Церера - Екатерина Алферов

толковал Хан. — Это посттравмат… Я знаю, как это начинается, — он осёкся и замолчал, когда заметил моё движение.

Я вошла и замерла на пороге под их серьёзными взглядами. Альфина встала и указала на соседний с ней стул:

— Юлия, нам нужно поговорить, — сказала она мягко, но твердо.

Я подняла на нее усталый взгляд.

— О чем?

— О тебе. Ты… ты выглядишь нездорово. Мы все беспокоимся за тебя.

Профессор и Хан закивали.

Я хотела возразить, сказать, что все в порядке, но слова застряли в горле. Альфина была права. Я чувствовала себя выжатой как лимон.

— Мы созвонились с новым куратором, Артемидой Скариот, — сказал профессор. — Она хочет встретиться с тобой, у неё, в отличие от нас, есть медицинская степень, она поможет, если что-то не так. Давай, позавтракаем и съездим к ней на базу.

Через пару часов я сидела в кабинете Артемиды. Невысокая, хрупкая женщина средних лет, внимательно изучала меня и мои медицинские тесты, и под ее пристальным взглядом я почувствовала себя неуютно.

— Юлия, — начала она, — я ознакомилась с вашей ситуацией. Вы проделали огромную работу, но… ваши коллеги, правы. Вы взяли на себя слишком много для одного человека.

Я попыталась возразить, но Артемида подняла руку, останавливая меня.

— Вы физически истощены и находитесь в нестабильном психологическом состоянии, — она постучала пальцем по результатам теста. — У вас трудности с концентрацией внимания, проблемы со сном, так же ваши коллеги, подтверждают, что у вас постоянные повторяющиеся кошмары. Это не тот случай, когда можно обойтись одними седативными препаратами. В таком состоянии работать на дальней планете запрещено правилами безопасности.

Мое сердце упало.

— Вы… вы меня отстраняете? — прошептала я.

Артемида покачала головой:

— Нет, Юлия. Мы предлагаем вам взять академический отпуск и вернуться в метрополию. Вам необходимо отдохнуть, восстановиться и пройти курс терапии.

Я почувствовала, как к горлу подступают слезы.

— Но мои исследования…

Артемида мягко улыбнулась:

— Мы не выгоняем вас. Это просто перерыв. Вы можете продолжить работу над своей магистерской степенью в библиотеке Университета Деметры. А для практических исследований вы вернётесь летом в следующем году вместе со студентами, когда будете в лучшей форме.

Я сидела, ошеломленная. Часть меня хотела протестовать, доказывать, что я могу продолжать работу. Но другая часть, та, которая просыпалась каждое утро с ощущением свинцовой тяжести во всем теле, понимала, что Артемида права.

— Это не наказание, Юлия, — добавила Артемида, видя мои колебания. — Это забота о вашем здоровье. Университет Деметры возлагает на вас большие ожидания. Вы уже зарекомендовали себя как трудолюбивый человек, который привык добиваться потрясающих результатов, но сейчас вам самой нужна помощь. Ваши родители не хотели бы, чтобы вы довели себя до полного истощения.

Она кивнула на стену в своём кабинете, где размещались портреты всех учёных Цереры, сделавших большие открытия. Мама и папа смотрели на меня с голографии и улыбались.

Слова куратора попали в цель. Мне сдавило горло. Я вспомнила, как мама всегда говорила, что отдых — это часть работы. Я глубоко вздохнула и кивнула.

— Хорошо, — сказала я тихо. — Я… я вернусь на Деметру…

Артемида одобрительно кивнула.

— Это правильное решение, Юлия. Вы талантливый ученый, и мы ждем вашего возвращения. Но сначала вам нужно позаботиться о себе.

Когда я вышла из кабинета Артемиды, меня переполняли смешанные чувства: разочарование, облегчение, страх перед неизвестностью. Но где-то глубоко внутри затеплилась надежда. Может быть, это действительно шанс?

Выйдя из кабинета куратора, я медленно брела по коридору, погруженная в свои мысли. Внезапно я услышала приглушенные голоса, доносящиеся из лобби. Я узнала голоса профессора Сильвы и Хана.

— И что же мы теперь будем делать без неё?! — громко возмущался профессор. — Я собирался поручить ей очень интересное задание!

Я остановилась у двери, не решаясь войти.

— Профессор, — голос Хана звучал спокойно и рассудительно, — вы же видели, в каком она состоянии. Юлия едва держится на ногах.

— Но ее работа…

— Будут ждать, — твердо сказала Альфина. — Здоровье Юлии важнее любых исследований. Послушайте, все понимают, что вы видите в ней её родителей, но она — другой человек, она не может жить и за себя, и за них тоже.

Наступила пауза. Я затаила дыхание, ожидая ответа профессора.

— Ты права, — наконец вздохнул Сильва. Его голос звучал устало и немного виновато. — Я… я слишком увлекся. Не заметил, как загнал девочку.

— Не только вы, — мягко ответил Хан. — Мы должны были раньше обратить внимание.

Я почувствовала, как к глазам подступают слезы. Мне было одновременно стыдно за то, что я подслушиваю, и тепло от заботы моих коллег.

— Как думаете, она справится там, в метрополии? — спросил профессор с нотками беспокойства в голосе.

— Справится, — уверенно ответил Хан. — Юлия сильная. Ей просто нужно время.

Я решила, что пора войти. Глубоко вздохнув, я переступила порог. Профессор Сильва, Альфина и Хан повернулись ко мне, на их лицах отразилось удивление и беспокойство.

— Юлия, — начал профессор, — мы…

— Я все слышала, — перебила я его, слабо улыбнувшись. — Спасибо вам. За все.

Альфина подошла ко мне и положила руку на плечо.

— Мы будем ждать твоего возвращения. А пока отдыхай и береги себя.

Профессор Сильва кивнул, в его глазах блестели слезы.

— Прости меня, Юлия. Я не должен был так нагружать тебя.

— Все в порядке, профессор, — ответила я. — Я сама не заметила, как… перестаралась.

— Когда ты уезжаешь? — спросил Хан.

— Через два дня, — ответила я. — Куратор сказала, что прибудет регулярный транспортник с припасами, они меня подхватят и довезут до орбитальной станции Деметры.

— Обязательно держи нас в курсе, — твердо сказал профессор. — И не волнуйся о работе. Мы сохраним все твои исследования. Они будут ждать тебя здесь.

Я почувствовала, как напряжение, которое я носила в себе последние месяцы, начинает отпускать. Может быть, это действительно к лучшему.

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя, как по щекам текут слезы. — Спасибо вам за все.

Альфина, Хан и профессор Сильва обняли меня, и в этот момент я поняла, что несмотря ни на что, у меня есть семья здесь, на Церере. И они будут ждать моего возвращения.

Интерлюдия. Тюрьма

Бетонный потолок камеры давил на Виктора, словно могильная плита. Три шага вперед, три назад — он мерил шагами свою клетку, пока другие заключенные спали. Металлическая койка поскрипывала под его весом, когда он все-таки ложился, изнуренный бесконечной ходьбой. Но сон не приносил облегчения.

Тюремная баланда оставалась нетронутой — он не чувствовал вкуса, только текстуру, царапающую горло. Охранники переговаривались за дверью, их голоса доносились как сквозь толщу воды. Все казалось нереальным, размытым, кроме воспоминаний. Они были кристально