Суер - Юрий Коваль

Мы почему-то стали хохотать, обниматься с князем. Пахомыч подарил Лизушке сушеный игрек, Кацман добавил икс.

- Как приятно, господа! - восклицал князь Серебряный. - Как приятно, что "Лавр Георгиевич" навестил нас! В мире нас знают, помнят, но навещают редко. И те, кто побывал раз, обратно не возвращаются.

- Почему же? - спросил капитан.

- Поймите, сэр, - пояснял князь, - мы не совсем обычные люди, мы ведь имеем злато-серебряное тело. А это очень трудно во многих смыслах.

- В каких же смыслах? - серьезно спросил старпом.

- Да вот взять хоть Лизушку Золотареву, ведь она же весит три тонны! хохотнул князь.

- Лгунишка! - засмеялась и Лиза, хлопнув князя мизинчиком по устам. Не три, а две с хвостиком.

- Две тонны чистого золота?! - потрясение спросил Пахомыч.

- Да нет, - потупилась Лиза, - кое-какие детали серебряные.

- Это какие же?

- Ну, - покраснела Лизанька, - хоть вот ноготки.

Мне показалось очень и очень симпатичным, как она покраснела. Ну совершенно золотая, и вдруг - краснеет. Приятно, красиво и как-то правильно.

- У меня, конечно, куда меньше золота, - скромно заметил князь, - но есть все-таки кое-что и золотое! - И князь подмигнул Суеру-Выеру. - Вы меня поняли, капитан?! А? Ха-ха-ха! Из чистого золота! Поняли, что это? Ха-ха-ха!

- Ну конечно, понял, мой дорогой друг! - воскликнул Суер. - Конечно, понял! Это - ДУША!

И тут они с князем так стали дурачиться, что госпожа Золотарева предложила выпить шампанского. Оказывается, щичек шампанского "Новый Свет" зарыт был у них в песочке для специального охлаждения.

Выкопали ящичек, хлопнули парой пробок.

- Это - чудо! - восклицал Суер-Выер. - Я не раз выпивал в компании золотых людей! Но - в переносном смысле! А тут пью в прямом! Виват! Прозит! Цум воль! На здоровье!

- А надо быть золотым и в прямом, и в переносном! - объяснял князь. - У нас так полагается. Уж если ты золотой в прямом - будь любезен, стань золотым и в переносном. Тогда про тебя можно действительно сказать - золотой человек.

- Это - огромная редкость, - задумался сэр Суер-Выер. - На материке почти не встречаются золотые как в прямом, так и в переносном. Золотых в переносном - полно, но все они нищие до мозга костей. Только чуть разбогатеют - сразу переносное золото теряют.

- Свинец! - сказал князь. - Это - свинец. У нас такие сразу превращаются в свинец или уж в ртуть. Ха-ха-ха! Мы их так и зовем - свины и рты.

- Но иметь такую вот золотую жену - это же потрясающе! - воскликнул старпом. - Это же невероятное богатство!

- Пожалуйста! - захохотал князь Серебряный. - Вот наша Лизушка - она свободна! Вперед, старпом!

- А как же вы, князь? - смутился Пахомыч. - Я думал, что госпожа Золотарева - ваша, так сказать, герл-френд или, как там, - невеста?!

- Я? - удивился князь. - Да я же известный ветреник! Легкомысленник!

- Изменщик! - добавила Лизушка. - И баламут!

- То есть как? - сказал Пахомыч и впервые за всю историю нашего плаванья открыл свои прищуренные глаза. - Я мог бы жениться на госпоже Золотаревой?

- Ну а что такого-то? - хлопал шампанским князь Серебряный. - Это со всяким может случиться! Житейский вопрос! Попробуйте! Сделайте предложение! Смелей!

Глава XCI. Мизинчик

Лоцман, Суер да и я, признаться, как-то слегка удивились, что старпом обскакал нас на повороте. Не знаю уж, о чем думали мои приятели, меня же в глубине души интересовало, какие детали у госпожи серебряные. Серебро на золоте, прямо скажу, меня всегда волновало, возбуждало и поднимало. И я даже думал немного еще выпить и приступить к делу, а тут старпом, да еще с самыми серьезными намерениями. И ходит так индюком вокруг барышни, и делает английские развороты, перуанские обиходы.

- А что вы любите на завтрак? - спрашивает. - Овсянку или яйцо?

- Молоко с пирожным!

- Ах! Ах! Парное или снятое?

- Перламутровое!

Короче, через пару минут всем стало ясно, что Лизушка Золотарева готова вступить в брак с нашим старпомом, и Пахомыч смело мог готовить брачные чертоги, о которых давно уже мечтал.

Князь отвел нас немного в сторону, чтоб не мешать их церемониям, но я отошел не совсем, а так, наполовину.

- А это не опасно? - осторожно спрашивал князя Суер-Выер. - Не задавит ли в объятьях в прямом смысле слова?

- Да нет, что вы! - успокаивал князь. - Она же золотая и в постели, все понимает. Ну, для обычного человека, может, чуть прохладна поначалу, но если этот металл разогреешь - о-го-го!

- Давайте прямо сейчас устроим помолвку! - воскликнул старпом. Он так растерялся, так заторопился, что прямо засуетился. И его, в сущности, можно было понять: и баба хорошая, видно, что добродушная, и груда золота! Черт подери! И детали серебряные потом поглядеть! И-эх! Я не то что позавидовал, но к бабам неравнодушен, особенно к золотым. Эх!

Объявили помолвку. Шампанское! Спичи! Соусы! Анахореты в сметане! Я не удержался да и ляпнул:

- Не пойму, что это: любовь к женщине или к золоту?

- Конечно, к женщине, - твердо отрубил Пахомыч. - А то, что она золотая, моя судьбина.

- Ну тогда другое дело, - сказал я. - А то я думаю, на кой старпому столько золота, если он не может им воспользоваться?

- Как то есть? - спросил старпом.

- Но ведь вы не сможете перевести это золото в деньги, ничего не сможете на это золото купить, даже бутылку водки.

- Как то есть? - туго проворотил Пахомыч.

- Ну а так. Вы можете это золото только иметь и на него глядеть. Правильно я думаю, Лизушка?

- И ласкать, - смутилось симпатичное и доверчивое дитя.

- Как же так? - сказал старпом. - Неужели для своего любимого мужа ты не отломишь пальчик?

- Как то есть? - спросила теперь Лиза. - Пальчик?! Отломить?! Какой пальчик?

- Да вот хоть мизинчик.

- Мой мизинчик? Зачем?

- Ну, чтоб жить по-человечески: молоко перламутровое, ананасы, костюм, брюки!

- Боже мой! - воскликнула Лиза. - Я должна отломить пальчик, чтоб ты портки себе, старая галоша, покупал! Ах ты, дерьмо вшивое, проститутка, ведро оцинкованное!

И она уже размахнулась, чтоб дать старпому оплеуху, но я успел крикнуть:

- Стой, Лиза! Стой!

Думаю, что в этот момент я спас старпому жизнь, золотая плюха прикончила бы его на месте.

- Пойдем скорей со мной, Лиза, - нагло сказал я.

Иди, я буду только любоваться.

- А еще что? - спросила она капризно, вздернув губку.

- И ласкать, деточка. Конечно, еще и ласкать.

Глава ХСII. Золотая любовь

И тут такое началось! Такое!

Ну, тот, кто ласкал золотых женщин, меня поймет! Я оробел страшно, а тут еще она сорвала платье - светопреставление!

Как быть???

Нет, не надо!

Ладно, я поехал на Таганку!

Нашатыря!

Все это, прямо скажу, происходило в каком-то замке, в который она меня утащила. Я уже потом вышел на балкон, чтоб выпить кофий, и увидел своих друзей, стоящих там вдали около шампанского.

Хорошая, скромная девушка, ничего особенного, но золотая. И серебряные детали меня потрясли до глубины души. Дурацкая гордость, мне почему-то не хотелось показать, насколько я увлечен и потрясен ею, и небрежно так вел себя, велел налить мне водки, разрезать помидор.

Разрезала, налила.

Вы думаете, это все моя фантазия? Да какая там фантазия! Правда! Чистейшая! И все эти острова! И Лиза! И Су-ер! И Пахомыч, который стоял там сейчас около уже остатков шампанского! Какая же это жуткая правда! Весь пергамент правда! Весь! До единого слова.

Я только сказал:

- Прикройся, неловко.

И они правда глазели снизу на все эти ее золотые и серебряные выкрутасы. И я глянул краем глаза, и снова бросил к черту кофий, рухнул на колени и потащил ее с балкона внутрь спальни.

Спальни? Да! Это была спальня, черт меня подери!

И опять вышли на балкон - и снова вовнутрь.

И пошло - туда-сюда, туда-сюда. Кофий остыл. В конце концов я вяло валялся в полубудуаре, искренне сожалея, что я не бесконечен. Она так разогрелась, что просто обжигала плечиком, только грудь серебряная (небольшая) оставалась прохладной.

- Неужели ты и вправду хочешь МЕНЯ? - говорила Лизушка. - Другим только и нравится факт, что я - золотая.

- Ну золотая и золотая, - зевнул я. Устал, скажу вам, невероятно.

- Ты знаешь, - рассказывала Лиза, - они так хотят золота, что один дурак даже кувалдой меня по затылку ударил. Вначале все шло хорошо, а после - бах! - кувалдой по затылку.

И она засмеялась.

- Но тут такой звон раздался, что не только князь Серебряный - сам золотой телец прискакал. Он сейчас уж здоровый бык - бодает направо и налево. Смеялись три дня!.. Не понимаю только, ты-то с чего меня полюбил? За что? Неужели искренне?

- Лиза, - сказал я, - ты - золотая, а я - простой человек, дай хоть передохнуть, отдышаться.

- Ну ладно, передохни.

Я приоткрыл глаза и вдруг снова открыл их. глянул на Лизушку. Боже мой! Я действительно, кажется, попал! Невероятная баба! Ну, конечно, золотая, неотесанная, лексикон, дурацкие манеры. Но все это - окружение, ил. Не может быть! Так плавать вольно всю жизнь! И вдруг полюбить - кого? Золотую женщину! Из золота!