Отель «Голубой горизонт» - Виталий Вавикин

– Мне кажется, что в дороге ей становится только хуже, – признался Прайс. Бриджит предложила остаться у нее на ночь. – Я бы не хотел тревожить Аниту. Ей сложно передвигаться.

– Тогда пусть она остается в машине, а вы переночуете у меня. Друг доктора Ханта – мой друг.

– Да говорю вам, мы с ним не друзья.

– Но помогаете его пациенту.

– Скорее себе. – Прайс поморщился и начал рассказывать о том, кто он и почему везет Аниту Сото в Мичиган.

– Так вы говорите, вас послал за ней старый индеец? – спросила Бриджит Алмейда. Прайс так и не понял, относится она к его истории с пониманием или же думает о том, чтобы вызвать полицию.

– Не то чтобы индеец послал меня за Анитой Сото, – замялся Прайс. – Просто… Понимаете, он дал мне камень, на котором было выгравировано ее лицо. А когда я приехал в госпиталь, где она была, доктор Хант сказал, что не может ей помочь. Она все равно умрет. А сама Анита… В общем, она решила, что индеец прав и таящееся в озере зло причинило ей вред… – Прайс закрыл глаза и выругался. – Пожалуйста, не отправляйте меня сразу в сумасшедший дом.

– Я и не собираюсь.

– Правда?

– В этом мире происходит много странных вещей. И если мы во что-то не верим или чего-то не знаем, это не означает, что этого не может быть. К тому же я доверяю доктору Ханту. Он никогда не навредит пациенту. – Бриджит Алмейда примирительно улыбнулась. – Кроме того ваша теория о психотропных веществах в озере может оказаться правдой. И эта девочка в вашей машине могла получить слишком большую дозу. Кажется, вы говорили, что когда-то давно на берегу озера находили радиоактивные камни?

– У меня есть один из них, – оживился Прайс. – Тот самый, который подсунул мне индеец, с гравировкой Аниты. – Он сунул руку в карман, замер. Камень превратился в крохотную статуэтку. Прайс достал его. Вся статуэтка была черной. В идеальных линиях можно было легко узнать Аниту Сото. По крайней мере, лицо Аниты Сото.

– Могу я посмотреть? – попросила Бриджит Алмейда. Прайс неуверенно передал ей статуэтку. Черный камень коснулся женской ладони, сверкнул и снова изменил форму, превратившись просто в камень.

– Нечто подобное проделывал похожий на Клинта Иствуда старик в отеле, – сказал Прайс. Бриджит Алмейда долго изучала камень, затем сказала, что у нее есть знакомый геолог, который мог бы проверить этот камень, изучить его. – Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Прайс. – Не поймите меня неправильно, но со всеми людьми, кто так или иначе соприкасается с этой историей, происходит нечто плохое. Не нужно. Не хочу, чтобы пострадал кто-то еще.

– Но ведь это просто камень.

– Мы не знаем, что это. Никто не знает.

Прайс переночевал в доме Бриджит Алмейда, позволив уговорить себя обещанием хорошего кофе и плотного ужина. Утром он позавтракал вместе с хозяйкой, завернувшей пару бутербродов для Аниты Сото. Она проводила Прайса до его машины и сделала Аните еще один укол морфина, который лишь немного притупил боль.

– Сомневаюсь, что ей хватит сил, чтобы пережить эту поездку, – очень тихо сказала Прайсу Бриджит Алмейда.

– Я обещал ей. – Прайс сел в машину, включил зажигание.

Он ехал, стараясь не слушать стоны Аниты Сото, которые становились все громче и громче. Сначала она просто тихо вздыхала, затем охала, в конце начала кричать.

– Думаю, тебе придется сделать мне еще укол, – сказала она.

Прайс свернул к обочине. Руки у него дрожали. Игла проткнула пепельную, похожую на бумагу кожу. Вен не было видно. Даже когда под иглой лопнула кожа, обнажив плоть, Прайс не увидел вен. Не было и крови. Только серая, монолитная масса, которая скрывалась под кожей.

– Что там? – спросила Анита Сото, увидев страх на его лице. Прайс покачал головой. Казалось, что девушка уже не чувствует боли. По крайней мере, внешней боли. Боль была где-то внутри. – Ты сделал мне укол? – спросила она.

– Да, – соврал Прайс.

Он сел за руль и поехал дальше. Руки тряслись так сильно, что он едва мог вести машину. Его ложь о сделанном уколе помогла на какое-то время, затем Анита снова начала стонать. Она была в сознании и пыталась сдерживать короткие, пронзительные крики боли, которые резали сознание Прайса, словно нож. Он знал, что девушка может умереть в любую минуту. Эта поездка убивала ее… Вернее, не поездка. Ее убивало что-то страшное. Что-то нечеловеческое, потому что то, во что она превращалась, не было человеком. Кожа на ее лице высохла, превратилась в пергамент. Она осыпалась с ее лица, обнажив серую, мягкую массу, ничуть не напоминавшая живую плоть. Нечто подобное происходило и с ее органами. Прайс не сомневался в этом. Он слушал стоны и крики, ожидая лишь одного – когда закончатся эти страдания, когда настанет тишина.

Его нервы сдали в Оклахоме. Покинув шоссе сорок четыре, он заехал в небольшой городок под названием Бристоу, остановившись в первой попавшейся на глаза пиццерии. Он закрыл машину, оставив Аниту одну, и пробыл в пиццерии до закрытия, надеясь, что когда вернется, Анита будет мертва. Но она еще дышала. Слабо, едва заметно, но дышала. Прайс долго смотрел на нее, затем заставил себя сесть за руль, включил зажигание…

Анита умерла ночью. Прайс не знал, когда именно, – он заметил это лишь утром. Девушка на заднем сиденье казалась высохшей древней мумией, завернутой в лохмотья. Он остановился. Улицы города Талса, который он проезжал, пересекая Оклахому, были оживлены. Люди бежали куда-то, по дорогам мчались машины. Прайс спросил у прохожего, где находится ближайшая больница. Его отправили в Медицинский центр имени Святого Джона. Прайс никуда не торопился. Он словно онемел. Даже когда санитары стали доставать из его машины останки Аниты Сото и это пергаментное тело рассыпалось, словно сгоревшая бумага, Прайс ничего не почувствовал. Просто стоял и смотрел. Ветер подхватил оставшийся от тела пепел, швырнул куда-то в небо.

– Это что, черт возьми, шутка? – раздраженно и в то же время испуганно спросил санитар. Прайс пожал плечами, отвернулся и закурил сигарету.

Следующие два дня Прайс провел в полицейском участке. Сначала его спрашивали, зачем он убил Аниту Сото, затем, проведя анализ найденных в его машине останков и определив, что они не принадлежат человеку, стали спрашивать, куда он дел тело девушки. Прайс молчал. Лишь сделал пару звонков и вызвал в Оклахому своего адвоката Берта Ричардса. Все остальное его не касалось. Даже найденный в его машине морфин, который ему дала Бриджит Алмейда.

– Мы с вами еще не закончили, – пообещал Прайсу детектив, проводивший допрос.

– Я никуда не спешу, – сказал Прайс.