Великорусские сказки Пермской губернии - Дмитрий Зеленин

Посылает купец своих работников в кабак: «Ступайте, в кабак сходите: не расхвастается ли кто — уйти да не прийти куда?»

Приходят в кабак. Шелудивая голова пьяница на бочке лежит. — «Что, спишь или нет?» — «Опохмелите меня, тогда я вам скажу… Пусть приведет, — говорит, — льва, всем зверям зверя».

Купец и посылает стрельца: «Ступай, приведи мне льва, чтобы был всем зверям зверь!» — Тот приходит домой, прикручинился-припечалился. Жена его: «Айда, милый сын! Не кручинься, не печалься! На тебе узду, на тебе клубочек! Клубочек покатится — за ним все айда!»

Клубочек покатился, он за ним идет. Идет лев, всем зверям зверь; как рявкнул — весь лес повалился. Не сробел, на него узду надевает, повел этого зверя. И сколько есть в белом свете зверей, все пошли за этим львом. Сколько хлеба он примял-притоптал, сколько лесу притоптал. Описывает купец этому стрельцу: отпустить этого зверя обратно. Приходит, отпустил.

«Ну, — говорит, — теперь я тебе еще службу найду: от моего от родителя принеси рукописание!» — Он приходит домой к жене: «Опять на меня, несчастного, наложил службу!» — «Ну, напейся квасу, молись Спасу! Утро вечера мудренее! Ложись спать». — Встает он поутру. Дала ему два солдата и клубочек.

Клубочек катится, он за ним идет. Клубочек закатился в пещеру, упал. Пущает солдата туда: «Подать, — говорит, — вашего, а оттуда нашего!» — Отца оттуда выпихнули.

Отец начал рукописание писать сыну. Написал, передает стрельцу. Стрелец кричит в окно (в дырочку): «Подать нашего, возьмите вашего!» — Отца сталкивает туда, оттуда выпихнули ему солдата.

Обращаются они домой обратно; приходит к купцу, подает рукописание.

Прочитал; призывает опять этого стрельца: «Я, — говорит, — тебе службу опять нахожу». — «Какую?» — «Ступайте, лакеи, сбегайте в кабак! Спросите у шелудивого пьяницы: «Куды уйтить да не прийтить?» — Побежали. — «Шелудивая голова пьяница, спишь или нет?» — «Сплю и нет». — «Не знаешь: куды уйти да не прийти?» — «Знаю. Опохмелите меня!» — Они его опохмелили. Приходят.

«Ступай туды, не знаю куды; принеси то, не знаю что!» — Стрелец к жене. Жена вышила ему три полотенца с узорами и утром его отправила, дала ему клубочек. Этот клубочек покатился, он за клубочком. Закатился в теремочек: лежит старуха агромадная. — «Что ты шляешься?» — «Напой, накорми, тогда вести расспроси!» — Стала его кормить. Стал он руки вытирать, взял свой рукотерчик. — «А! зятюшка-батюшка!»

«Вот, — говорит, — надо сутки сидеть! Ступайте, лакеи, несите книгу!» — Принесли. Она двое суток не спала, не дремала, все прибирала эту книгу. — «Нет, — говорит, — зятюшка-батюшка, нету! Ступай к сере дней сестре: у ней этого нет ли?»

Поутру встает, пущает клубочек. Клубочек покатился; закатился в теремочек: лежит тошнее того старуха. «Что ты, молодец, шляешься?» — «Я не шляюсь; дело пытаю. Напой, накорми!» — Она дает ему руки умывать, дает рукотерчик. — «У меня, — говорит, — свой не маран!..»[27]

«Ах, это я не знаю. Знает у меня только Кот Котофеич. Ступайте, за ним пошлите!»

Послали за ним волка. Он отказался: «У волка, — говорит, — ребра прямые, я упаду».

«Пошлите, — говорит, — Мишеньку!» — Мишеньку прислали. Кот Котофеич сел на Мишеньку верхом, приехал. — «Ну, что тебе нужно?..»[28]

«Я, — говорит, — знаю все. Пусть он идет через калиновый мост… стоит избушка…»

В эту избушку заходит и скрикнул в этой избушке: «Стрышка-ярышка! Собирай на стол!» — «На сколько, — говорит, — персон?» — «На семь». — Стрышка-ярышка наставила. Закусывали со стрельцом.

Потом пошел с ним вместе. И стоит старичок у ворот. — «Ну, — говорит, — Стрышка-ярышка, дай деру этому старику-то!» — Стрышка-ярышка послал дубинку, она давай этого старика мыздачитъ.

«Вот что, — говорит (старик), — молодец! Давай, — говорит, — сменяем: у меня есть дудочка, в один конец дунешь — сила будет, а в другой дунешь — хоромы будут. Сменяй мне на тоё, на дубинку». — Сменяли.

Приходит (домой). Не доезжает до своего дома верст 50, в один дунул конец — сила, в другой дунул — хоромы. Посылает посланников, чтобы ехал купец — встречал этого стрельца. Купец едет с женой с его уже (жену отбил у него). Приезжает, только подъезжает: «Ну-ка, — говорит, — Стрышка-ярышка, дай ты ему дёр!» — Стрышка-ярышка послал дубинку; она давай его катать, захлестала его до смерти.

Рассказал Л. Д. Ломтев

Жил-был царь и царица без короны. Выбирал он думших сенаторов, посылал по всем странам: не будет ли какой охотник в Вавилонское царство за царской короной? — Думшие сенаторы искали по всем странам, нигде не нашли охотника. Один пошел по питейным заведениям. Лежал тогда Федор Бурмакин в кабаке пьяный. Сенатор сказал: «Федор Бурмакин, не желаешь ли ты в Вавилонское царство за царской короной?» — Федор Бурмакин на то сказал: «Опохмель меня, я готов буду, желаю ехать!»

Опохмелил его, приводит к царю Федора Бурмакина. — «Федор Бурмакин, — сказал царь, — что тебе нужно с собой?» — Федор Бурмакин назначил: «Мне что-де лучший корабь, три бочки пороху, три бочки серы горючей, три бочки селитры!» — То он взял с собой товарища — сенатора — и рабочих лоцманов и отправился в Вавилонское царство.

Приезжает в Вавилонское царство, приваливаются на пристань. Федор Бурмакин взял с собой сенатора, отправился в дом. Царство его отворяется на время: когда змей- полоз раздвинется, тогда отворяются и вороты (Змейланское царство). То заходят в комнаты они. Марфа Вавилоновна сказала: «Каки-те ветры сюды занесли Федора Бурмакина?» — «Царь послал меня к тебе. Каково ты поживаешь?» — «Милости просим! Садись со мной за стол покушать!»

Понаелись. Марфа Вавилоновна говорит: «Давай в пешки, Федор Бурмакин, поиграем! А играть не так: если три раз я тебя поиграю, я тебя пожру, а если ты меня три раз поиграешь, и ты меня жри!» — Первый раз поставили пешки, она его обыграла. Второй раз поставили, опять обыграла. Остается один раз. Поставили в третий; он со своего краю две пешки под стол спихнул и говорит, что «пешельница у тебя неправильная, затем ты меня и обыгрываешь! Есть у меня в корабле пешельница мраморная и пешки также нумерованные. Дозволь мне сходить, тогда я уже буду как следно играть, а на твоей я не согластен играть!.. Если, Марфа Вавилоновна, не веришь, возьми сенатора к себе в комнаты! Я все-таки пойду, пешельницу принесу свою!»

То он сенатора к ней в комнату приводит, а сам пошел; по пути царскую корону взял с собой. Только добегает до пристани Федор Бурмакин, скричал рабочим: «Как можно поскорее от берегу отваливай!» (Сенатора уж оставляет тут.)

Очень долго Марфа Вавилоновна ждала; потом вышла на балкон, смотрит на море: они очень уже далеко едут. — «Ах он, подлец, ах он, варнак, как надо мной насмеялся!» — Заходит в ту комнату, где сенатор, его сейчас съела. То засвистела, загремела самая мелкая змея по ухватищу, прилетела. — «Подите, — говорит, — спалите его, подлеца, не пустите его на белый свет!» — Полетели они. Стали надлетать над кораблем, он живо выкатил три бочки селитры; зажигает селитру, всех прижег-припалил; кое-как две остались, отправились назад.

Прилетают, докладывают: «Марфа Вавилоновна, всех он нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились!»

Тогда она опять засвистела, загремела, более того змей насвистела: «Подите, спалите; его на белый свет не пустите!» — То стали над кораблем надлетать, он выкатил три бочки пороху, всех их прижег-припалил; кое-как две отдалились, полетели назад. Прилетели с докладом: «Марфа Вавилоновна, всех нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились».

То захотелось Федору Бурмакину отдохнуть. Привалился к берегу, начали себе обед, кашу варить. Попала Федору Бурмакину тропа; идет он по этой тропе, ягоды собирает и ушел от пристани далеко. А его рабочие тогда расположились на отдых спать. Эти змеи прилетели и всех их прижгли-припалили, этих рабочих, и весь корабь по бревну раскатали, по морю пустили. Федор Бурмакин приходит на пристань и видит: корабля нет, корабь весь прижженный; горе его ошибло, что никого нет. — «Куды теперь моя головушка придлит? … Пойду теперь по этой тропе, куды она поведет меня?» (А корона у него хранится.)

Доходит он до агромадного дома; заходит в этот дом. А в этом дому живет Кривая Ерахта, Марфы Вавилоновны брат. Кривая Ерахта сказал: «Куда же ты, Федор Бурмакин, пошел — зашел в наш дом?» — «Я нечаянно пришел в твой дом. Прими меня с тобой жить в товарищи». — То Кривая Ерахта его принял, стали жить с ним вместе. Кривая Ерахта ему сказал: «Не вылечишь ли ты, Федор Бурмакин, мне глаз? У меня один глаз не видит». — Федор Бурмакин сказал: «Есть у тебя олово?» — «Есть». — «Есть канаты?» — «Есть». — «Тащи мне напарья и черпак! Потом тащи канаты!» — Притащил он канаты. Положил его на пол, примерил, навертел напарьей дыр. Привязал он его на варовинны канаты. — «Ну-ка, Кривая Ерахта, поворотись, — говорит, — чтобы канаты повытянулись!» — Кривая Ерахта поворотился, канаты эти лопнули.