Кодекс Защитника - Эдуард Семенов

На самом деле пожар вражды продолжает тлеть. Он всего лишь стал локальным и сузился до размеров воронки от взрыва тактической ракеты. Вражда продолжала жить в уголках прищуренных глаз, в тонких намеках и грозных взглядах, которыми награждали другу друга присутствующие. К половине двенадцатого утра воронка была уже почти полностью заполнена людьми, лишь в некоторых местах оставались светлые пятна, при этом было четко заметно, что вся площадь кратера разделилась на две неровные части. Большая, южная часть, контролируемая морскими пехотинцами, была заполнена выходцами из южного блокпоста, а меньшая, северная часть, контролируемая отрядом Макарова, казаками и ополченцам, заполнилась жителями разрушенного города и теми, кто успел прийти ночью.

Валентина стояла рядом с разведывательно-дозорной бронемашиной и в полуха слушала Белковского, который, сидя на башне «тигра», играл в галантного кавалера. Он заманивал Валентину к себе, обещая ей отличный вид.

— Не стесняйся Валентина, залезай сюда. Я уверен, Ибрагим будет не против.

Бронемашина, наехав передними колесами на кромку воронки, уступом нависала над склоном кратера и занимала господствующее положение над всей территорией. С ее верней точки можно было отлично наблюдать за всем происходящим и следить за передвижениями людей. Вот почему Аполлинарий Владиленович был первым, кто заметил, как к противоположной стороне кратера пришвартовалось три тонированных черных мерседеса и встали почти в точно так же, как и броневик. Через какое-то время из центральной машины вышел мулла в белом тюрбане и пошел по кромке воронки в их сторону, а за ним потянулись одетые в черное крепкие молодые парни с кинжалами на боку и автоматическим оружием наперевес.

Прочертив взглядом линию от мерседеса, Белковский понял, что мулла пытается догнать Ибрагима, который в это самое время в окружении детей двигался в сторону «тигра». Валентина со своего места ничего этого не видела. Она смотрела на подходящего к ней мужа с грустью и обожанием, и видела, как сильно ее муж изменился за прошедшую ночь. На голове его явно прибавилось седых волос, лицо осунулось, глаза ввалились, но ей и в голову не пришло спрашивать его о чем-то и уж тем более жалеть. Знала — если надо будет, сам расскажет. А жалеть — будет еще хуже. Муж ее был горцем и не любил показывать свою слабость.

Ибрагим подошел к ним и передал дочь Валентине на руки.

— Ну вот. От ружжа избавился, — пошутил он, — теперь вот от дитя осталось.

Он поцеловал Валентину в щеку и приветливо помахал рукой учителю.

— Никого от себя далеко не отпускай, — в полуприказном тоне сказал он. — Чует мое сердце, что-то недоброе будет. Видишь, вороны уже слетелись.

Ибрагим кивнул в сторону черных автомобилей, которые стояли на другом конце кратера, и увидел, что по направлению к нему движется мулла в окружение мюридов. Однако не догадался, что они движутся именно по его душу. Он посмотрел на солнце, которое уже подбиралось к зениту.

— Скоро все начнется, — сказал он Валентине как можно спокойнее и добавил: «Если станет опасно, держитесь вместе. В толпу не лезьте и про Аполлинария не забудь. Он ведет себя как ребенок.»

Валентина поставила девочку на землю:

— А ты куда?

Ибрагим показал взглядом на дно кратера, где на утоптанной широкой площадке выступали артисты самодеятельного грузинского ансамбля и полукругом сидели руководство города, представители Организации, офицеры объединенных сил, два есаула казачьего отряда — они то как раз и были братьями Валентины — с шашками наголо, журналисты Анна Сирош и Пол Ньюман, а также старший лейтенант Макаров как единственный представитель российского контингента.

— Пойду поговорю с твоими братьями.

Валентина улыбнулась. Она все еще не видела муллу и его янычар.

— Передай от меня привет. Я ни с кем даже поболтать не успела, так все быстро завертелось.

— Передам, — ответил Ибрагим.

Султанов начал спускаться по узкой дорожке, стараясь не отдавить сидящим на склоне руки и ноги, а вслед за ним мулла и его абреки тут же изменили курс и стали спускаться вниз, клином раздвигая сидящих людей.

У Аполлинария Владиленовича уже не было никаких сомнений, что возле центра кратера их пути должны будут пересечься. Он наклонился к люку механика-водителя и шепотом попросил его перевести стволы пушек на машины, стоящие напротив. Если они схватят Ибрагима, то потащат его туда, чтобы увезти. И мы им этого как раз не дадим, — справедливо рассудил старый учитель и поискал глазами Алексея и отца Михаила. Он увидел их в стороне от людских потоков возле накрытых брезентом тел Ильи и Данилы. Они сидели на камнях и о чем-то беседовали. Валентина, Мария и мальчики шли в их сторону. Причем Мария шла первая и явно тащила за собой всех остальных. Белковский облегченно вздохнул: значит, Валентина так и не увидела муллу и его янычар. Ну и хорошо. Им будет спокойнее.

Старший лейтенант Макаров смотрел на танцующих артистов и чувствовал, как от бессонницы у него слипаются глаза. Он незаметно достал из нагрудного кармана таблетку биостимулятора и кинул ее в рот. Положив под язык, начал сосать. Почти сразу сузившиеся зрачки расширились, и он снова начал нормально соображать. Проглотив слюну, он расправил плечи и, поднявшись со своего места, неожиданно для себя сделал шаг в центр круга.

— Асса, — закричал Макаров, залихвацки вскинув руки и, отбивая ногами мелкую чечетку, начал танцевать вместе с красивой юной грузинкой, которая лебедушкой плыла по площадке под громкие звуки барабанов и флейт. Они очень красиво смотрелись — русский светловолосый богатырь и чернявенькая, тоненькая как тростиночка, грузинка.

Казаки, крепкие рослые и плечистые ребята, заулыбались и зааплодировали разведчику. Церетели, Джонсон и Кисенгер были вынуждены поддержать этот выпад и также ударили в ладоши.

Анна схватилась за фотоаппарат, а Ньюман стал набивать строчки комментариев к фотографиям, которые тут же полетели в сеть. Церетели, спохватившись, выскочил на середину круга сам и тоже принялся отплясывать лезгинку, размахивая в разные стороны языком галстука и демонстрируя окружающим свое толстое пузо, через разъехавшуюся застежку сорочки. Между Макаровым и Церетели разгорелась дуэль за право обладать белым платком, который как по мановению волшебной палочки, появился в руках юной красавицы. Зрители ответили им одобрительным гулом. Макаров, выбивая ногами, пыль, почувствовал, что стоит на чем-то твердом и, упав на одно колено, провел рукой по поверхности. Так и есть, он стоял на древней плите, засыпанной сверху тонким слоем песка. И почему ее раньше никто не заметил? Пританцовывая на одном колене, он прошелся по всему периметру брусчатки и понял, что она имеет форму идеального круга и как будто специально была построена здесь для того, чтобы на ней можно было танцевать. Откуда она появилась здесь, на такой глубине? Об этом старший лейтенант не успел подумать. Он заметил рядом с собой какое-то движение и через мгновение осознал, что к нему с одной стороны спускается Ибрагим Султанов, а с другой — черный мулла в сопровождении своих янычар. И сразу чутье подсказало ему, что мирная стадия общения вот-вот закончится.

Инстинктивно он загреб в руке щепотку песка и зажал ее в кулаке, будто захотел получить от земли силы, чтобы выдержать новый удар судьбы. Но ситуация разворачивалась, как змея из спирали. Медленно и неотвратимо. Ибрагим Султанов подошел к своим шуринам и обнял их одного за другим. Черный мулла подошел к руководству города и к представителям Организации и стал здороваться с каждым из них, церемонно обходя по кругу всех с прижатой к груди ладонью.

И все будто бы было нормально, только каждый из находившихся рядом с центром кратера уже отлично все для себя понял. Все! Земля вот-вот разверзнется у них под ногами. Как в прямом и переносном смысле.

В суматохе никто так и понял, кто крикнул:

— Держите его! Это он! Тот самый военный преступник!

Кто-то из янычар черного муллы схватил сзади Ибрагима Султанова и потянул за собой. Тоненько свистнула полоска дамасской стали, и на землю упала окровавленная кисть. А рядом с ней, корчась от боли, упал на колени ее владелец, пачкаясь в собственной крови. Взвизгнула танцовщица, подхваченная на руки Макаровым и откинутая в сторону, как кукла. Старший лейтенант попытался выхватить из-за спины автомат, но тут же получил удар локтем в нос и, охнув, рухнул на землю, как срубленный тополь, и был мгновенно затоптан навалившимися со всех сторон мюридами черного муллы. Братья, зажав Ибрагима между своими спинами, образовали из обнаженных сабель плотную металлическую завесу, от которой отскакивали все кинжалы и пики, направленные в их сторону. С верхних точек кратера к ним устремились их товарищи по оружию, но не успели. Зрители, спасаясь от случайных ударов, побежали наверх, создавая затор, сквозь который первые из казаков смогли пробиться, только сталкивая их назад и прыгая по их головам. Они достигли дна тогда, когда братья упали на землю рядом с Макаровым. На их остывающие тела, как на помост, вспрыгнули несколько мюридов. Они вцепились в раненого и ничего не понимающего Ибрагима, как в древко знамени, но теперь уже им пришлось отбиваться от сверкающих молний в руках казаков.