Практикант - Александр Абердин

Белокурая Салвинг заулыбалась и ответила:

— Лирия сейчас шепнула мне на ухо, что проверяя нас, она собрала в той части леса все магические порождения колдунов-сенторов, чтобы узнать, так ли мы хороши. Лем, она очень довольна нами и особенно тобой. Вам она тоже обещала своё покровительство, барон. Отныне, за свою почтительность, вы хранимы моей богиней.

Рыцари, услышав слова Белокурой Салвинг, радостно завопили, а барон Верстгорд, широко заулыбавшись, признался:

— Сэр рыцарь, вы наш спаситель. Мы собрались здесь на тот случай, если стражи леса всё-таки придут на помощь колдунам и те направят их против нас. Слава богине Лирии, этого не случилось.

Пожав плечами, я сказал:

— Ничего особенного, Хорн, я просто делал свою работу. Видишь ли, хотя я и странствующий рыцарь, лекарь из меня никакой. Целительством у нас занимается Белокурая Салвинг, а мы все специалисты другого рода. Снести чью-то безумную голову нам куда проще, чем лечить её от мерзостных желаний. Или уничтожить полчище монстров. Ладно, раз всё случилось так, а не иначе, то я хотел бы поговорить с южанами. Похоже, что твои добрые соседи не торопятся сразиться с ними.

— Добрые? — Возмущённо завопил барон — Век бы не видел этих мерзавцев, а ведь когда-то все они были отличными охотниками на пушного зверя и действительно неплохими соседями, пока не спутались с проклятыми сенторами. Те по дешевке снабжают их рабынями, а они совокупляются с ними, заставляю рожать и выкармливать младенцев, а потом продают колдунам детей не моложе семи лет. Мерзкие твари, что тут скажешь. А ещё эти несчастные делают за них всю тяжелую работу. Представь себе, Лем, у их ещё есть жены и так называемые чистые дети, но если те плохо ведут себя, они и их продают сенторам. Вы не представляете, друзья мои, как я их ненавижу, но ничего не могу поделать.

Кажется, узнав об истреблении стражей леса и о том, что он теперь храним богиней Лирией, барон осмелел, раз рассказал нам о таких ужасах. Он даже вызвался сопровождать нас вместе с пятью рыцарями к холму. Мы поскакали вперёд не слишком быстрой рысью, ведь нас сопровождали конные рыцари. По разбитой просёлочной дороге к холму, вздымая клубы пыли, неслись последние повозки, в которых сидели бывшие охотники, занявшиеся столь диким видом фермерства. Перед тем, как тронуться в путь, я запустил беспилотный самолёт-разведчик и теперь у меня появилась возможность рассмотреть поселян. Все они были холёными, сытыми детинами не моложе тридцати лет, одетыми ничуть не хуже зажиточных сириаланцев. Похоже, что торговля своими собственными детьми приносила им хорошую прибыль. В груди у меня всё так и клокотало от ярости. Я не знаю, каким это нужно быть скотом, чтобы продавать собственных детей в рабство.

Через пару километров мы были неподалёку от холма. Повозки, на которых привезли какие-то бронзовые магические кулеврины, Пит и не знал, что они имеются у ринорцев, присоединились к отряду лесных жителей. В нём насчитывалось семьсот тридцать шесть поселян и двести восемьдесят конных и пеших воинов против отряда из ста двадцати воинов-наёмников из Знойного Креста. Остановившись, я сделал расчёты и вытряхнул из магического склада сразу десять установок, создающих защитное поле. Четыре сразу же сорвались с места и полетели по заданному им курсу, разбрасывая генераторы силового поля, а мы в сопровождении остальных поехали прямиком к холму. Поселяне и их наёмники, они были северянами, держались от цепи южан на почтительном расстоянии. По всей видимости их магические луки били метров на триста пятьдесят, а это говорило о их мастерстве, как воинов-магов. Лук ведь не винтовка и поразить мишень на такой дистанции нужно суметь.

Чуть ли не сходу я угодил в довольно непростую ситуацию, в которой прямо смешались жизненные интересы сразу четырёх групп людей, две из которых мне были не просто противны, а глубоко ненавистны. Как колдунов-сенторов, так и их подельников, бывших охотников, а ныне негодяев и мерзавцев, я люто ненавидел. Этих я был готов передушить всех до одного и даже того хуже, посадить их на кол, настолько они были мне отвратительны. Впрочем, это всего лишь слова. В присутствии Белокурой Салвинг, да, ещё после ночной схватки, я не стал бы этого делать. Увы, но став странствующим рыцарем богини Лирии, да, ещё имея такую напарницу, я уже не мог быть прежним Лемом Додберри. Нет, я не собирался быть милосердным и сострадательным к отпетым негодяям, но и казнить своими собственными руками собственными руками не мог. Как и не мог убивать тех, кто станет сдаваться в плен. Ситуация, конечно, не самая приятная, но ведь я именно поэтому приказал роботам построить на своём острове большую тюрьму. В ней уже сейчас имелось двенадцать тысяч одиночных камер, а скоро станет намного больше, так как мне не хотелось становиться на Риноре ещё и палачом.

Как воевать с местным ортодоксальным отребьем, я ещё точно не знал, но в том, что я буду воевать с ним, не сомневался. Одними словами и уговорами его будет не перевоспитать. Впрочем, в пророчестве Богов ведь и не говорилось, что Годернаут-Разрушитель будет вытирать кому-то сопливые носы и проводить душеспасительные беседы с негодяями, стремящимися подмять под себя тех, кто хоть немного слабее них. Так-то оно так, но уже сегодня я уткнулся носом в сложную дилемму. Помимо тех людей, к которым я не испытывал никаких тёплых чувств, подле этого собрались ещё и два отряда наёмников и их я тоже не считал людьми высоких моральных достоинств. Я никогда не относился с уважением к тем людям, которые соглашались продавать своё воинское искусство за деньги и, тем более, идти в атаку и отнимать чьи-то жизни. Наёмный солдат это тот же наёмный убийца, если он, конечно, не подряжается стоять в какой-то крепости и защищать жизнь мирных граждан. Или сопровождать караваны, охраняя купцов и их товары.

Как раз два отряда именно таких наёмников должны были вот-вот сойтись в смертельной схватке. Северяне охраняли деревню конченых негодяев, а южане вызвались охранять караван ещё более гнусных мерзавцев. Их можно было, конечно, порицать за это, но с другой стороны где им найти других заказчиков? В общем я решил не судить их слишком строго. Мы сбавили ход, так как барон и его конные рыцари едва поспевали за нами и перешли на шаг и я спросил:

— Хорн, скажи мне, все жители Терфаро грешат таким промыслом?

Тот поспешил ответить:

— Что ты, Лем, далеко не все. В этой мерзости погрязло не более трети охотников, а началось это тридцать два года назад. Первых рабынь, которых привезли в Терфаро, схоронили уже лет через десять. За это время те охотники, которые сговорились с колдунами, построили рядом со старой деревней новую и огородили её высоченной стеной. Со своими соседями они теперь и знаться не хотят. Иногда брат с братом не разговаривают, до того дело дошло. Охотники съехали бы уже из этих мест, да, на новом месте, как ты заешь, обустроиться трудно.