Ретт Батлер - Джулия Хилпатрик

Это успокаивало Скарлетт. От Гарварда до Нью-Йорка путь не близкий.

Скарлетт весь день провела в редакции. Хотя она и не принимала непосредственного участия в выпуске газеты, но финансовые дела, связанные с ее изданием, отнимали у нее все время.

Конкуренция была жесткая. Другими газетами руководили люди компетентные, знающие толк в деле. Особенно процветали де Янгс, которые были самой известной семьей газетчиков в Сан-Франциско.

Вечером, когда Скарлетт ехала домой, она еще продолжала перебирать в памяти события прошедшего дня и планировала, как ей организовать свой день завтра.

Она уже вышла из экипажа, как вдруг остановилась в изумлении. В проеме входной двери стоял Бо. Он возмужал со времени своего отъезда в Гарвард и стал очень красивым.

Скарлетт внимательно всмотрелась в его серьезное лицо и поняла, что он приехал неспроста.

– Что случилось? – вместо приветствия спросила она, отстраняясь от его порывистого движения к ней. – Почему ты приехал сейчас? Ведь еще не каникулы. Что? Тебя выгнали из университета?

Бо засмеялся, и шагнув к ней, взял за руку.

– Да ты войди в дом. Что же мы так и будем разговаривать на пороге?

– Да, ты, пожалуй, прав, – согласилась Скарлетт.

Потом уже, когда младшие угомонились и утомленные эмоциями от встречи с Бо, отправились спать, она вернулась к начатому разговору:

– Так все-таки, Бо, что произошло? И когда ты намерен вернуться в университет?

Юноша серьезно посмотрел на нее минуту-другую, прежде чем ответил:

– Мы поговорим с тобой об этом, но… не сегодня…, может быть, завтра. – Бо знал, что расстроит ее своим сообщением и пытался оттянуть неприятный разговор, но Скарлетт не отставала.

– Что-то случилось? У тебя проблемы, Бо? Бо немного смущенно покачал головой.

– Это не проблемы, тетя, но я не хочу возвращаться в Гарвард.

Скарлетт была шокирована. Все, что угодно. Но не это. «Бо… присмотри за ним… Я поручаю его тебе…» – она настолько явно услышала эти слова Мелани, сказанные в последние минуты жизни, как будто кто-то произнес их только что и совсем рядом. Она вспомнила и свое обещание Мелани: «О да! И Гарвард, и Европа, и все, что он захочет…» Ей с таким трудом удалось уговорить его поехать учиться и вот теперь опять…

Бо внимательно всматривался в напряженное лицо Скарлетт, пытаясь представить, о чем она думает.

– Но, Бо, мама так хотела, чтобы ты закончил Гарвард. Твой отец, и дядя Чарльз, и дедушка учились там. Как же так?

– Мне очень жаль, тетя. Но я не вернусь туда. – Бо уже принял решение самостоятельно.

– Но почему?

– Я должен сейчас быть с вами. И, по правде говоря, я всегда чувствовал себя в Гарварде чужим. Я прекрасно проводил там время, но это не то, что я хочу. Я хочу другого. Мне нужен настоящий мир… новое, волнующее, живое. Мне скучны греческие эссе и мифологические новеллы…

– Но ведь потом будет и другое, – Скарлетт трудно было обсуждать такие вопросы. Сама она спокойно обходилась без книг и до сих пор видела в них мало толку. Все, что ей было необходимо в жизни, она находила в реальности и у нее никогда не было сомнений, что реальная жизнь богаче той, что описана в книгах.

Но традиции рода были для нее святы, поэтому она настояла, чтобы и Уэйд, как и все мужчины в роду Гамильтонов, закончил Гарвард. Скарлетт не знала, что там будет потом, но сейчас для нее было важно убедить Бо. «Если бы Мелани была жива, – в который уже раз с тоской подумала Скарлетт, – ей бы не составило труда это сделать»…

– Ах тетя, потом будет еще большая скука. Юриспруденция или бухгалтерский учет. Это могло нравится Уэйду, но не мне. Я готов пойти даже рабочим. – Такой вариант шокировал Скарлетт, но она уже знала, что бесполезно переубеждать Бо и вступать с ним в дискуссии. Может быть, согласись она с ним сейчас, в один прекрасный день Бо вернется, но уже по своему собственному усмотрению, и закончит университет.

– Но разве университет помешает тебе потом заниматься тем, чем ты хочешь, – сделала она последнюю безрезультатную попытку.

Скарлетт возвращалась к этому разговору еще несколько раз в течение последующих дней, обсуждала все это и с Роном, но все было безрезультатно. А через две недели Бо начал осваивать азы газетного дела. В конце концов Скарлетт решила, что, может быть, все, что произошло и не лишено смысла. Бо займется газетной работой уже сейчас, все равно, кроме него, управлять газетой будет некому. Конечно, он и к этому делу не проявляет особого интереса, но, может быть, пройдет год-два, придет опыт, и он увлечется и будет крепко держать газету в своих руках.

И теперь каждое утро Бо отправлялся на работу. Он вскакивал в последний момент, быстро перекусывал и уходил в наспех надетом костюме и криво сидящем галстуке.

У Бо и раньше был в городе широкий круг знакомств, а сейчас стоило ему появиться, как об этом узнали все, и приглашения посыпались на него со всех сторон. Вилсоны, де Янгс, Мэйсоны и другие наперебой приглашали его на вечера и приемы. Скарлетт до своего затворничества тоже бывала в этих домах, и сейчас Бо удалось все-таки несколько раз вытащить ее на приемы.

Ей не хотелось огорчать Бо и говорить ему, что ей там было откровенно скучно. Но, наблюдая за ним, она лишний раз убедилась, что ему-то это нравилось значительно больше, чем работа в газете.

Несколько месяцев Скарлетт буквально принуждала Бо посещать с ней заседания в редакции. Но он стал все чаще и чаще исчезать, а потом она узнала, что он пропадает в театре.

– Ради Бога, Бо. Когда ты станешь серьезнее? Ведь газета скоро станет твоей. – Бо виновато извинялся, но и в следующий раз повторялось то же самое.

– Ты добьешься того, что я прикажу снизить тебе размер зарплаты, если ты не одумаешься, – это уже был ее последний довод.

Бо взмолился:

– Тетя, я бесполезен там. Это не мое дело, ведь я совсем не разбираюсь в нем.

– Так учись! На твоем месте я сделала бы именно такой вывод.

Скарлетт сердилась на Бо, да и он устал от этих бесконечных пререканий.

– Прости меня, тетя, но я не могу этим заниматься. Я ничего не понимаю в этой газете и сомневаюсь, что когда-нибудь пойму. – Бо виновато отвернулся. – Прости меня.

Таким был Бо всегда. Когда он был счастлив, смеялся и заставлял смеяться всех вместе с ним, а когда был огорчен, мог вот так, как сейчас, чувствовать себя виноватым. Все было очень просто.

– Что же ты хочешь, в таком случае? – мягко спросила его Скарлетт. Она любила Бо таким, каким он был и должна была уважать его за то, чем он обладал и чем не обладал.

– Я хочу того, чего всегда хотел. Хочу поехать в Нью-Йорк и заняться театром.