Сердце волка - Вольфганг Хольбайн

— Наверное, нам пора идти, — проговорил Штефан. — Скоро уже дневной обход, и доктор Крон вряд ли обрадуется, если не застанет тебя в палате.

— Не возражаю, — мрачно согласилась с мужем Ребекка.

Но Роберт тут же посмотрел на часы и, покачав головой, сказал:

— Пожалуйста, подождите еще минутку.

Штефан и Бекки с удивлением уставились на него, и на губах у Роберта появилась легкая смущенная улыбка. Несмотря на свою довольно солидную внешность, он на мгновение стал похож на маленького мальчика, которого уличили в том, что он прогуливает занятия в школе.

— Ты кого-то ждешь? — спросил Штефан.

Роберт кивнул.

— Да. Приходится признаться, что жду. Вы меня приперли к стенке.

— И кого ты ждешь? — поинтересовалась Бекки.

— «Безмозглую корову», о которой ты совсем недавно говорила, — ответил ее брат, снова слегка улыбнувшись.

Увидев, что Ребекка невольно дернулась, он успокаивающе поднял руки и продолжил:

— Я звонил ее начальнику и договорился, чтобы ее прислали сюда еще раз.

— Зачем? — недоверчиво спросила Ребекка.

Ее брат отхлебнул из своего стаканчика — явно для того, чтобы выиграть пару секунд на обдумывание ответа.

— Я просто хотел с ней еще раз поговорить, — наконец сказал он. — Я бы и сам позже к ним сходил, но, как ты знаешь, я сегодня улетаю в Швейцарию и, возможно, вернусь оттуда лишь дня через три-четыре. Я… А вот и она!

Роберт кивнул в сторону двери и одновременно чуть привстал со стула. У него на душе явно полегчало.

Штефан повернулся на стуле и увидел светловолосую женщину средних лет, одетую в ничем не примечательный деловой костюм. Она только что вошла в кафетерий и искала взглядом тех, кто был ей нужен. Увидев Ребекку, она быстрым шагом направилась к их столику. Лицо этой женщины оставалось невозмутимым, а вот у Ребекки в глазах засверкали искры, вот-вот готовые перерасти в молнии. Штефан снова спросил себя, что же могло произойти между этими двумя женщинами сегодня утром.

Бросив на Ребекку почти умоляющий взгляд, он отодвинул свой стул и поднялся. При этом он невольно слегка толкнул сидевшего за ним посетителя и тут же извинился, однако ничего не услышал в ответ.

— Вы, по-видимому, госпожа Хальберштейн? — Роберт сделал шаг навстречу и протянул руку.

Светловолосая женщина, бросив слегка обеспокоенный взгляд на Ребекку, кивком утвердительно ответила на вопрос и быстро пожала Роберту руку.

— А вы…

— Ридберг, — представился Роберт. — Роберт Ридберг.

Он кивнул в сторону Штефана, представил его и затем сказал:

— Госпожа Мевес — моя сестра.

— Я знаю. Мой начальник мне об этом сообщил. — Она отодвинула от стола свободный стул, присела и подождала, пока Роберт и Штефан займут свои места. — Позвольте поинтересоваться, в чем заключается смысл нашей встречи? У меня, в общем-то, очень мало времени.

— Я вас задержу не дольше, чем это действительно необходимо, — заверил Роберт. — Могу я предложить вам кофе?

Она показала жестом, что в этом нет необходимости, и Роберт, с сожалением пожав плечами, продолжил:

— Моя сестра рассказала мне о… разговоре между ней и вами, состоявшемся сегодня утром, госпожа Хальберштейн. Боюсь, что в ходе этого разговора возникли кое-какие недоразумения.

— Да, — согласилась служащая. Она бросила на Бекки взгляд, который был скорее сконфуженным, чем гневным, и затем снова посмотрела на Роберта. — Однако если вы полагаете, что это каким-то образом повлияло на мое решение, то позвольте вас в этом разуверить. Я уже привыкла разговаривать с людьми, находящимися в состоянии эмоционального стресса.

— Рад это слышать, — сказал Роберт. — Тем не менее мне необходимо кое-что уточнить, госпожа Хальберштейн. Хотя я уже обговорил все эти вопросы с вашим руководством, мне хотелось бы еще раз объяснить сложившуюся ситуацию лично вам. Вам известно, что моя сестра и ее муж работают журналистами?

Хальберштейн кивнула. Хотя она ничего при этом не сказала, было видно, что она стала слушать очень внимательно и даже с некоторым напряжением. Штефан терялся в догадках, к чему же клонил Роберт. Слова брата Ребекки удивили и даже слегка обеспокоили его, а потому он вполне мог себе представить, что происходило в голове у светловолосой женщины в течение сделанной Робертом паузы. Скорее всего, то же самое, что и в его голове. Не может быть, чтобы Роберт был настолько наивен, что считал возможным оказать на эту женщину какое-то давление. Штефан, по крайней мере, надеялся, что это не так. Из своего опыта общения с чиновниками Штефан знал, что такие наезды чаще всего дают обратный эффект, иногда, правда, с некоторой задержкой.

— Да, это мне известно, — сказала Хальберштейн через некоторое время. — Но что…

— Но что вам, по-видимому, неизвестно, — перебил ее Роберт и улыбнулся, как бы извиняясь, но не особенно искренне, — так это то, что моя сестра и ее муж были в Боснии… — Он сделал неопределенный жест руками. — Скажем так, с деликатной миссией.

Хальберштейн еще больше напряглась, однако ее лицо по-прежнему оставалось невозмутимым, чего нельзя было сказать о Штефане: он отчаянно ломал голову над тем, к чему же, черт возьми, клонил его шурин.

— И что вы хотите этим сказать? — спросила Хальберштейн.

— Проблема в том, — ответил Роберт, — что я не могу рассказать вам буквально все. Я коснусь лишь некоторых моментов. Но ваш начальник подтвердит мои слова, как только вы вернетесь на службу. Если станет известно, что моя сестра и ее муж находились в том районе, это в сложившихся обстоятельствах может отразиться на дипломатических отношениях между правительством Боснии и нашим правительством.

Штефану пришлось приложить титанические усилия, чтобы по нему не было видно, насколько он ошеломлен услышанным. Тем не менее он не смог не бросить испуганный и одновременно упрекающий взгляд на Ребекку. Она сделала вид, что не заметила этого взгляда, однако уже по этой ее реакции Штефан понял, что появившаяся у него догадка была правильной: Ребекка рассказала Роберту все.

— Я не совсем понимаю, какое отношение… — попыталась перехватить инициативу Хальберштейн, но Роберт снова ее перебил.

— Я как раз к этому и подошел. Насколько я знаю, пока нет никакой официальной реакции со стороны боснийского правительства, ведь так? Я имею в виду, еще никто не заявил о пропаже ребенка и не потребовал его возвращения, да?

— Да, это верно, — подтвердила Хальберштейн. — Но какое…

— Видите ли… — в который раз перебил ее Роберт.

Штефан уже не сомневался, что подобные действия его шурина объяснялись отнюдь не его невежливостью или бестактностью. Он был знаком с Робертом довольно долго и знал, что тот никогда ничего не делает просто так, а потому тактика разговора с Хальберштейн наверняка была продумана им заранее.