Обряд (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич "Sagari"

Вот это выдержка! Неясно, что за пальба тут была — в комнате ощутимо пахло пороховым дымом — но держится господин олигарх как ни в чём не бывало.

— Хорошо, я принимаю ваше предложение, если вы рассмотрите моё, — посмотрел Белов в глаза Агаты. Та улыбнулась.

— Я согласна, Игнатий Львович. Но я не обо всём могу рассказать.

— Разумеется. Врач сказал, нужно сделать рентген — я распоряжусь. Просьба — никаких комментариев для прессы. Я и так в сложном положении.

— Никаких, — подтвердила Агата.

— Вас отвезут к Наталье сразу после медосмотра. Вот мои контакты, — протянул Белов визитку Агате, и сам поднялся на ноги. — Ещё раз спасибо. Вас проводят через запасной выход, у главного входа полно репортёров. — Он повторно пожал руку Владимиру, и их с Агатой отвели длинными коридорами к другому выходу. Там их поджидал чёрный лимузин. Вещи их были уже внутри.

* * *

И в клинике, и всю дорогу туда и оттуда рядом с Владимиром и Агатой неизменно были охранники. Вышколенные — никаких эмоций, исключительно вежливые ответы на любые вопросы. Агату почти полчаса мариновали у хирурга — наконец, отпустили, и их обоих повезли в другую часть города.

— Я расскажу, — пообещала Агата, взяв Владимира за руку. — Долгая история. Как вы утром сказали — сама не верю, что всё это случилось.

Их привезли к зданию, менее всего похожему на клинику для душевнобольных. Скорее уж очередной особняк господина Белова. И тоже всё в порядке с безопасностью: забор, через который трудно перелезть без спецсредств, кругом бдительные зрачки камер, охрана и всё такое. Повторился весь прежний осмотр — только без собак на этот раз.

— Я зайду к ней одна, — предупредила Агата, — хорошо? Я договорилась, чтобы вы могли всё видеть.

* * *

Едва дверь затворилась за Агатой, сидящая за столом в другом конце комнаты рыжеволосая девушка оглянулась, улыбнулась и поднялась на ноги. Агата отметила, что в комнате полно зеркал — восемь в рост человека, по два на стену, и ещё на письменном столе несколько. Вот как. Наталья любит смотреться в зеркала? Или это такая терапия?

— Агата? — спросила Наталья, сделав несколько шагов к гостье. Агата не сразу поняла, что видит почти точную копию себя — и ростом, и лицом, и прочим Наталья походит на саму Агату…

…или на Агафью?

Агата помотала головой — Наталья встревожилась, шагнула вперёд и взяла Агату за руку.

— С тобой всё хорошо? Позвать врача?

— Нет, спасибо, — поблагодарила Агата, улыбнувшись — и тревогу словно смыло с лица Натальи. — Не думала, что мы так похожи. Кто-то сказал тебе, что я приду?

— Ника, — кивнула Наталья, улыбнувшись. — Она сказала, что ты придёшь. Хочешь, я тебя нарисую?

— Да, конечно! — согласилась Агата, и её провели за руку к столу и указали, где присесть. Похоже, Наталья много рисует — вон сколько альбомов, карандашей и прочего. И не очень-то похоже, что её считают опасной для самой себя — почти все карандаши остро заточены. Наталья пододвинула второй стул, взяла из папки чистый лист, простой карандаш со стола — и принялась за работу.

— Можно тебя спросить кое о чём? — поинтересовалась Агата. — Или лучше не говорить под руку?

— Спрашивай, — согласилась Наталья. — Ты ведь тоже видела Нику, да? Она в зеркале. Она и её друзья. Ты ведь их тоже видела?

— Видела, — призналась Агата, с трудом скрыв изумление. — Она часто с тобой говорит?

— Теперь редко, — погрустнела Наталья, не прекращая рисовать. — Позавчера сказала, что её теперь долго не будет, но мы обязательно ещё поговорим.

“Вас не будут записывать”, пообещал Белов. “Обычно мы ведём запись, но для вас я сделаю исключение. При одном условии — вы потом всё перескажете мне своими словами”. Ну, он пообещал не делать записи, но мы не обещали. Перед тем, как войти в комнату, Агата убедилась, что звук записывается.

— Мне она сказала примерно то же самое, — согласилась Агата. Наталья подняла взгляд от рисунка, глянула в глаза Агаты и кивнула с серьёзным видом. Трудно было назвать это словами: когда Ника, или кто это был, появилась там, во сне — ненадолго, на несколько секунд — Агата словно услышала её речь. Послание. Ничего не слышала, но появилось ощущение, что Ника только что сказала ей: “Моё время вышло. Прошу, не печалься, мы все ещё увидимся. Вас осталось трое, вы наша главная надежда сейчас. Берегите себя!” Как-то так. Наталья рисовала быстрыми движениями, уверенно, время от времени брала другие карандаши.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Папа не хотел пускать тебя, да? — поинтересовалась Наталья, не отвлекаясь от процесса.

— Не хотел, — согласилась Агата. — Думал, я хочу от него денег получить.

Наталья рассмеялась.

— Да, он подозрительный. Но я знала, что ты придёшь. Вот, возьми! — протянула она лист.

Агата ахнула. Мастерский рисунок — словно в зеркало смотришься. И так быстро сделан!

— У тебя талант, — покачала головой Агата, глядя на работу с восхищением. — Ты ведь много рисуешь?

— Да, уже было три выставки, — согласилась Наталья. — Сейчас у меня каникулы. Лечусь, — вздохнула она. — Как только выпустят, буду дальше учиться. Вы правда отправляетесь в кругосветное путешествие?

Кто ей сказал?!

— Ну да, — признала Агата. — В ту субботу. Это Ника тебе передала?

Наталья покивала.

— Можно попросить тебя сделать побольше фото и мне прислать? — взяла Наталья за руку Агату. — Мне бывает жутко скучно. Почти никуда не выпускают, всё только на экране вижу.

— Обязательно, — пообещала Агата, — но твой отец сказал, что всё передавать только через него.

Наталья покивала.

— Можно сделать твои фото? И видео записать? — показала Агата свой новый телефон.

Наталья рассмеялась.

— Ты такая странная! Конечно, можно!

Позировать ей тоже нравится. Когда Агата включила видеозапись, Наталья вернулась за стол и за пару минут сделала рисунок — вид из окна. И тоже подарила Агате.

— Можно сделать наше общее сэлфи? — спросила Наталья сразу же. Агата согласилась, включила режим фотоаппарата и указала, где что нажимать. Наталья обняла её за плечо и сделала несколько снимков. Вот и не пришлось выдумывать повод прикоснуться к аппарату.

— Я передам снимки твоему отцу, — пообещала Агата, и Наталья покивала — снова с серьёзным видом. “Она совершенно здорова”, удивилась Агата. Может, ведёт себя лет на восемнадцать или двадцать, взамен своих двадцати шести, но и не скажешь, что у неё серьёзное расстройство психики! Впрочем, мама Рита тоже сейчас и ведёт себя нормально, и выглядит так же.

— Тебе пора, я знаю, — посмотрела Наталья ей в глаза. — Ты можешь передать мне привет с её подругами. Хочешь, я передам?

— Передай, — согласилась Агата, и Наталья, бросившись к своему столу, написала на клочке бумаги несколько слов, и протянула клочок Агате.

— Я передам то, что там написано, — пояснила она. — Прочтёшь, когда тебе передадут, ладно? Чтобы ты знала, что это взаправду.

— Обязательно! — пообещала Агата и её обняли на прощание. И долго длилось странное ощущение — словно сама себя обнимает.

…когда двери комнаты — язык не поднимался сказать “палаты” — закрылись за Агатой, она долго не могла избавиться от чувства, что говорила с самой собой.

— Дома расскажу, — пояснила она Владимиру. Рисунки Натальи проверила охрана и разрешила забрать с собой. Обыскивать повторно не стали — Агата решила не говорить, по доброй воле, про ту записку на обрывке бумаги.

Домой они вернулись уже в шестом часу вечера, и Агата первым делом потребовала, чтобы Владимир помог ей приготовить ужин. Что-нибудь простое, но вкусное. Они оба заслужили.

* * *

Владимир приготовил отбивные с запечённой картошкой на гарнир, Агата — яблочный пирог. Просто, но вкусно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О, да они уже всё закончили! — поразилась Агата, посмотрев на “репортаж” камер из своей квартиры. — Слушайте, как поужинаем и всё такое — давайте сегодня у меня переночуем? Хочу ощутить разницу.

— Легко, — согласился Владимир, заканчивая подавать на стол. — Так мы сегодня поедем к вашим, то есть Натальи, приёмным родителям?