Жженые карты (СИ) - Ирина Голунцова

– Ищи успокоительное, срочно!

Едва успев отскочить в сторону, Тамара прильнула к ящикам, пропуская вперед Николая и Антона. Она начала открывать каждую дверцу, лихорадочно вспоминая, где хранился транквилизатор, которым они усыпили девушку.

Скинув с плеча Азизу, Николай бросил ее на кушетку. Она уже практически пришла в себя, сознание возвращалось к ней чересчур быстро. Данный факт вынуждал Тамару ускорить темп, отчего из рук валилось все, начиная от маленьких ампул, заканчивая бинтами.

– Есть! – Радость от обнаружения знакомого флакона вернуло девушке долю самообладания. Найдя шприц, она быстро наполнила его бесцветной жидкостью, не забыв выжать пузырьки воздуха. – Все, готово!

Задание поглотило все ее внимание, отчего ругань и возгласы на заднем фоне остались незамеченными. Поэтому, обернувшись, чтобы передать Николаю шприц, Тамара едва не выронила его, когда на нее бросилась Азиза. Сердце подскочило к горлу, она была уверена, что противница моментально раздерет ее на куски меньше, чем за мгновение. Но парни вовремя схватили беглянку и резким рывком вернули ее в лежачее положение.

Азиза напоминала неконтролируемое дикое животное, которое пытались усмирить два укротителя. Еще немного, и она полностью восстановит силы, поэтому нельзя терять ни секунды.

Подбежав к кушетке, Тамара принялась нащупывать сквозь одежду девушки незащищенную покровом кожу. Поначалу она хотела сразу загнать иглу в Азизу, но вовремя вспомнила о ее невероятной способности. Защитный панцирь на ощупь напоминал кору дерева, только намного более прочную и острую – царапины прибавлялись на ее ладонях с каждым мгновением. Время ускользало, поэтому Тамара запустила иглу в живот, понимая, что в другое место ей не попасть – девушка не прекращала брыкаться.

Отбросив пустой шприц, она помогала парням удерживать Азизу, пока ее попытки освободиться не прекратились. Едва противница перестала голосить и размахивать конечностями, Антон заковал ее руки наручниками и пристегнул к кушетке. Вряд ли это станет достойным противовесом для силы, заключающейся в столь маленьком теле, но если поддерживать девушку в состоянии полузабытья, никаких проблем не должно возникнуть.

Отстранившись от пленницы, все трое позволили себе вздохнуть с облегчением. Последние два часа им показались адом, нервы от напряжения едва не лопались, а голову раздирали мысли о том, что план грозил провалиться в любую секунду. Тому могло поспособствовать многое: решение Азизы не откликнуться на «зов» Антона или незамедлительное убийство парня, а что и говорить, если бы их удостоил своим вниманием Константин? Где он вообще сейчас? И что он сделает, узнав, как они обошлись с его дочерью?

– Что теперь? – Решился нарушить тишину Антон, хотя все и так знали дальнейший план действий. Самая сложная часть позади, а впереди – самая рискованная и абсурдная.

– Готовьтесь. – Отозвалась Тамара. – А я пока пойду, наверну последний ужин.

Она понимала, что набивать живот до отказа не следовало. Ей не хотелось есть, желудок судорожно сжимался от одной мысли о подливе или рагу, но ей потребуются силы. К счастью, сухой поек не вызывал аппетита. Разведя в металлическом стакане сухой протеин со вкусом ванили, и открыв упаковку с энергетическим батончиком, Тамара через силу заставила себя проглотить это. Вкуса она практически не почувствовала.

Пустой стакан выпал из дрожащих рук, шершавая обертка плавно спланировала на пол. Смотря перед собой, девушка нервно стучала пальцами по поверхности стола. Она не могла, не хотела останавливать паническое состояние, поскольку догадывалась, что, если решит обуздать страх, он точно выкинет ее из седла, как строптивая лошадь.

Дверь, разделяющая вагоны, бесшумно открылась. Тамара не хотела разговаривать, боясь, что слова потом будет не остановить.

– Ты не можешь этого сделать.

Тихий, практически шепчущий голос, надавил на нее, как стокилограммовая гиря.

– Нет, могу. И сделаю. – Не отводя взгляда от серой стены, отозвалась Тамара, сильнее начав отбивать чечетку пальцами.

– И тебе не страшно?

– Черт! – Потеряв самообладание, она со всей силы ударила по столешнице, но боли не удалось успокоить ее. Обернувшись к брату, девушка закричала: – А как ты сам думаешь? Да я в ужасе! Но у нас нет другого выхода, теперь – нет.

– Есть. – Однако голос Антона звучал подавлено, не вызывая никакой уверенности. – Мы можем… все еще можем просто…

– Убить ее и свалить по-тихому? – Не без остроты оборвала на полуслове собеседника Тамара. Ей требовалось выплеснуть всю злость и ужас, но она не могла так поступить с братом, только не с ним. Он тоже настрадался и не заслуживал подобного обращения. – Нет, не можем… Не сможем. – Облокотившись о столешницу, девушка тяжело вздохнула. – Думаешь, Константин не почувствует, если мы убьем его дочь? Да он будет в ярости. И не думаю, что он даст нам уйти. Запрыгнет на поезд, проберется внутрь… Мы его не одолеем своими силами, ты же понимаешь.

Веки потяжелели, слезы стремительно рвались наружу, но Тамара пыталась сдержать их.

– Можно выбросить ее из поезда. – Предложил Антон, подойдя к сестре чуть ближе. – Живую, и быстро уехать в Сочи. Они нас не тронут, не успеют.

– А что потом? Как мы объясним все это? Сюда опять пошлют людей, пусть целую армию… Но они опять победят. – Девушка беспомощно развела руками. – А если мы захватим Азизу и привезем ее в штаб, то этот кошмар станет только началом. Так не может продолжаться вечно. Мы положим этому конец.

– Я не верю…

– Да очнись же! – Воскликнула Тамара, но не под гнетом злости, а от отчаяния. Она обратила покрасневшие от соли слез глаза к Антону, одарив его осуждающим взглядом. – Эти твари едва не лишили жизни нашу мать, положили десяток наших товарищей, убили Графа у меня на глазах, из тебя чуть не сделали монстра, а Сергей лежит…

На этом ее выдержка закончилась. Подавившись собственными рыданиями, Тамара скрыла лицо ладонями, отбросив попытки вернуть самообладание. Даже теплые объятия брата не помогли ей ощутить спокойствие, она продолжала медленно убивать себя страданиями. Минувшие несколько дней показались ей пыткой не менее жестокой, чем двухмесячное пленение в лагере боевиков. Тогда ее истязали по большей части физически, а эта миссия обратила в щепки ее психику. За неделю дорогие ей люди прошли испытание смертью: кому-то удалось вернуться, кто-то продолжал балансировать на краю, но некоторых уже не спасти. Это уничтожало ее изнутри, но если не собраться с духом, не преодолеть последний рубеж, все дорогое ей может быть похоронено.

– Тогда это должен быть я.

Нечто похожее Тамара ожидала услышать.

– Нет. – Спокойно отозвалась она, освободившись от объятий. – Мы договорились.

– У меня же иммунитет, поэтому…

– Вот именно, иммунитет. – Растерев соленые дорожки на щеках, девушка добавила: – Тебя эта дрянь может и не взять больше. А меня – сможет.

– Хм, – измученно ухмыльнулся Антон, осознав, что с доводом сестры не поспорить. – Это нечестно. – Принявшись мерить кухню широким шагом, он отчаянно пытался отыскать выход из сложившейся ситуации, придумать что-то. Но чем больше ускользало секунд, тем быстрее он терял надежду. – У нас же есть выбор...

– Нет у нас выбора – Угрюмо пробормотала себе под нос девушка. – Это наш долг, наше задание: найти и обезвредить цель.

На нее внезапно нахлынули воспоминания, как она тряслась перед каждым заданием после освобождения из плена. Ее обессиливали опасения по любому поводу: что, если она опять станет заложницей, ее бросят в пыльную камеру, будут морить голодом, а по ночам избивать и не давать спать? Что ж, возможно, эти мысли не станут ее более тревожить. Если ей каким-то чудом удастся выбраться отсюда живой, то она подаст заявление о переводе или вовсе уйдет в отставку.

– Ты точно уверена?

На этот раз Тамара смогла улыбнуться, и это не составило ей труда. В ней проснулась любовь и забота, некая надежда на спасение. Она нежно посмотрела на Антона и твердо ответила:

– Конечно. Ты – мой младший брат, как я могу позволить тебе идти вместо меня? – Прикоснувшись к его щеке, как это всегда любила делать их мать, призывая к спокойствию, девушка добавила: – Я обязалась защищать тебя. И сдержу данное слово.

Сам едва не плача, парень накрыл ее руку своей ладонью, крепче прижав ее к лицу. И чтобы совсем не потонуть в слезах, Тамара с иронией обмолвилась:

– Нет, ну, мы можем бросить Тамахина в «камеру смертников», но план рискует тогда накрыться медным тазом, если он умрет.

Они засмеялись. Но это был не задорный смех, каким они обычно подбадривали друг друга. Он звучал измученно и тихо, напоминая тлеющие угольки, что остались от яркого горячего пламени.

– Я переживал это. – Взяв руки сестры в свои, Антон спрятал улыбку и сделался серьезным. – У меня едва не остановилось сердце. А то, что мы собираемся сделать…