Дорога к саду камней - Юлия Андреева

- Значит, все кончено, через двадцать лет Япония будет закрыта на более жесткий замок, чем было до этого?

Кияма лежал на своем ложе с видом легендарного пророка, безошибочно вещая о будущем.

- С 1636 года только на островке Дедзима в гавани Нагасаки останутся португальцы. - Кияма смотрел на совершенно белый потолок над ним, точно читая оттуда.

- Что за черт, нет такого островка! - Ала аж подкинуло на месте. - Что ты врешь, Ким!

- Насыпной, искусственный остров. Так написано в учебнике истории. - Ким пожал плечами. - Нет, что за беда, создай. Хочешь знать, что будет дальше?

Ал кивнул, невольно изумляясь памяти старого приятеля.

- В 1637 году в Симабара, что на острове Кюсю, вспыхнет восстание, которое поднимут христиане. Восстание будет жестоко подавлено, и после него все не отрекшиеся христиане казнены. Не веришь мне, посмотри документы. - Кияма отогнул свою циновку и вытащил оттуда несколько пожелтевших компьютерных распечаток, которые Ал уже видел у даймё.

Ал схватил листки и с жадностью начал вчитываться в них:

- 'Восстание имело как религиозные, так и экономические причины. Оно произошло в областях, население которых было обращено в христианство', - прочел он.

- Прежде в Симабара правил мой друг даймё Кониси Юкинага. Очень хороший христианин и весьма добрый человек. Очень любил свою собачку, маленькая такая, верткая, плешивенькая. Дрожала всем телом - трусиха несчастная, а Кониси-кун в ней души не чаял. Он строил церкви и монастыри. По его приказу все его подданные в одну ночь обратились в католичество, а кто не обратился, был казнен. Хорошее было время! - Кияма довольно потянулся на постели, по всей видимости, боли на время отпустили его, хотя лицо было по-прежнему бледным. - Я знал, что золотой век в Симабара закончится вместе с Кониси Юкинага, поэтому я просил его уделять больше внимания воспитанию его наследника Мацукара Сигехару, который был ближайшим родственником Кониси-сан, но при этом не являлся его сыном. Но Кониси все время отговаривался, мол, он и сам еще не стар, и Господь еще подарит ему детей не с женой, так с наложницами... Меж тем время шло, он заболел и умер, и бразды правления перешли Мацукара-сан.

- И чем тебе не понравился этот Мацукара? И вообще, какой смысл - дал документы, а теперь мешаешь читать?! - Ал недовольно отложил бумагу в сторону.

- Потом почитаешь, да и что там могли понаписать спустя столетия? - Кияма кашлянул, озорно подмигивая Алу. При этом его лицо исказила уродливая гримаса трупа.

Так что Ал поспешил отвести взгляд.

- Мацукара сейчас правит в бывшей вотчине Кониси. Разумеется, я сразу же заслал к нему своих шпионов, и вот что можно сказать со всей определенностью, - Кияма проникновенно посмотрел на Ала, - он очень сильно повысил налоги. Мои люди утверждают, что неоднократно были свидетелями жестоких пыток, которые бытуют в тех местах. Мацукара, например, обвязывает не уплативших ему должное крестьян соломой и затем поджигает. Он забирает жен и детей крестьян и заставляет их ублажать себя в своем замке, но это ладно, многие так поступают. Но при этом он избивает несчастных, отрезает им носы и уши. Отнимает одежду и заставляет голыми возвращаться домой, через земли, где свирепствуют разбойники!

Ала передернуло.

- Сам понимаешь, рано или поздно народ не выдержит таких издевательств и восстанет. Если конкретнее, в 1637 году и восстанет, вот те крест. - Кияма размашисто перекрестился. - Впрочем, ты, наверное, не завтракал. Сказать, чтобы принесли сюда?

Ал отрицательно помотал головой, после рассказов о зверствах даймё Мацукара есть не хотелось.

- Восстание начнется 17 декабря 1637 года во владениях Мацукура Сигехару на Кюсю. Затем перекинется, словно пламя с крыши одного дома на забор другого, на острова Амакуса. Да. Обрати внимание, руководить ими будет шестнадцатилетний пацан Амакуса Сиро. Другое имя - Масуда Токисада. Впрочем, как говорит история, перед самым восстанием он возьмет себе христианское имя Джером (Иероним).

- Шестнадцать лет в 1637 году, получается, что парень еще даже не родился. С чего ты взял, что он вообще появится на свет?

- Появится, дай срок, - лицо Кияма сделалось жестоким. - Если история не врет, в 1621 году и родится. Поймать бы мамочку да сделать ей принудительный аборт! Сучке драной!

- Мама-то тут при чем?! - возмутился Ал.

- Ладно. Запоминай - я так понял, что Сиро должен родиться в семье одного из вассалов Мацукура Сигехару или какого-то другого даймё тех мест. Имена родителей не известны, вроде бы сохранилась легенда, будто бы мать Сиро называли носастой, но это и все...

- Негусто, - вздохнул Ал. - Как прикажешь искать его с такими приметами?

Кияма пожал плечами.

- Есть сведения, будто бы он мог ходить по воде и извергать изо рта огонь... Перед тем как переместиться сюда из будущего, я читал в Интернете, что в 1991 году бывший мэр Ояномати на аудиенции у папы римского попросил канонизировать Сиро, так как тот погиб как мученик. Но, насколько я помню, ответа от папы, устного или письменного, не последовало. Я пытался говорить с орденом 'Змеи' по поводу восстания в Симабара, надеясь хоть как-то смягчить участь христиан в Японии. Все напрасно. Они говорят, что если не будет этого восстания, не будет и последующего мира в Японии. - Он махнул рукой.

В это время за потолочной обшивкой что-то заскрипело и заворочалось.

- Что это?! - Ал вскочил с места и со всего размаха вонзил меч в потолок над головой Кима. На его крик в комнату влетели трое самураев охраны, которые, быстро оценив обстановку, принялись тыкать в потолок своими мечами и пиками. За обшивкой послышался новый шорох и возня, казалось, будто какой-то злой дух мечется теперь по потолку, стремясь ускользнуть от острых клинков.

Не обращая внимания на своего умирающего даймё, самураи с остервенением протыкали и рубили потолочную обшивку, осыпая полумертвого Кияма крошевом.

Первым опомнился Ал, он опустил меч, вслушиваясь в доносившиеся сверху звуки, его примеру последовали другие стражники.

На потолке прошуршало ближе к окну, после чего звуки прекратились.

- Может, кошка забралась? Или лиса? - переглядываясь, выдвигали свои предположения незадачливые стражники. При упоминании о лисе все сделали отводящие неприятности знаки. В памяти вспыхнула картинка лисицы, уносившей голубя с голубой стрелой.

- Вы закончили? - Кияма выглядел спокойным. - С безразличным видом он отряхнул с головы крошево и жестом властителя отпустил своих воинов.

- Это был шпион? Ким! Разве мог шпион проникнуть за обшивку потолка? - Ал снова сел рядом с больным другом, стряхивая с его ночного кимоно пыль.