Зов ветра - Хайко Вольц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кендрик ощутил нежный апельсиновый аромат. Почти одновременно кто-то легко коснулся его руки. Пальцы Айви сжали его руку. Сначала вопросительно, потом всё более уверенно, когда он не отстранился.
Гладкое озеро внутри него снова забурлило.
Замечательно.
– К сожалению, у меня пока нет для тебя подарка, – сказала Айви, покаянно глядя на него голубыми глазами.
Кендрик усмехнулся. Он огляделся и взмахнул свободной рукой, указывая вокруг. Комната, украшения, музыка. Команда гребцов.
– Это самый лучший подарок. Спасибо за чудесный праздник.
Глава 26
– Если бы я не знал, куда ты идёшь, сказал бы, что у тебя… э-э… свидание, – отец Кендрика оглядел сына с ног до головы.
Кендрик раздражённо закатил глаза.
– Можно подумать, без этого никуда, – фыркнул он.
Отец дразнится, что тут непонятного. И неудивительно! В честь предстоящего события Кендрик одолжил у него галстук, который и повязал на школьную форменную рубашку. Перебор, конечно. Церемония будет на улице, и Кендрик надел поверх наряда тёплую зимнюю куртку. И ни к чему было тратить столько геля, приглаживая торчащие во все стороны волосы. Кендрик достал шерстяную шапку и надел её.
Уж лучше было одеться как следует, особенно после того, как летом на церемонию назначения Айви Хранительницей он единственный заявился в джинсах и футболке. Так что сам виноват!
Впрочем, ботинки для особо торжественных случаев он не надел. Выбрал привычные кроссовки.
В отличие от Кендрика, отец тем декабрьским воскресным утром не стал тратить времени и сил на то, чтобы одеться со вкусом, поэтому просто натянул тренировочные штаны и мешковатый свитер. Он явно готовился провести выходной день, уютно устроившись перед телевизором, как только останется один.
Звонок в дверь помешал Кендрику ответить. Кендрик стоял ближе и хотел открыть, но отец его опередил. Он бросил быстрый взгляд в зеркало гардероба, пригладил волосы и открыл дверь.
– Привет! – сказал он, сияя, будто новогодняя ёлка, на которой зажгли гирлянды.
Женщина, которой он так обрадовался, была одета в тёмное твидовое пальто до колен, чёрные брюки, кроссовки – и подозрительно походила на учительницу истории.
Кендрик усмехнулся. И отвернулся, когда мисс Харт поприветствовала отца поцелуями в обе щеки, и он ответил ей тем же. Ну сколько можно? Он и так весь в напряжении перед церемонией. А такими нежностями его легко довести до тошноты.
– Ну что, готов? – спросила мисс Харт. В её голосе звучало такое же волнение, какое ощущал Кендрик.
Отец пропустил его вперёд.
– И ты в самом деле не можешь даже намекнуть? – спросил он, умоляюще глядя на мисс Харт. – Куда ты везёшь его в счёт запоздалого подарка на день рождения? Неужели мне даже не скажут, где будет праздник, уж если Кендрик отказался с размахом отметить дома?
– Слушай, но мы же неплохо отметили, – отмахнулся от критики Кендрик.
По крайней мере, ему казалось, что поход на вершину Красного Змея в Чёрных пиках с пикником порадовали отца. Разве не так представляют себе родители удачный день рождения с родственниками? С подругами у него состоялась отличная вечеринка.
Мисс Харт позволила себе поддразнить отца Кендрика: сначала сделала вид, что задумалась, но потом с усмешкой покачала головой.
– Это будет наш секрет, правда, Кендрик? – сказала она, снова поцеловав мистера Найта на прощание. – Тайна, которую хранят подросток и новая девушка его отца.
Кендрик сглотнул.
Новая девушка.
Это теперь её официальный статус? Конечно, так и есть. Никто не удивился, когда мисс Харт сегодня утром предложила сопровождать Кендрика. Другие авы отправятся к месту встречи с матерями.
Отец Кендрика изобразил глубокое разочарование. Но радостный блеск в его глазах говорил о другом. Ему было приятно, что между Кендриком и мисс Харт что-то зреет.
Что именно? Этого Кендрик и сам пока не знал.
Мисс Харт была, в общем, милая. И в то же время жёсткая. Она знала, чего хочет. И добивалась своих целей. В случае с авами она тратила энергию на то, чтобы узнать как можно больше об их прошлом и понять взаимосвязь с настоящим. Она была с Кендриком словно на одной волне.
Но достаточно ли этого, чтобы перейти в другое гнездо ради неё или ради Сиенны? От этого невысказанного вопроса заурчало в животе. Кендрик предпочёл бы скрыться в своей комнате, сославшись на внезапное недомогание. Но в результате он лишь оттянет принятие решения, которое всё равно сделать необходимо.
– Пойдёмте, – сказал он, не сумев скрыть раздражения в голосе.
Отец, конечно, услышал эти недовольные нотки, но, вероятно, решил, что всё из-за «новой девушки». Он похлопал Кендрика по плечу.
По пути мисс Харт жестом спросила, можно ли ей взять Кендрика под руку. Он снова сглотнул. И кивнул. К его удивлению, всё оказалось не так плохо, как он боялся, когда она просунула свою руку под его локоть.
– Я твою маму не знала, – нерешительно произнесла мисс Харт. Она помолчала, выжидая, как Кендрик отреагирует на эти слова. Не дождавшись ответа, мисс Харт продолжила: – Но я уверена, что она бы очень тобой гордилась. Так же, как я горжусь сейчас. Благодаря тебе зло не вырвалось на свободу. Ты вёл себя как один из нас. И что бы ты ни решил, можешь рассчитывать на мою поддержку.
Сглотнув подступивший к горлу ком и быстро моргнув, Кендрик не дал пролиться подступившим слезам. Прежде всего он действовал на Соколином пике не один. Ему помогали, и потому благодарности достойны все – вся команда по гребле. Даже Сиенна, которая «всего лишь» полетела за помощью. Во-вторых, опасность со стороны Зверя никуда не делась. И он, Кендрик, указал ему путь, по которому чудовище пробивалось наружу из скалы, всё дальше и дальше. Зверь шёл по его следу, Кендрик в этом не сомневался.
А мама?
Как бы он ни скучал по ней, ему нравилось ощущение тепла и уюта, которое возникало от добрых слов мисс Харт. Ему нечего стыдиться!
Они прошли через холл и вышли на улицу, распахнув большую дверь. Сильно похолодало. После короткого потепления в конце ноября вдруг стало очень холодно – приближалась зима. Снова пошёл снег. Не плотный и мокрый, как в первый раз, а лёгкий, будто светлые кристаллы, от чего всё вокруг сверкало. Будто крылатые создания рассыпали над Авельстоном мешок алмазной пыли. Даже воздух, казалось, искрился на
