Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

Бедро Березовского прижимается к моему ещё теснее. Я опускаю взгляд в тарелку с салатом и не шевелюсь. Каждое слово Маши как летящий в мишень дротик. Пронзает плоть, выпуская наружу комплексы и сомнения.

Это ведь во мне дело, да? Мои обиды, с которыми я никак не могу расстаться и тотальное недоверие, что не могу в себе побороть. Я виновата, что мы рядом, но не вместе?

— Смотря, что прощать, Маш, — вдруг подает голос Рома, — Бывают поступки, которые очень тяжело принять. Все зависит от глубины чувств обиженного и силе раскаяния оступившегося.

Глава 35. Наташа

— Прости меня, — шепчет Машка, когда мы вместе оказываемся на общей кухне. — Я, наверное, лишнего ляпнула. Ромка обиделся.…

— Вот еще, — решаю помыть тарелки, пока болтаем, и для этого настраиваю теплую воду. — Всё ты нормально сказала, Маш. Это ваш праздник, и вы, правда, с Ваней молодцы. Лучшие!... Не думай о плохом. Ты имеешь право гордиться своей семьей.

Она помешивает кашу для детей на одной из четырехконфорочных плит и по-простому здоровается с соседкой, которая заходит, чтобы проверить, не закипела ли вода в её кастрюле.

Вскоре мы снова остаемся одни.

— Ну, как он вступился, а?... — Маша склоняется ко мне и хихикает. — Развод разводом, а Гайку свою в обиду не даст. «Сила раскаяния». Как завернул!... Умный стал твой Березовский. И, правда, может, раскаивается?!

— Думаю, да.

— Так, может, простишь? Наташ?..

Я, кинув на нее предупредительный взгляд, еще активнее вспениваю губку. В голове сплошной кавардак от постоянного недосыпа и Сашиных коликов.

О каком прощении вообще речь? Мне бы поспать.…

— Я давно его простила. Дело ведь не в этом, — вздыхаю трудно.

— А в чем?

— Не знаю.

Как объяснить человеку то, что сама не понимаешь?..

— Смотри, уведут….

— Кто? — хмурюсь, закрывая кран.

— Да мало ли кто, Наташ. Сама видишь, парень он теперь богатый, порядочный. Не все же время будет один. Мужчины долго не могут… Да, чего я тебе объясняю? Ведь не маленькая.

— Вот и я думаю, — отмахиваюсь от неё. — Пойдем уже.

Мы быстро протираем металлический стол и, прихватив посуду, отправляемся в комнату к ребятам. Убираем все в кухонный шкаф.

— Давай, Ромыч. Чё ты как девка!... Буду-не буду!...

— Да пошел ты, — усмехается Березовский, аккуратно покачивая Сашеньку на руках и выразительно смотрит на нас.

— О чем спорите? — интересуется Машка. Она усаживается к Ване на колени и звонко целует его в щеку.

Прислонившись к дверному косяку спиной, наблюдаю за друзьями и пытаюсь игнорировать настойчивый, острый как бритва, взгляд Ромы.

— Березовского уговариваю со мной выпить. А он заладил: надо домой ехать, надо домой ехать.

— Так оставайтесь у нас, — с энтузиазмом предлагает Маша и смотрит на нас поочередно. — У нас ведь три комнаты. Переночуете, завтра погуляем в парке все вместе, с детьми и коляской. У вас ведь с собой?

— В машине, — отвечает Рома.

Мы с Березовским все же переглядываемся.

— Оставайся, Ром. Отдохни. — говорю ему с улыбкой. — Мы с Сашенькой на такси до дома доберемся.

— Ну уж нет, — отвечает он хмуро. — Все вместе поедем как полагается.

— Наташка, — Маша умоляюще морщится. Совсем как раньше, в детдоме. — Ну, пожалуйста. Пускай мужики посидят, поговорят. Когда еще так соберемся?..

— Пусть сидят. Я ведь не мешаю, — закидывая руки за спину, тихо произношу.

— Ну, Натали? — гремит Иван. — Утоли мои печали.…

Машка активно кивает и закатывает глаза, а Березовский выразительно приподнимает брови и вместе с нашим сыном в этот момент смотрится безумно мило.

Спустя несколько секунд, не выдержав такого общественного давления, я все же соглашаюсь остаться, и наши посиделки становятся еще веселее и громче. Мужчины приносят коляску, Ваня достает из шкафа коньяк, который хранил для особого случая, и разливает его по стопкам.

Они с Ромой вспоминают детство, мы с Машкой тоже включаемся. Сашенька после груди засыпает в коляске, дети — в своих кроватках, а мы до полуночи болтаем обо всем на свете. Совсем как раньше, когда были студентами.

С каждой минутой взгляды Березовского становятся все горячее, а моя реакция на них все неоднозначнее. Под конец посиделок мужская рука плотно обвивает мою талию, а я не сопротивляюсь.

Выпрямив одеревенелую спину, стараюсь не дышать.

Спустя два часа мы втроем оказываемся в выделенной для нас комнате. Маша выдает мне чистую, просторную футболку, на которую я тут же сменяю свое платье. Рома расстегивает рубашку и стягивает ее с плеч. Его действия, как всегда четко выверенные, но по глазам вижу — Березовский хорошенько поддал.

Брюки он не снимает, только вытягивает ремень из петлиц. Ложится к сыну и с довольной, снисходительной улыбкой на него смотрит.

— Давай ему сестренку замутим, Гайка?.. Прямо сейчас, — подмигивает.

— Ты не в адеквате? — шиплю, переползая к стене, на свою сторону кровати.

Наблюдаю, как он смачно целует Сашеньку. Сынок сначала хмурится, а потом чувствует, что свои, улыбается и елозит ручками по отцовской щеке.

Кровать максимально неудобная. Мало того что тесная, так еще и с моей стороны продавлена.

Тут же жалею, что согласилась остаться.

Просто удивительно, как быстро человек привыкает к хорошему?..

Еще год назад я держалась за старенькую хрущевку, вечно заклеивала скотчем окна и кайфовала от того, как уютно скрипят деревянные половицы. Сейчас же, пожив в хороших условиях с кондиционером и санузлом, нафаршированным дорогой сантехникой, я как-то перестала видеть романтику в компактных, несовременных пространствах. Они вызывают во мне чувство дискомфорта, а не легкую ностальгию, как раньше.

— Отвернись, Ром, — шепчу и закусываю нижнюю губу.

Сдерживаю слабую улыбку, когда на всегда невозмутимом лице появляется выражение вселенской грусти и Роман Алексеевич склоняется к сыну:

— Вот и всё, сын. Наши пути расходятся. Потом расскажешь бате, как там.… на ощупь и на вкус. Я уже и забыл.

— Рома, — рычу сквозь зубы, едва сдерживая смех.

Он отворачивается.

Задрав футболку, отстегиваю чашечку лифа и даю грудь сыну. Саша тут же начинает жадно сосать молоко, а я, делать нечего — рассматриваю рельефную спину его отца. Четко выраженные трапециевидные мышцы придают ей мощный вид, а те, что по бокам — V-образный силуэт и визуально