До захода солнца (ЛП) - Эшли Кристен

Это было великолепно.

Спина выгнулась, прижимаясь к нему всем телом, стремясь к максимальному контакту, но он отстранился. Его рука двигалась между нами, он дернул за пояс халата, сдвигая его в сторону. Его рука скользнула по моей талии, вверх по спине, прижимая мой чувствительный обнаженный торс к его массивной, твердой, обтянутой футболкой груди.

Это было великолепно.

Его рот оторвался от меня, он потребовал хриплым голосом:

— Обхвати меня ногой за талию. Я хочу чувствовать твой запах.

Его требование заставило мой живот ухнуть вниз, между ног разлился жар.

Я выполнила его приказ, прикусив губу, чувствуя одновременно желание и смущение, перемешанные со страхом перед ним, перед тем, чем мы занимались, что все это значило, почему я так сильно отвечала ему, хотя так сильно его ненавидела.

Когда нога пяткой уперлась ему в задницу, его глаза расфокусировались.

— Черт возьми, — пробормотал он, и его взгляд встретился с моим, все еще затуманенным. — Я не могу дождаться, когда мой рот коснется тебя, почувствую твой вкус на своем языке, твой аромат заполнит мой мир.

Это был второй самый странный, но в то же время самый сильный комплимент, который я когда-либо получала.

У меня не было времени его досконально осознать. Он целовал меня сильнее, требовательнее, прекраснее, чем в прошлый раз.

Его руки двигались на мне, мои двигались по нему, задирая его футболку, чтобы ощутить пальцами его кожу.

Его тело казалось потрясающим под моими прикосновениями. Твердое, шелковистое, сильное, массивное, очерченное.

Его рот оторвался от меня, но губы скользнули вниз по моей щеке, прокладывая восхитительную дорожку по моему подбородку, шее, вниз, заставляя меня дрожать.

— Предложи мне свою грудь, — приказал он, прижимаясь ртом к моей груди, я была так глубоко погружена в свой собственный чувственный туман, что его вопрос меня смутил.

— Прости?

Его губы отодвинулись, он отстранился, глаза встретились с моими.

— Я хочу, чтобы ты предложила мне свою грудь.

Его приказ пробился сквозь мой туман возбуждения. Не понимая, что он имел в виду. Может он хотел кормиться от моей груди, как я видела вампира, который проделывал нечто такое прошлой ночью? Или он собирался сделать что-то еще?

И то, и другое я хотела. И то, и другое приводило меня в ужас.

Я сглотнула.

Его глаза изучали мое лицо, прежде чем он тихо спросил:

— Что?

Я уставилась на него, и до меня дошло, что он действительно ждал.

— Может все происходит немного быстро для меня, — попробовала я.

И потерпела неудачу.

Выражение его лица изменилось, оно стало не сердитым и нетерпеливым, а довольным. Очень довольным. Можно сказать, он будто бы испытал облегчение.

И возбужденным. Еще более возбужденным.

— Ты отказываешь мне? — прошептал он так, словно надеялся, что я в результате ему откажу.

— Эм...

— Предложи мне свою грудь, Лия, — повторил он.

— Э-э...

— Возьми ее в руку и подтолкни ко мне.

— Разве мы не могли бы вести себя как раньше, естественно? — предположила я.

Он покачал головой, и его руки обвились вокруг меня, яростно напрягаясь, прижимая меня к себе.

— Сегодня, если это займет весь день и завтра весь день, если это займет весь следующий месяц, я научу тебя подчиняться мне. Ты научишься давать мне то, что я хочу, когда я прошу. Ты научишься предлагать мне то, чего я желаю, когда требую. Ты научишься умолять меня о твоем собственном освобождении, когда я решу.

Я почувствовала, как во мне закипает гнев. Он на самом деле был таким придурком.

— Не думаю...

— Дай мне свою грудь, зверушка.

— Люсьен, я серьезно.

— Сделай это! — прорычал он, его голос стал опасным, терпение иссякло.

Послушная Лия испарилась, Настоящая Лия сверкнула глазами.

— Если ты хочешь, то возьми сам! Я ничего тебе не дам, — прорычала я в ответ.

Он перекатился, его огромный вес придавил меня к дивану, и по какой-то непонятной причине, несмотря на то, что мы были увлечены нашей обычной битвой, я обнаружила, что ошибалась насчет его терпения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это было испытание. Тест, который я провалила. А он выиграл битву.

И выглядел он в эту секунду торжествующим и довольным.

— Я надеялся, что ты так и скажешь, — пробормотал он.

Отлично!

Затем началось мое наказание за непослушание — его руки на мне, рот повсюду, жесткий, горячий, ненасытный, требующий моего ответа и получающий его сполна.

Он разжигал во мне огонь. Я боролась как могла, но опять проиграла. Моя защита слабела и рухнула в течение нескольких минут.

Я задрала его футболку, он выпрямился, сорвал ее через голову, отбросил в сторону. Со всей его восхитительной обнаженной кожей, жажда была настолько сильной, казалось, будто разрушит меня, прорываясь сквозь мою систему. Мой рот искал все, до чего был в состоянии дотронуться, попробовать на вкус, лизнуть, укусить, пососать, и мне нравился его вкус.

Нет, я обожала его на вкус.

Когда мы снова целовались, мои пальцы запутались в его волосах, прижимая его голову к себе так, словно готова была никогда не отпускать.

Он прервал наш поцелуй, его губы прошлись по всей длине моего тела, широко распахнув халат, обнажив меня перед ним, но я не пыталась укрыться. Сжала его волосы, пока он исследовал, искушая, требуя, принимая, но не давая взамен. Он подул на мои соски, они затвердели, налившись прекрасной болью. Его язык прошелся по моей коже, под выпуклостями грудей, по животу, обводя пупок, ниже, пока не коснулся края моих черных кружевных трусиков.

Затем его рот оказался у меня между ног, на мгновение посасывая горячо и сильно, через ткань моих трусиков.

Удовольствие пронзило меня насквозь, потрясая до глубины души, бедра приподнялись, инстинктивно требуя большего.

Его рот тут же испарился, внезапно вес его тела снова оказался на мне, губы прижались к моим губам с запахом моего вкуса.

— Ты хочешь, чтобы мой рот был у тебя между ног? — зарычал он, даже его голос был хриплым от желания, заскользив по моему телу, заставляя меня извиваться.

Я хотела. Хотела, чтобы его рот оказался у меня между ног. Хотела, чтобы он был внутри меня, его язык или другая часть тела.

Я не ответила, вместо этого с трудом выдохнула ему в губы.

— Ты хочешь меня? — опять спросил он.

— Люсьен… — Голос звучал хриплой мольбой об освобождении.

— Умоляй меня, — потребовал он.

Было так легко сдаться, получить то, что так хотела, понимая, что это будет, безусловно, лучшее, что у меня когда-либо было в жизни. Было так легко смириться, а с последствиями разобраться позже.

Но я не могла. Если бы я это сделала, то потеряла бы часть себя, ту часть, что было мной. С массой отрицательных черт характера, с упрямством, нетерпением, а иногда и дурацким идиотизмом, и всеми хорошие черты тоже — преданность, чувство юмора и сострадание. Мне не на что было бы тогда опереться в себе самой. Если я отдам ему частичку себя, смирившись, но я не настолько доверяла ему, зная, что он не особо будет заботиться о ней, т.е. об этой частичке.

Потому что он хранил бы эту часть меня в безопасности, да, но не так уж долго. Он отпустит меня, как отпустил Сесиль и бесчисленное множество других наложниц. К тому времени все, чем я была для него, исчезнет. Он хранил бы частичку меня веками, вероятно, даже не заботясь, что у него есть такой драгоценный дар, но для меня это была бы огромная потеря.

Вместо того чтобы объяснять ему или предоставить то, о чем он просил, я обратилась к нему с другой просьбой.

— Не заставляй меня это делать.

Его лицо стало жестким.

— У меня есть впереди целая вечность, зверушка, чтобы преподать тебе урок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты так долго не протянешь. Ты сдашься, — заявила я ему, мое тело все еще горело от его прикосновений, извиваясь под ним.

Он посмотрел со смесью веселья и удивления.

Его голова склонилась набок, и он спросил: