете. Посыпались перья. Следом послышался вопль и хруст. Гаврила бросился на звук, Веягор – следом. Огонь факела выхватил из тьмы человека с разодранным птичьими когтями лицом: неясыть угодила ему в глаза, и он метался, подвывая и захлебываясь рыданиями.

Веягор ногой откинул подальше лук стрелка, хотя нужды в том не было – вряд ли он еще когда прицелится. Жрец опустился перед ним, схватил за горло.

– Где твоего господина искать? – рявкнул он и зашелся в кашле, от которого рот налился стальным вкусом.

– Не господин он мне, – взвыл стрелок. – И о планах своих не докладывал!