Спецназ времени - Олег Таругин

— Тебе? Инфопакет готовить, чтобы все наши труды тут прахом не пошли. Я сейчас буду. Где ты?

— Счас пришлю тебе «навигатора», иди по курсовке на комме. Отбой?

— Погоди. А долго ему… ну мне ее там набирать? В смысле программный код?

— Ну, — Гельмут на миг замялся. — Навскидку не скажу, я ж не программер, но обученный человек довольно быстро справится. Вот только ты-то не слишком обучен работать со старинной клавиатурой, так что тебе по-любому время понадобится. Это все?

— Все, — Рогов раздраженно передернул отягощенными бронекомплектом и тактическим жилетом плечами и переключил комм в режим курсоуказания. Указанная Гельмутом лаборатория, ясное дело, оказалась в дальней части немаленькой территории Центра, и он, задумчиво хмыкнув и поддернув на плече широкий нескользящий ремень привычной «вышки»,[13] побежал трусцой, попутно вслушиваясь в переговоры по внутренней связи. Пока все было тихо, пришедшие сверху никаких действий не предпринимали, потихоньку сводя с ума застывших на своих боевых постах операторов. Это было плохо, очень плохо. Рогов слишком хорошо знал, чем заканчиваются подобные психологические поединки «кто кого перебдит». Проигрывал, как правило, тот, у кого первым сдавали нервы. А значит, и ему следовало спешить. Его бой не только здесь, но и там, в далеком прошлом. Но выкованное совместными усилиями высоколобых научников и компьютерного мозга ЦУОСа оружие пока еще, образно говоря, лежало в ножнах, и лишь от него зависело, сумеет ли оно покинуть их и нанести удар или нет…

Подивившись столь красочному описанию банальной, в общем-то, мысли, Виталий побежал быстрее. Не стоило заставлять Историю ждать слишком уж долго.

Несмотря на нескользящий ремень, пятикилограммовая штурмовуха ощутимо хлопала по бедру, заставляя вспоминать нечто давно и прочно забытое; что-то, не имеющее никакого отношения к «Хроносу», и Виталий не сдержал плотоядной улыбки. Да, сегодня все и решится, это точно. Или он успеет передать последний информационный пакет в прошлое, или они опередят их и нанесут орбитальный удар.

«Беги, солдат, — мысленно подстегнул он себя. — Какой ты, на хрен, оператор первого ранга, какой ты там кап-раз или армейский полковник? Ты простой десантник, Солдат Человечества…»

И в этот момент грохнуло откуда-то сверху.

Да так, что не ожидавший этого Рогов едва не пропахал носом ближайший метр дорожки, аккуратно посыпанной белым крымским песком, удержав равновесие лишь в самый последний момент. Удержал, конечно, делов-то — и взглянул вверх, в вечереющее земное небо. Зря, лучше бы не глядел…

— Сюда, Виталий, — поджидавший его у входа в лабораторное здание Пабст, с ужасом глядя куда-то поверх его головы, втащил операнга внутрь, хлопнул ладонью по настенной панели, закрывая герметичную наружную дверь. — Что это?!

— Не знаю, давай скорее, — хрипло отозвался Рогов, сбрасывая в угол винтовку и разгрузку. — У тебя все готово?

— Да. Это… это что, началось, да?

— Неважно. Наверное, — Рогов потащил ученого по коридору. — Куда нам?

— Сюда, — Гельмут распахнул перед ним дверь лаборатории, отступил в сторону. — Неужели…

— Гельмут, давай скорее, — «опер» пресек готовую развернуться в бессмысленную дискуссию панику научника. — Времени, похоже, мало. Мне куда?

— Вот, — Пабст беспомощно кивнул на привычный Рогову эргономичный полулежачий ложемент для мыслепередачи. — Ты-то сам готов? Твой эмоциональный фон…

— В задницу фон, — не снимая бронекомплекта, операнг плюхнулся в кресло, привычно расслабляясь. — Давай! Времени мало.

Научник кивнул, натягивая на его голову обруч мнемопередатчика и стационарного гипногенератора и отворачиваясь к терминалу с развернутым над ним голоэкраном, испещренным непонятными Виталию символами.

Рогов расслабился, насколько это было возможно в его нынешнем, откровенно вздрюченном, к чему скрывать, состоянии. За окнами лаборатории снова загрохотало, но на сей раз не так резко, оглушающе, а как-то, ну, что ли, размеренно, будто бушующая над ЦУОСом летняя гроза.

Пабст повернулся было к окну, но напоролся на пылающий яростью взгляд операнга и стушевался, кинувшись обратно к своим приборам. Мгновение спустя Виталий ощутил привычное щекотливое касание где-то под черепной коробкой и привычно же расслабился. Выбросил из сознания все посторонние мысли, позволяя передаваемой информации заполнить все его существо. Его — и того, кто был им же самим за две с лишним сотни лет отсюда. Выбросил, зная, впрочем, что никогда уже не забудет то перламутрово-розовое сияние, медленно формирующееся в исполинскую воронку, заполнившее небо над обреченным, как он сейчас уже понимал, Центром. Оборона, первая атака, эвакуация ЦУОСа… какая глупость! Они вовсе и не собирались проламывать орбитальную оборону и высаживать десант. Может, они и вправду слабее нас в военном плане, но сейчас они определенно вытащили из рукава своего козырного туза. Что это за технология, Рогов не знал, зато прекрасно понимал — или нет, скорее, ощущал — нечто иное: спасения от этого нет. И вопрос лишь в том, кто успеет первым.

— Передача данных по обоим инфопакетам успешно завершена, — честное слово, боевой оператор первого ранга Виталий Рогов даже не понял, кто это сказал — стоящий подле ложемента Пабст или виртуальная система, контролирующая процесс передачи инфопакета. И даже успел еще удивиться тому, что Гельмут отчего-то передал два пакета вместо обещанного одного. А в следующий миг все это перестало иметь значение.

На месте базы «Хроноса» вспух перламутрово-розовый, словно то давешнее сияние на небе, пузырь. Вспух — и опал внезапно, расплескав вокруг себя тысячи тонн перемешанной с мельчайшими обломками бетона, пластика, дерева и людской плоти земли. На месте самого секретного в человеческой истории Центра ныне была лишь десятикилометровая в диаметре воронка идеально правильной формы. Не радиоактивная и не пышущая жаром — просто воронка, обрамленная тоннами разрыхленной, парящей земли…

И, по иронии извечной шутницы-Судьбы, в это же мгновение сотни стартовавших с орбитальных крепостей и платформ «Заслона-1» ракет достигли цели, взрывом каждой боеголовки номиналом всего-то в пятьсот килотонн уничтожая сразу несколько вражеских кораблей. Запущенные следом после двух ракетных ударов (никакого противодействия противник так и не оказал, равно как и не ответил огнем) истребители, вырвавшись на оперативный простор, как ни странно, тоже собирали свою — и обильную — жатву. Трех-четырех попаданий выпущенных из кинетических спарок снарядов хватало, чтобы «обрубок» вражеского корабля-носителя будто бы «вспухал» изнутри, превращаясь в окутанную знакомым перламутрово-розовым сиянием груду обломков, растягиваемых гравитационными силами. Стороннему наблюдателю, равно как и тактическим визуал-регистраторам базы, собирающим данные для последующего анализа, могло показаться, что корабли Чужих и вовсе не оснащались настоящей пространственной броней, по крайней мере, в привычном людям понимании. Победа оказалась полной, но пока еще никто ни на земной орбите, ни в штабе Флота не знал, что она едва не стала поистине пирровой…

Сидящий в кресле аэробуса Рогов, судя по вписанному в билет и лежащему в кармане летней рубашки загранпаспорту имени, ныне зовущийся Андреем Смирновым, неожиданно вздрогнул и застыл, бессмысленно глядя перед собой совершенно пустыми глазами. Почувствовавший неладное Никонов (ныне — некто Сергей Борковский) дернулся было к нему, однако товарищ уже расслабленно вытянулся в кресле. Тревожно поглядев на операнга — уж больно происходящее напоминало случай в кафе под Киевом, — Вадим осторожно тронул того за руку:

— Виталь… ты чего? Что, снова того, матрицу какую подсадили?

Рогов повернул голову, с трудом сфокусировав взгляд на лице товарища:

— Да… ничего. Какая еще матрица? Убили меня, вот что.

— Что? Шутишь?

— Ага, самое время. Нет, Вадик, не шучу, к сожалению. Нет больше там операнга Рогова, только здесь он и остался. Да и то в заимствованном теле…

— Что случилось? — Вадим был искренне взволнован. — Рассказывай.

— Да, в общем-то, нечего и рассказывать, капитан. Просто меня только что убили, — горько усмехнулся Рогов, массируя зудящие виски — в голове была… нет, не пустота, а какая-то непривычная, звонкая легкость. Он по-прежнему был самим собой, боевым оператором первого ранга Виталием Роговым, в то же время ощущая потерю некой части собственной личности, половинки не половинки, но где-то рядом…

— А как?

— Да просто, Вадик. Шарахнули с орбиты — и все. Я-то, дурак, думал, они высаживаться станут, а они, твари, умнее оказались. Пошли, образно говоря, по пути наименьшего сопротивления. Разнесли Центр — и успокоились. Впрочем, подозреваю, сейчас их уже добивают, в смысле там, на орбите. Не знаю, почему, но очень даже в этом уверен. Прямого боя им по-любому не выдержать.