Город священного огня (др. перевод) (ЛП) - Кассандра Клэр

— Рафаэль спит, — предупредил Люк. — Сейчас середина дня.

— Тогда мы разбудим его, — Клэри надела куртку и застегнула. — Это обязанность представителей вампиров. Ему придется помочь Саймону.

Саймон фыркнул.

— Рафаэль не считает себя обязанным делать хоть что-либо.

— Мне плевать, — Клэри подхватила Эосфорос и сунула его в ножны.

— Клэри, я не уверенна, что ты достаточно здорова, чтобы пойти вот так вот… — начала Джослин.

— Я в порядке. Никогда не чувствовала себя лучше.

Джослин покачала головой, и солнечный свет засиял в ее рыжих волосах.

— Другими словами, мне ничем тебя не остановить.

— Именно, — подтвердила Клэри, закрепляя Эосфорос на поясе. — Как бы ты ни старалась.

— Члены совета приглашены на ужин этим вечером, — сказал Люк, прислонившись спиной к стене. — Мы уйдем, прежде чем вы вернетесь, Клэри, но мы поставим стражу у дома, чтобы убедиться, что вы вернетесь до наступления темноты.

— Ты издеваешься надо мной?

— Не совсем. Мы хотим, чтобы вы пришли и затем дом запрут. Если ты не вернешься до заката, Гард узнает об этом.

— Повсюду надзиратели, — проворчала Клэри. — Давай, Саймон. Пошли.

Майя сидела на пляже в Рокэвэй, смотря на воду и дрожа.

Летом Рокэвэй был переполнен, но пустой и открытый ветрам сейчас, в декабре. Тяжелые волны Атлантического океана цвета стали простирались до горизонта, сливаясь с небом того же цвета.

Среди развалин Претор Люпуса были сожжены останки оборотней, убитых Себастьяном, и Джордан был среди них. Один из волков стаи приблизился к берегу и развеял пепел из урны в воду.

Майя смотрела на поверхность моря, почерневшую от останков погибших.

— Мне жаль, — произнес Бэт, садясь рядом с ней на песок. Они смотрели, как Руфус снова подошел к берегу и открыл еще одну урну с пеплом. — На счет Джордана.

Майя отбросила волосы за спину. На горизонте собирались серые тучи. Она гадала, когда же начнется дождь.

— Я планировала порвать с ним, — сказала она.

— Что? — Бэт выглядел потрясенным.

— Я планировала порвать с ним, — повторила Майя. — В тот день, когда Себастьян убил его.

— Я думал, что у вас все отлично. Вы казались счастливыми.

— Разве? — Майя погрузилась пальцами во влажный песок. — Он тебе не нравился.

— Он причинил тебе боль. Это было давно, и я знаю, что он пытался исправить это, но… — Бэт пожал плечами. — Может я такой злопамятный.

Майя вздохнула.

— Может и я, — сказала она. — Город, в котором я выросла, все эти избалованные тощие бледные богатые девчонки заставляли меня чувствовать себя дерьмом, потому что я не была похожа на них. Когда мне было шесть, мама пыталась устроить вечеринку на мой день рождения в стиле Барби. Организаторы делают черную Барби, но к ней не прилагаются колпаки, свечки, украшения и все такое. Поэтому на моем празднике был набор куклы блондинки, все эти девочки пришли, и весь вечер хихикали в ладошки, — воздух на пляже охладил ее легкие. — Так что когда я встретила Джордана, и он сказал мне, что я красивая, этого было достаточно. Я влюбилась в него по уши за пять минут.

— Ты правда красивая, — сказал Бэт. Рак отшельник потихоньку полз по песку, и он ткнул в него пальцем.

— Мы были счастливы, — продолжила Майя. — Но когда все произошло, и он обратил меня, я ненавидела его. Я приехала в Нью-Йорк со своей ненавистью, а затем он вновь объявился, и все, чего хотел, так это чтобы я простила его. Он хотел этого так сильно, и он сожалел об этом. И я знала, что люди становятся безумными, когда их кусают. Я слышала о тех, кто убил свои семьи…

— Вот зачем нам нужен Претор, — сказал Бэт. — Ну, был нужен.

— И тогда я подумала, сколько мы можем наказывать тех, кто не может контролировать себя, за то, что они сделали? Я думала, что следует простить его, ведь он чертовски хотел этого. Он делал все, чтобы загладить свои ошибки. Я думала, что у нас снова все может быть нормально, как раньше.

— Иногда нельзя вернуть прошлое, — сказал Бэт. Задумавшись, он дотронулся до шрама на щеке; Майя никогда не спрашивала откуда он. — Иногда слишком многое меняется.

— Мы не смогли вернуть все, — сказала Майя. — По крайней мере, я не смогла. Он так сильно хотел, чтобы я простила его, что иногда казалось, будто он смотрит на меня и видит всепрощение. Искупление. Он не видел меня, — она покачала головой. — Я не чья-то мессия. Я просто Майя.

— Но он был дорог тебе, — мягко сказал Бэт.

— Достаточно, чтобы я продолжала откладывать разрыв. Я думала, что мои чувства изменяться. А затем началось: похитили Саймона, и мы пошли искать его, и я все еще собиралась поговорить с Джорданом. Я собиралась рассказать ему сразу же, как мы прибудем в Претор, но потом мы были там, и началась… — она сглотнула, — бойня.

— Они сказали, что когда нашли тебя, то ты держала его. Он был мертв и его кровь смывал прилив, но ты держала его тело.

— Каждый должен умереть на руках близкого человека, — сказала Майя, набрав горсть песка. — Я просто… чувствую себя виноватой. Он умер, думая, что я все еще люблю его, что мы будем вместе, и все будет хорошо. Он умирал с моей ложью, — она позволила песку просочиться сквозь пальцы. — Я должна была сказать ему правду.

— Прекрати наказывать себя, — Бэт поднялся. Он был высокий и мускулистый в своей наполовину застегнутой куртке с капюшоном; ветер едва касался его коротких волос. Серые облака собирались в кучу. Майя могла видеть остальную часть стаи, собравшуюся вокруг Руфуса, который жестикулировал, когда говорил. — Если он бы не умер, то тогда да, ты должна была сказать ему правду. Но он умирал, думая, что прощен и любим. Это не самый худший подарок. То, что он сделал с тобой, было ужасно, и он знал это. Но немногие люди на все сто хорошие или плохие. Думай об этом, как о прекрасном подарке ему. Куда бы Джордан не отправился... а я считаю, мы все будем там когда-то... думаю, там будет свет, который приведет его домой.

Если ты покидаешь Базилиас, то пойми, что это неповиновение советам Братьев.

— Точно, — ответил Джейс, натягивая вторую перчатку и шевеля пальцами. — Вы очень ясно выразились.

Брат Енох навис над ним, смотря исподлобья на то, как Джейс медленно завязывает шнурки на ботинках. Он сидел на краю кровати, одной из ряда таких же, выстроенных в белую линию по всей комнате. Многие из них были заняты сумеречными охотниками, восстанавливающимися после сражения у Цитадели. Безмолвные Братья двигались от кровати к кровати как медбратья-призраки. В воздухе витал запах трав и странных припарок.

Тебе нужна еще одна ночь на отдых, как минимум. Твое тело истощено, и небесный огонь все еще пылает в тебе.

Закончив с ботинками, Джейс поднял взгляд. Сводчатый потолок был расписан серебристыми и синими исцеляющими рунами. Ему казалось, что он таращился в него неделями, хотя знал, что прошла всего одна ночь. Безмолвные Братья, не пуская к нему никого, склонялись над ним, нанося руны и мучая припарками. Еще они проводили анализы, беря у него кровь, волосы и даже ресницы — дотрагивались до его кожи разными пластинами из золота, серебра, стали и рябинового дерева. Он чувствовал себя прекрасно. Он был уверен в том, что его держат в Базилиасе не ради лечения, а ради изучения небесного огня.

— Я хочу увидеть Брата Захарию, — потребовал он.

Он в порядке. Тебе не стоит беспокоиться о нем.

— Я хочу увидеть его, — настоял он. — Я почти убил его у Цитадели…

Это был не ты. Это небесный огонь. И он лишь слегка задел его.

Джейс недоуменно моргнул.

— Когда мы встретились, он сказал, что считает себя обязанным Эрондейлам. Я Эрондейл. Он захочет повидаться со мной.

И после ты намерен покинуть Базилиас?

Джейс поднялся с кровати.

— Со мной все в порядке. Мне не нужно оставаться в лазарете. Уверен, вы можете использовать свои силы и знания более плодотворно, помогая по-настоящему раненым, — он снял куртку с вешалки у кровати. — Слушайте, вы можете отвести меня к Брату Захарии, или я буду бродить по округе и звать его, пока он не объявится.

С тобой забот не оберешься, Джейс Эрондейл.

— Ну, я предупредил, — сказал Джейс.

Между кроватями были арочные окна, которые пропускали широкие полосы света на мраморный пол. День подходил к концу: Джейс проснулся ближе к полудню, а Безмолвный Брат стоял возле его постели. Он быстро сел, требуя ответа на вопрос, где Клэри, так как его посещали воспоминания о прошлой ночи: он вспомнил испытанную боль, когда Себастьян пронзил его мечом; огонь, поднимающийся по лезвию; как он обжег Брата Захарию. Руки Клэри вокруг него, ее волосы, ниспадающие на них обоих; исчезнувшую боль, после прихода тьмы. А потом... пустота.