Сотвори для себя мужчину - Юлия Михайлова

Они вначале замерли от восторга, а потом начали теребить за руки отца и мать, требуя разъяснений, где растут такие замечательные арбузы.

— Успокойтесь, ребята, я его выписал из Африки, — сказал серьезно Николай и добавил: — Не ходите, дети, в Африку гулять…

— В Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы, — подхватили радостно дети. Африка — это было что-то знакомое.

— Вот что, братва, — продолжал Николай, обращаясь к близнецам, — сейчас мы поедим, а потом вы собственноручно разрежете этот африканский арбуз и угостите всех нас! Заметано? О'кей?

— О'кей, заметано, — прокричали мальчики, хлопая в ладоши.

От еды Жорж-Алекс отказались, и, чтобы скрасить ожидание вожделенного момента раздачи арбуза, Николай пустил им "мультики по видику".

Взрослые обсуждали свои проблемы. Хоть это было тяжело, все разговоры вертелись вокруг происшедших событий. Чтобы не привлекать внимания детей, обе пары разговаривали вполголоса. Главное, что интересовало мужчин и казалось им важным, было определить, была ли это просто хулиганская выходка или бандитов кто-то направлял. Николай склонялся к тому, что дело не обошлось без серьезных криминальных вдохновителей. Мелу хотелось за всем этим ужасом видеть обыкновенный бандитский беспредел, хотя он и соглашался с доводами Николая. Самым подозрительным было то, как быстро бандиты вышли на детей и организовали их похищение. Из номера Николая Даша позвонила в Москву и сообщила родителям, что дети нашлись и сейчас находятся с ними. Она слышала, как мать разрыдалась, не в силах вымолвить ни слова.

Когда подошло время арбуза, братьев позвали к столу и вручили им большие столовые ножи. Близнецы, преисполненные важности момента, под наблюдением мужчин попытались вонзить оружие в твердую, как сталь, кожу соблазнительного полосатого мячика, но силенок не хватило. Пришлось Мелу и Николаю сделать первые надрезы; далее дело пошло сноровистее, и вскоре арбуз стараниями детей развалился на аппетитные красные ломтики. Женщины подставили большие тарелки, и все принялись уплетать сладкое лакомство.

Пока взрослые орудовали ножами и вилками, братья уткнули мордочки в сочную мякоть.

— Жорж-Алекс… — укоризненно начала было Даша, возжелавшая напомнить сыновьям о правилах хорошего тона, усиленно внедряемых няней Ольгой Васильевной, но, перехватив смеющийся взгляд Мела, подмигнувшего ей, оставила свою попытку.

— Что, мамочка? — откликнулся Александр. И близнецы как по команде подняли кверху физиономии, на которых от уха до уха явственно проступали розовые влажные усы.

— Так. Ничего, солнышки. Вам нравится?

— Ага, — хором подтвердили братья, опять погружаясь в арбуз.

Взрослые тихонько рассмеялись.

На следующий день семья Мела, сопровождаемая телохранителем, покинула южный курорт.

21

В Москве их ждала еще одна неприятность: с сильнейшим приступом ишемии свалился Дашин отец. Бедного деда "отключили" каким-то сильно действующим респираторным наркозом, приложив нечто вроде маски к лицу. Когда он очнулся и не нашел детей, вначале, едва держась на ногах, обошел весь зоопарк; потом, осознав, что внуки исчезли, сделал заявление в милицию. Заявление приняли. Но поскольку Александр Иванович похитителей не видел и последнее, что он помнил, были дети, стоявшие у пруда и кормившие лебедей, милиции не за что было зацепиться. Дежурившие милиционеры пообещали, если в течение двух суток судьба братьев не прояснится, дать объявление по радио и телевидению. Видя состояние Александра Ивановича, его отвезли в коттедж на милицейском "форде" и сдали на руки жене.

Нина Николаевна, уложив мужа в маленьком кабинете, сразу же бросилась звонить Мелу и Даше, но тех в номере не оказалось; как потом выяснилось, они в этот час были на экскурсии. Сменившаяся к вечеру дежурная по этажу ее просьбу перезвонить домой в Москву по каким-то причинам так и не записала.

Родители Даши, понапрасну дожидаясь звонка, сходили с ума, мучаясь неизвестностью о судьбе малышей. Все это не могло не сказаться на их здоровье. Александру Ивановичу пришлось вызвать "неотложку", за ней — другую (от госпитализации он решительно отказался). Нина Николаевна сама еле держалась на ногах.

…Когда семья вошла в дом и взрослые перецеловались друг с другом, близнецы насторожились:

— А как деда? Почему он нас не встречает?

— Дедушка в мамином кабинетике, — ответила тихо Нина Николаевна.

Обгоняя друг друга, Жорж-Алекс бросились по лестнице в кабинет. С шумом распахнув дверь, они в испуге остановились на пороге комнаты, беспомощно оглянувшись на подошедшую мать. Дед лежал на белых простынях, полуоблокотясь на приподнятые подушки. Около него стоял низкий столик, уставленный пузырьками с таблетками; в комнате остро пахло лекарствами.

— Ну что же вы замерли на пороге, котятки? Подходите, я вас жду.

— Дедушка, деда, мы были молодцами, мы почти не плакали. Папа сказал, что мы храбрые парни, не котята, а тигрята, — захлебывались в рассказах близнецы, забравшись на тахту к деду, гладя и целуя его.

— Если ваш папа так говорит, значит, так оно и есть. Папа зря не скажет, — улыбнулся Александр Иванович.

В это время подоспела няня. Обняв близнецов за плечи, она увела их на "детскую" половину.

Старики со слезами на глазах выслушали рассказ Даши и Мела о пережитом. Потом женщины ушли, и Мел выложил тестю всю правду о требованиях бандитов.

Вечером Мел отвез родителей в Москву, понимая, что дома Александру Ивановичу будет спокойнее. Заручившись обещанием тревожить их с Дашей при малейшей необходимости или признаках ухудшения, он поспешил вернуться в коттедж.

А потом началась занудная и мало понятная Мелу процедура следствия. Дело было возбуждено по заявлению Дашиного отца, которое все эти дни пролежало в милиции. Строго говоря, в наличии было три обвинительных документа: кроме заявления Александра Ивановича работники юстиции могли располагать свидетельскими показаниями Мела об угрозах его детям, его жене и ему самому, а также рапортом спецназа об освобождении детей.

Доказанным и не подлежащим опротестованию со стороны обвиняемых оказался лишь факт похищения близнецов. Но как безобидно он выглядел! Да, дети были похищены, чтобы получить с Мела деньги, так как он оскорбил и избил "горячих" парней и должен был за нанесенную обиду "расплатиться". Потом якобы "горячие парни" одумались, испугавшись, и, пожалев детей, решили вернуть их отцу без выкупа!

Мел не отрицал, что денег с него не требовали, требовали отдать жену. Изложив суть разговора с бандитами, он, разумеется, опустил подробности гнусного торга, так как это было кощунственным оскорблением Даши. Угрозу Даше бандиты не признали, утверждая, что женщину не обменивали, а вызвали на мост, чтобы она забрала детей, так как боялись, что у Мела может оказаться оружие. Бандиты настаивали, что их было только трое, а не шестеро, что следовало со слов Мела. Адреса и фамилии остальных членов преступной группы в ходе следствия упомянуты не были.