Третья правда - Майк Бар-Зохар

— Что было дальше?

— То, что я и думала. Курт позвонил из Берлина. «Слушай меня и ничего не говори, — сказал он. — Я поверил тебе, я доверил тебе свое будущее и жизнь, а ты предала меня. Ты принесла мне страшное горе. Теперь мне конец. Тело моего отца сейчас лежит в морге, его фотография во всех газетах. Вместе с ним умер и я. Я позвонил, чтобы сказать, что никогда больше не хочу тебя видеть».

Сердце Джеффа Саундерса сжалось от сочувствия. Ему было жаль Кристину, мечты которой оказались так жестоко разбиты.

— После того, как Курт положил трубку, я испугалась, что сойду с ума от горя. Я позвонила одному из наших связных в Париже. Мы с ним не раз встречались, и я надеялась, что он выслушает меня. Но он сказал: «Не звони мне. Ты никогда больше не увидишь Курта, никогда не увидишь наших людей. Забудь о нас». И только после этого разговора я впервые за последние полгода испытала ужас… я поняла, что все эти убийства, все кровопролитие оказались напрасными. Мне стало страшно, и я позвонила тебе в надежде предотвратить хотя бы последнее убийство. И я попросила тебя передать Жану-Марку, что не хочу больше его видеть.

Кристина замолчала и вновь отвернулась к окну. Она смотрела на освещенное луной озеро и протянувшиеся до далекого горизонта каштаны. Только сейчас слезы, которые она так долго сдерживала, потекли по щекам. Все было сказано. Джефф Саундерс глубоко вздохнул и уже собирался выйти из комнаты, когда она остановила его:

— Джефф…

Он оглянулся.

— Скорее всего мы видимся в последний раз. Я хочу, чтобы ты знал… что в ту ночь после аварии… — сказала она тоненьким детским голоском. — Как только я увидела, что у тебя несколько легких ушибов и шок… я могла уехать. Я сделала свое дело — задержала тебя, и могла со спокойной совестью уехать. Но я отвезла тебя в гостиницу и осталась с тобой… Пойми, в этом не было необходимости. Я хочу, чтобы ты знал, что в плане этого не было.

— В самом деле? — холодно осведомился Саундерс и вышел из комнаты. Его шаги громким эхом разнеслись по залам шато де Бельвуар.

11

В половине шестого утра усталый Джефф Саундерс открыл дверь своего номера. Шторы не были задвинуты, и в сером свете дня он увидел спящего в кресле у окна Джима Салливана. Саундерс подошел и осторожно потряс его за плечо.

Салливан проснулся с испуганным вскриком.

— Что такое? Кто… — Он узнал нагнувшееся над ним лицо и успокоился. — Вернулся наконец, слава Богу! Где ты был, черт побери?

— Позже расскажу. А что вы здесь делаете?

Салливан потряс головой, прогоняя сон, и ответил:

— Мы беспокоились о тебе. Ты ведь не сказал, куда поехал. Шеф велел найти тебя и передать, чтобы ты немедленно связался с ним.

— Шеф? Вы потревожили Хала Ричардса только потому, что я не пошел на ужин к послу?

— Хал сам позвонил. Он хотел поговорить с тобой, а когда узнал, что ты исчез, чуть не взбеленился. Кажется, я не слышал еще его таким разъяренным.

Джефф бросил измятый пиджак на кровать, ослабил узел галстука и расстегнул рубашку. Устало опустился на край кровати и поинтересовался:

— Из-за чего он так разозлился?

— Не знаю. Он потребовал, чтобы мы любой ценой нашли тебя. Мне с трудом удалось ему объяснить, что ты исчез, не сказав, куда едешь… Куда ты ездил, Джефф?

— К Кристине де ля Малейн.

Джим Салливан выругался от души.

— Ты хочешь мне сказать, что тебе просто захотелось снова переспать с ней? Захотелось повторить трогательную сцену в «Орли Хилтоне»? Может, ты попал в новую аварию, и юная леди в очередной раз спасла тебе жизнь? Директор ЦРУ ищет тебя по всей Франции, а ты… а ты…

— Успокойтесь, успокойтесь, Джим. — Джефф слишком устал, чтобы спорить с разгневанным Салливаном. — Послушайте, у меня есть новая информация по делу, которая в корне все меняет.

— Что ты хочешь этим сказать? Какая еще новая информация?

— Я так устал, что нет сил рассказывать дважды. Свяжитесь с Халом и послушайте, что я ему скажу.

Начальник оперативного отдела ЦРУ придвинул телефон, набрал номер и попросил телефонистку соединить с Вашингтоном.

— Пока они будут соединяться с Вашингтоном, просмотри-ка вот это. — И он протянул Саундерсу пачку телеграмм.

Джефф устало провел рукой по небритым щекам и равнодушно посмотрел на телеграммы, все с эмблемой телеграфной службы американского посольства в Париже и подписью шифровальщика. Здесь были поздравления от начальников отделов ЦРУ, от Билла Паттисона, от директора ФБР, от государственного секретаря и очень торжественная телеграмма от Хала Ричардса. Но президент Соединенных Штатов переплюнул даже Ричардса. В своем поздравлении он не забыл ни одного превосходного эпитета, которые есть в английском языке. Единственное поздравление, которое сумело хоть немного вывести Джеффа из состояния усталого безразличия, было послание от генерального секретаря ЦК КПСС президенту США. В нем русский лидер благодарил «всех безымянных американцев, благодаря самоотверженности которых удалось раскрыть трагическое и нелепое убийство Льва Пономарева и восстановить отношения дружбы и взаимопонимания между СССР и США».

— Эту телеграмму можно поместить в рамку и повесить на всеобщее обозрение в Лэнгли. Главный коммунист Москвы поздравляет секретных агентов дяди Сэма с превосходной работой. Не верю своим глазам!

Джим Салливан прижал трубку к уху.

— Ага, кажется, соединили… Хал? Хал? Это Джим из Парижа. Наш приятель вернулся и готов поговорить с тобой… Да, он рядом.

Джефф Саундерс взял трубку.

— Хал? Доброе утро… вернее… Который у вас там час?

— Джефф, мой мальчик… — У Саундерса от удивления широко раскрылись глаза. Он уже и забыл, когда директор ЦРУ называл его «моим мальчиком». — Где ты пропадал? Мы места себе не находили, так беспокоились.

— Выслушайте меня, пожалуйста, внимательно, Хал. — И Саундерс начал медленно рассказывать свою вторую правду, тщательно взвешивая каждое слово. — Вчера вечером мне в голову неожиданно пришла одна мысль, и я должен был немедленно проверить ее.

— Что проверить? — осторожно переспросил Ричардс.

— Я ездил поговорить с одной девушкой, с подругой… нашего приятеля… того, что до конца доделал свое дело и навсегда ушел от нас. Вы знаете, о ком я говорю?

— Да, да, знаю. Но о какой мысли ты говоришь? Ты выполнил задание. Все, конец!

— Не совсем, Хал. Я обнаружил некоторые новые факты, в свете которых вся история выглядит совершенно иначе. Оказывается, в этом деле замешана третья сторона. Я узнал потрясающие вещи…

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо прервал его директор ЦРУ. — Расскажешь все, когда вернешься в Вашингтон. Вылетай ближайшим рейсом и приезжай прямо ко мне. По-моему, через час-другой должен быть самолет в Вашингтон.

— Не могу, Хал. — Джеффу Саундерсу не понравился голос босса. — Я хочу закончить расследование. Нужно еще кое в чем разобраться. Мне понадобится самое большее пара дней.

— Об этом не может быть и речи! — неожиданно закричал Хал Ричардс. — Немедленно возвращайся в Вашингтон!

— Но к чему такая спешка, Хал? Я же сказал, что в деле появились новые факты. По-моему, все значительно глубже и серьезнее, чем мы думали. Позвольте мне докопаться до истины.

— В деле нет никаких новых фактов, о которых мы бы не знали. Я хочу, чтобы ты возвращался. Нельзя терять ни минуты. Наш общий знакомый пригласил тебя в гости в Белый Дом. Ему не терпится выслушать историю из твоих собственных уст и приколоть тебе на грудь какую-то железку. Я тоже хочу получить подробный отчет. Наши друзья… я имею в виду тех, кто вначале сильнее всех тревожился… также требуют твоего немедленного возвращения. Никто из нас не хочет, чтобы пресса узнала о том, какую роль ты сыграл в этом деле. Наши французские коллеги могут обидеться и задать несколько не очень приятных вопросов о тебе. Каждая лишняя минута во Франции… и в Европе… чревата опасностями. Прошу тебя, не создавай мне очередную головную боль.

— Хорошо, Хал. Дайте мне всего-навсего двадцать четыре часа. Ну не упрямьтесь. Двадцать четыре часа ничего не решат. Я буду завтра не позже полудня.

— Ни часа, Джефф. Немедленно возвращайся! Это приказ. Понимаешь? Приказ!

Джефф Саундерс нахмурился и упрямо поджал губы.

— Что-то вас плохо слышно, Хал. Какие-то помехи, треск… Наверное, плохая линия. — И с этими словами он осторожно положил трубку.

Джим Салливан не сводил с него изумленного взгляда.

***

Ровно в девять часов Джефф Саундерс вошел в телефонную кабину и попросил соединить его с Бонном. После пятнадцатиминутного разговора он посмотрел на расписание полетов «Эйр Франс» и на часы.

— Хорошо. Встречаемся без четверти три в зале ожидания транзитных пассажиров в Кельнском аэропорту.