Миф Коко Банча - Анна Данилова

– Я не верю ни единому твоему слову!

– Это, в сущности, твое дело. Но я на самом деле не знаю, что такое любовь. Ты пробудил во мне чувственность, но этого недостаточно. Я всегда любила лишь одного мужчину, и он был моим мужем…

– Неправда, ты все лжешь, ты не могла любить Оскара и в то же самое время спать со мной. Ты и сама не знаешь…

– Правильно, я действительно сама ничего не знаю и не понимаю. Со мной такого никогда не было, а если и было, то ко взрослой жизни это не имеет никакого отношения. И мне стыдно, понимаешь, стыдно, что я обманываю всех вокруг, в том числе и себя. Словно кто-то движет мною, руководит моими действиями, и я совсем уже перестала принадлежать себе.

– У тебя истерика. Иди сюда, успокойся… Вот ты спрашиваешь, почему я выбрал тебя… – Амфиарай посадил Риту к себе на колени, обнял ее и прижал к себе, разговаривая с ней, как с ребенком, нежно и ласково. – Может, как раз потому, что ты относишься ко мне не так, как остальные женщины. Хотя изначально я ценил лишь твою красоту, не скрою. Я и к Ащепковым зачастил лишь в надежде встретить там тебя. Леня мне рассказывал о тебе, о твоем раннем браке, об Оскаре, который любит тебя, и уже тогда я знал, что ты будешь моей. Я завидовал Оскару, что он может каждый день видеть тебя, слышать, наслаждаться твоим обществом, есть из твоих рук, что ты принадлежишь ему, наконец!

– Но я – обыкновенная женщина, что особенного ты во мне увидел?

– Я же говорю – красоту. Ты – редкий музейный экспонат, бесценный и уникальный. Ты просто привыкла к своей внешности, к своим роскошным волосам, глазам, губам… А я вижу тебя даже не просто как мужчина, а как истинный ценитель красоты, понимаешь?

– То есть ты воспринимаешь меня просто как предмет? Красивый предмет? А ты случайно не предлагал Оскару продать меня, как какую-нибудь картину или этрусскую вазу?

– Если бы твой муж был другого склада, то, может, и предложил бы, но я знал, кто он и что собой представляет, а потому не стал рисковать.

– Рай, ты говоришь это серьезно или просто дразнишь меня, испытываешь мое терпение?

– И то, и другое. Я счастлив, что ты сейчас сидишь у меня на коленях и что никакие Оскары уже не имеют на тебя право.

Рита вдруг подумала о том, что сидит на коленях убийцы мужа, и содрогнулась.

– Амфиарай… Ты сказал мне, что будто бы знаешь точно, что Оскар умер не своей смертью… Но если это так, значит, его убил человек, которому была выгодна его смерть. Кто этот человек? И кому понадобилось лишать жизни известного доктора, в сущности, безобидного человека?

– Рита, но я не убивал твоего мужа. Ведь за твоими словами стоит главный вопрос: имею ли я к этому убийству отношение? Так вот, отвечаю: нет, нет и еще раз нет. Я – не убийца. И если я и добываю деньги не вполне законным путем, то это еще не говорит о том, что я торгую смертью. К тому же ты ушла от Оскара, когда он был еще жив, и ушла сама, по своей воле. Если ты хочешь, чтобы я нанял частного детектива, который сможет найти убийцу твоего мужа, то я готов оплатить все расходы. Ведь в конечном счете этот человек хотел вашей семье зла, следовательно, он может быть опасен и для тебя.

– У меня есть деньги, и я сама в состоянии нанять детектива, – рассеянно проговорила Рита, чувствуя, как мерзнет в объятиях Амфиарая ее тело. – Послушай, ты обещал мне рассказать о себе.

– Ты хочешь узнать, чем я занимаюсь, или тебя интересует мое прошлое, детство, родители, братья, сестры?

– Все.

– Хорошо. Слушай… Я родился в Феодосии… Раньше там жили греки…

Рита закрыла глаза и увидела небольшой приморский город и смуглого худенького мальчика с шапкой черных блестящих кудрей на голове, носящегося на велосипеде по пыльным душным улицам.

Бедная семья, пьющий отец, курортники, сорящие деньгами, море, кухня, пропитанная запахами жареной рыбы… Образ взрослого Амфиарая никак не соединялся в ее сознании с черноволосым и неприкаянным подростком. Откровенный рассказ Рая о том, как его лишила девственности взрослая женщина, заезжая курортница, подарившая ему на память золотые часы и оставившая, как волчица, на его спине шрам от зубов («Она была ненормальная, эта Инга, просто сумасшедшая, она кусала меня и получала от этого дикое наслаждение») потряс Риту. Мальчик рос, становился настолько красивым, что организовал в своей родной Феодосии клуб, куда набирал исключительно красивых мальчиков и девочек. Они, объединившись, пытались доказать всем остальным («уродам») свое превосходство и избранность, и, хотя все это было лишь детской игрой, Амфиарай уже тогда почувствовал, что его красота – единственный способ вырваться из нищеты, из ставшего ему невыносимо тесным и скучным города, из суетной и бестолковой жизни провинциального подростка. И он сбежал из дома, добрался до Москвы и стал вором-карманником. Его подобрала опять-таки женщина, одинокая, незамужняя, которая сделала его своим любовником и наследником. После ее смерти Амфиараю досталась большая квартира на Тверской, дача и кое-какие средства. Но деньги быстро растаяли, и уже через полгода Амфиарай стал сдавать свою квартиру, а сам перебрался в Марфино, на дачу. И вот там познакомился с одним человеком, соседом по даче, который научил его зарабатывать деньги. «Антиквариат», – просто объяснил Амфиарай и улыбнулся легкой, радостной улыбкой.

– Так ты занимаешься антиквариатом? – Она вздохнула с облегчением.

– В основном да. Но я необразованный человек, я – делец. В то время как Владимир Сергеевич – ходячая энциклопедия. Он – банк идей, а я всего лишь исполнитель.

– Он живет в Москве?

– Нет, он вот уже несколько лет живет за границей, в разных странах, и, когда ему требуется моя помощь, он зовет меня. И я, где бы ни находился, чем бы ни занимался, по первому его звонку сразу же вылетаю в любую точку мира, где мне предстоит работать.

– И что же это за работа?

– Я встречаюсь с известными антикварами, ювелирами и заключаю сделки. Я мало что смыслю в ювелирном деле, в искусстве, но у меня всегда есть ориентиры, которые помогают мне не оставаться внакладе. Так, например, работая с Юзом, я знаю, что он меня никогда не обманет, потому что, по словам Владимира Сергеевича, я для него – один из самых полезных клиентов. Кроме того, скупая у него все подряд и располагая его к себе, я тем самым усыпляю его бдительность и одновременно расставляю ловушку, в которую он рано или поздно попадется за свою алчность. Всегда и во всем надо знать меру.

– Значит, ты что-то придумал и на этот раз? Кулон, эта идея насчет серег?..

– Тсс… Когда все получится, я тебе расскажу…

– Ты расскажи мне лучше про этого человека. Владимира Сергеевича. Кто он? Что собой представляет?

– Это человек сильных страстей и высокого полета. И мне до него далеко.

– Что значит сильных страстей?

– Значит, увлекающаяся личность, сильная, незаурядная, которой все подвластно. Он – человек мира. У него много денег, и он находит удовольствие в том, чтобы окружать себя красотой. У него уже много недвижимости в Европе, и все его квартиры и дома просто набиты антиквариатом. Я по сравнению с ним – нищий человек.

– Он использует тебя, твою красоту, чтобы заполучить ту или иную вещь, и тебя это устраивает?

– Да, больше того, я всецело принадлежу ему. И только рядом с ним я ощущаю себя по-настоящему счастливым.

– Вы с ним – любовники? – ужаснулась Рита своему предположению.

– Мы с ним – одно целое… Я – его часть…

Рита завороженно смотрела на Рая и не верила услышанному. Он разыгрывает ее, он смеется над ней?! Этого не может быть, чтобы она бросила Оскара ради гея!

– Рита. Успокойся, моя любовь к нему не умаляет моей любви к тебе. Я же нормальный мужчина, и я тебе это доказал. Но почему я, молодой и сильный, должен довольствоваться лишь половиной, когда могу любить как мужчину, так и женщину? Во мне много любви, много желаний, много страсти… Я даже не буду возражать, если у тебя вдруг тоже появится возлюбленная.

Рита вырвалась из его рук и отбежала в окну, как от дикого и опасного зверя. Сердце ее билось, ноги подкашивались, она поняла, что вся жизнь ее теперь перечеркнута этой грязной связью с развратным и ненасытным Амфиараем, человеком, для которого не существует ни запретов, ни условностей, ничего… Он любит какого-то Владимира Сергеевича, по первому звонку которого может бросить ее в любую минуту… И в то же самое время он собирается жениться на ней! Бред! Красота сослужила ей уже в который раз плохую службу. Первый раз ее изнасиловал в лесу неизвестный, который принял ее за лесную нимфу (он так и сказал это ей, парализовывая ее волю и опрокидывая на траву); второй раз ее сделал своей наложницей доктор Арама; и вот теперь она попала в руки пресыщенного грека Амфиарая… Три раза. Если ошибки повторяются и ничему ее не учат, то чем же она тогда лучше, чище и выше этих мужчин? Чем? Выходит, она сделана из такого же материала, что и они, и не имеет права обвинять их в чем бы то ни было. Она так же порочна, как и они, раз ни разу не сопротивлялась: ни в лесу, где ей хотелось испытать до конца свой первый любовный порыв и насладиться им, ни с Арамой, которого она соблазняла на море, как набоковская нимфетка, только пошлее и грубее во сто крат, но получая от этого удовольствие уже другого рода – наслаждаясь своей властью над взрослым мужчиной, ни, наконец, с дерзким Амфиараем, пожелавшим овладеть ею прямо на вечеринке.