Сердце призрака - Лориэн Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миссис Хадсон уверена, что нам не остановить леди в белом. Но если привидения могли задерживаться в нашем мире, должен быть способ, как их отсюда изгнать.
Пёс положил голову мне на колени. От Билли пахло бабушкиными маслами и я решила заварить перед сном чашку её сбора. Идея оказалась хорошей: впервые за много дней я заснула очень быстро. Однако мне приснилась Эбигейл, её бледное лицо стало прозрачным, явив истинную сущность. Затем её зубы превратились в клыки, пальцы – в когти, и она бросилась на меня.
Я резко села на кровати и заморгала.
«Всё хорошо. Здесь никого нет».
Комнату окутывали особые тени, характерные для середины ночи, когда, всматриваясь в них, видишь в непроглядных глубинах какое-то движение, хотя в действительности там ничего нет.
«Тебе просто померещилось», – подумала я, вытянулась на кровати, стараясь успокоить дыхание, и заставила себя закрыть глаза.
– Куинн…
Ахнув, я опять села. В углу рядом с окном стоял папа – не расплывчатое туманное лицо, а весь целиком, двигающийся и улыбающийся, как живой. Но затем его тело мигнуло, как требующая замены лампочка. Одет он был точно так же, как на фотографии на комоде: в футболку и спортивные шорты, не скрывающие шрам на икре в форме штата Флорида. Я могла разглядеть каждую родинку, каждую веснушку, морщинку вокруг глаз и щетину на подбородке. Но кожа и одежда были в серой гамме, полностью выцветшими. Как на ожившем чёрно-белом снимке.
– Куинн, – снова позвал он тихим шёпотом и скользнул к двери.
Позади отца чёрными крыльями вздымались и опадали тени. В следующую секунду он прошёл сквозь деревянную створку, скрывшись из виду.
– Пап! Подожди! – закричала я и, вскочив, бросилась за ним в коридор, в спешке едва не споткнувшись на пороге.
Сердце билось в диком темпе, удары отдавались в висках.
Отец замер возле лестницы, прижал палец к губам и бросил красноречивый взгляд на мамину спальню:
– Тсс!
Затем папа бесшумно спустился по ступенькам, будто парил на теневых крыльях, а я на цыпочках последовала за ним в прихожую. Он поманил меня и прошёл сквозь входную дверь. Я знала, что он ждёт меня снаружи, чтобы отвести в одно – только ему ведомое – место, и на секунду заколебалась. Сердце продолжало биться безумно быстро, удивительно, как его грохот не разбудил Билли. Или маму.
Перед внутренним взором появилось лицо Майка, в ушах зазвучали его слова, сказанные во время последней ссоры: «…возможно, им притворился демон. Или даже Эбигейл!.. Это не твой папа».
Рукам и ногам стало холодно, по коже побежали мурашки. Я услышала, как папа окликает меня.
«А если Майк прав? Может, это ловушка? – испугалась я и сразу же помотала головой. – Какая разница? Я должна убедиться».
Я повернула ручку и толкнула дверь. Воздух на улице был влажным и спёртым. Папа ждал на тротуаре. При виде меня он кивнул в сторону тупика, по направлению к пруду, и у меня ёкнуло сердце. Ноги призывали броситься наутёк, однако я согласно кивнула и направилась к отцу.
– Паркер!
Я развернулась и в шоке уставилась на бегущего ко мне Майка.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела я. Последнее, что мне хотелось – поднять на уши спящую Гуди-лэйн.
– Я увидел тебя в окне.
– С каких пор ты глазеешь в окно по ночам?
– У меня бессонница, забыла? Да и какая разница! Лучше скажи, что ты тут делаешь, Паркер?
Тон Майка меня разозлил.
– Разговариваю с папой.
Я кивнула в конец тупика, отец мигнул как гигантский светлячок и скрылся за деревьями.
– Ого…
– Ты тоже его видишь?
– Конечно! Но это не значит, что мы должны за ним идти… Паркер, погоди! Пар-кер!
Но я уже мчалась по улице, не обращая внимания на несущиеся в спину крики и топот Майка. Вскоре друг нагнал меня, и теперь мы бежали вместе. Последствия грозы здесь всё ещё были очень заметны. Пруд и в обычные дни внушал страх, а сейчас торчащие из воды упавшие ветви отбрасывали кривые тени, усугубляя зловещую атмосферу.
Папа застыл на берегу, рядом с чёрным деревом: кора, словно поглотив излучаемое отцом блёклое сияние, начала светиться. Вода вспучилась и плеснула за цементный обод. Земля, и без того мокрая, не смогла её впитать, и образовавшиеся ручьи потекли вдоль тропы, ведущей к улицам в противоположной стороне от Гуди-лэйн.
– Куинн, – произнёс папа, но на этот раз его голос звучал иначе. Выше, чем должен был.
– Пап, что… – Я шагнула к нему, но Майк схватил меня за руку.
– Вы замечательно можете поговорить и отсюда, – заявил он, не сводя глаз с моего отца.
Призрачный образ замигал быстрее, черты серого лица потеряли чёткость. Майк сжал мой бицепс и попытался оттащить от пруда, но я упёрлась.
– Пап?
Вот только это уже был не папа. На его месте возникла девушка с затравленным взглядом. Кэми! Длинное белое платье до земли создавало ощущение, что она парит в воздухе. Волосы оказались распущены, и, когда она приблизилась к нам, я поразилась тому, какой юной она выглядит.
– Кэми? Но… Что? – Глаза защипало от слёз. Майк действительно прав: папа не вернулся, это был подлый трюк.
– Прости, что обманула тебя, – сказала она, остановившись напротив, – но я должна была привести вас сюда.
– А попросить, значит, не судьба? – прорычал Майк. – Серьёзно, ты хоть понимаешь, что натворила? Заставила Паркер подумать, что её отец…
Парень оборвал себя, не желая озвучивать то, о чём подумала и я: «Кэми заставила меня поверить, что папа снова со мной».
– Я сомневалась, что вы придёте, зная, что это я. – Голос Кэми звучал будто издалека и прерывался, как от помех.
– Что за бред…
– Чего ты хочешь? – воскликнула я. У меня сильно дрожали руки, я бы не удивилась, если бы с них посыпались искры.
– Я не могу задерживаться. – Слова Кэми были едва различимы за шорохом ветра в ветвях. – Но мне надо вас предупредить.
Майк отмахнулся.
– Нам известно и о тебе, и о призрачных сёстрах. И об Эбигейл.
Кэми широко распахнула глаза, и на секунду они стали похожи на две просверлённые в белом мраморе дыры.
– И что именно вам известно?
– Эбигейл тебя убила. Отравила. Как и остальных, – безжалостно отчеканил Майк. – А её настоящие дочери утонули.
Я дёрнула парня за руку, испугавшись, как бы он не сказал лишнего.
– Вы ничего не знаете! – закричала Кэми и приподнялась над землёй, а её голос взвился до невыносимой высоты, заставив
