Изоморфы - Дылда Доминга

— Костя, — остановила его Саша, — а что, если они найдут меня там? Они ведь не пожалеют твоей тети, а когда поймут, чья это родственница, не пожалеют и тебя, как сообщника. Я не хочу больше никого тянуть за собой, — покачала она головой.

— Нет-нет-нет, только не сдавайся! — Костя снова хотел было встряхнуть ее за плечи, но вовремя остановился. — Ну, хочешь, побудешь у моего друга, школьного, о нем точно никто не вспомнит.

— Он убивал? — неожиданно спросила Саша. — Дрался? Применял насилие?

— Нет, — не понимая, к чему она клонит, проговорил Костя.

— Конечно, нет, — с досадой произнесла девушка. — Ты ведь сам ничего этого не знаешь. Сыщик. — Последнее слово прозвучало в ее устах, как ругательство.

— Я не понимаю, к чему ты ведешь.

— Понимаешь. Такие люди, как ты или твой друг, не готовы к вещам, к которым прибегнет Коэн, чтобы достать меня. Если он, с твоих слов, с такой тщательностью собирает всех, с кем общался Гай, то, как ты думаешь, он запросто откажется от мысли достать меня?

Костя молча покачал головой, а на его глазах впервые выступили слезы.

— Что ты будешь делать? — глухо спросил он.

— Тебе лучше не знать, — с легкой улыбкой отозвалась Саша.

Как она могла еще и улыбаться в такой ситуации?

— Ты права, — согласился Костя. — Если Дюпре им только намекнет, что ты мне была не безразлична, они начнут рыть в мою сторону.

Косте показалось, что Саша его уже не слушает: грустная улыбка продолжала играть на ее губах. О чем она сейчас думала? О чем думает человек на грани открывающегося кошмара? Он не мог ей ничем помочь, он мог только стоять в стороне и смотреть, как она тонет.

Глава 17

   Бедная девочка в розовом капоре…Видишь, море за окнами пенится,Полетим с тобой, девочка, за море.

Решение пришло само. А, может, это ноги ее привели туда, куда Саша в своем уме никогда бы не вернулась. По правую руку маячил ряд темных гаражей, а слева от нее высилась многоэтажка.

Если он не примет ее, тогда она умрет. Если примет, и их не найдут — тогда она будет спасена. Если найдут… он — единственный человек, которого ей совершенно не жаль. И как бы с ним ни поступила организация, Саша почему-то не сомневалась, что и этого было бы недостаточно за все то, что он натворил в жизни. Когда она думала о знакомых и близких Кости, ей представлялись мягкие, интеллигентные люди. Да и она сама до недавнего времени была всего лишь правильным ребенком, который все делал для того, чтобы ее похвалили. Домашние дети, этим они и отличаются от детей улицы: своей нежизнеспособностью в тяжелых условиях. Паиньки скисают на раз-два, тогда как раненые звери продолжают драться. Если кто и мог помочь ей в сложившейся ситуации, то это Тим.

И все же, когда она поднялась на седьмой этаж и остановилась у металлической двери, потребовалось несколько секунд, чтобы уговорить себя нажать на кнопку звонка.

— Кто там? — услышала она раздраженный голос из-за двери.

— Это я, Саша, — неуверенно произнесла она. Вот она только что, еще под домом, не сомневалась в том, что делает, а теперь мужество стремительно ее покидало.

— Кто?

— Отчаянная дырка! — рявкнула она, собравшись, наконец, с духом. О чем она думает? Снаружи ее ждут опыты, от которых она молить будет о смерти. Так чего ей бояться? То, что внутри — не хуже.

— Занятно, — Тим открыл дверь и смотрел на нее с интересом. Он был в спортивных штанах, босиком, с голым торсом, чуть взмокший. Тренировался? Или был не один? При мысли об очередной девушке в его квартире Сашу слегка замутило.

— Ты просто бумеранг какой-то, — тем временем продолжил он. — Прошло сколько, сутки?

— Да, — отозвалась она, храбро глядя ему в глаза. — Можно войти?

— Входи, — он посторонился, пропуская ее внутрь, и не спускал с нее глаз, пока она снимала куртку в коридоре. Затем Саша скинула ботинки и после его приглашающего жеста прошла в комнату.

В комнате оказался минимум мебели. Толстый современный матрас в углу, на котором свалено было белье. И целый кусок спортзала у противоположной стены. Там были и кольца, и стенка, и груша, и, конечно же, гири вместе с каким-то незнакомым Саше приспособлением. Больше в комнате в принципе не было ничего.

— Итак, — начал он, — если ты меня не хочешь убить, — Тим развел руками. — Хотя именно этого, если честно, я ожидал. Можно сказать, я даже слегка разочарован. Было бы хорошей попыткой — убить меня лично, — он ухмыльнулся. — Обычно присылают каких-то идиотов, подкарауливают в подъезде…

— Так я не первая? — прервала его излияния Саша.

— Нет, извини, что разочаровал, — еще откровеннее и наглее ухмыльнулся он, с любопытством ожидая ее дальнейших действий. Она вела себя не так, как все остальные, и этим возбуждала в Тимуре сильный интерес. — Так что же тогда, хочешь повторения? — Он готов был поиздеваться над ней в полной мере, если бы она только осмелилась сказать «да».

— Позволь мне остаться у тебя, — неожиданно произнесла Саша.

Тимур смотрел на нее молча, как энтомолог на диковинного жука.

— Что значит остаться?

— Пожить у тебя.

— Тебе что, жить негде? Ты поэтому сказала, что не хочешь домой? — Тим глядел на нее едва ли не с презрением. Они снова приближались к той модели, которую он отлично понимал: бездомная девка.

Он оценивающе окинул ее взглядом:

— Рубашка другая, и джинсы. Значит, какой-никакой, а дом все-таки есть. С родными поругалась или с соседями? — И, не дождавшись ответа, с угрожающим видом двинулся в ее сторону. — Я не твой папочка, чтобы решать твои проблемы. Проваливай.

И тогда Саша сделала совсем уж странную и неожиданную для самой себя вещь: упала перед ним на колени и обхватила его бедра руками.

— Пожалуйста, позволь мне остаться.

— Да ты свихнулась, — он попытался отцепить ее пальцы от своих ног, но она держалась так, словно от этого зависела ее жизнь. Впрочем, так оно, увы, и было.

— Пожалуйста, — она уткнулась головой в его ноги и зарыдала. Боль и страх последних часов сделали свое дело, и плотину прорвало. И плевать, что объектом ее внезапного поклонения оказался насильник. С таким же успехом это мог быть дворник из соседнего подъезда или незнакомый прохожий. Так приговоренный к казни вешается на любого человека, который попадается ему на пути, хватается за первые встреченные руки, видя спасение во всем. — Я сделаю все, что хочешь, только не прогоняй.

— Интересно, — он оставил ее руки в покое, лицо Тима стало хмурым и серьезным, — что могло тебя так напугать, чтобы ты добровольно вернулась в ад?