Вращение временной оси - Ибикус

было некуда. А через некоторое время появился Никита, который притащил наши рюкзаки и начал объяснять милиции свою версию, вполне для них правдоподобную.

Он вдохновенно сочинил сказку про мою амнезию, про то, как меня нашел, и уже возвращаясь в Ельск, мы лишились всех денег, по собственной беспечности и теперь находимся в затруднительном положении…

Капитан положил передо мной лист бумаги, ручку и сказал.

— Пиши, как было дело и поподробнее…

Я взял ручку и начал писать, стараясь полностью соответствовать легенде, на ходу сочиненной Никитой. Взглянув на него, я вдруг понял, что совершаю ошибку. Очень уж у Никиты рожа была растерянной. Однако, когда я глянул на капитана, то увидел, что и у того глаза на лоб лезут. Но тут и до меня дошло… Ну не умею я писать левой рукой и справа на лево… Капитан отобрал у меня писчие принадлежности и некоторое время пытался прочесть написанные мною десяток строк.

— Что это? — ошарашено, спросил он. — Я уже много чего повидал на этом свете, но такое… А ну-ка из карманов все на стол!

Я встал и стал не спеша выкладывать на стол содержимое карманов, понимая, что хуже уже не будет и засыпались мы с Никитой по полной программе. Сержант стал разглядывать пачку сигарет «Яхонт», а капитан заинтересовался моим бумажником. На Никиту они больше внимания не обращали. Вытащив из бумажника два десятирублевика, капитан внимательно рассматривал деньги на свет, затем он заинтересовался монетами. На меня оба милиционера перестали обращать внимание и я, чтоб не маячить у стола сел на стул возле двери. Милиционеров вроде это и не волновало. Ну, куда я мог сбежать со станции, да еще зимой. Это, то же самое, что пытаться свалить с подводной лодки. Не знали они, что тут совсем недалече есть портал в зеркальный мир, где сидят такие же милиционеры и в ус не дуют. Вот только догонят они нас, если мы с Никитой в бега подадимся. Надо что-то придумать…

— Что же с вами делать-то, — вдруг с тоской сказал капитан. — Эти дела не по нашему ведомству. В психушку вас сдать не могу, не возьмут вас доктора. В вышестоящее ведомство тоже будет трудновато спихнуть… Давайте-ка так договоримся. До рассвета можете в нашем изоляторе перекантоваться, а с рассветом дуйте на все четыре стороны, и чтоб здесь вас больше не было.

— Так в изоляторе же эта сидит… — начал было сержант.

— Вот всех троих и отправишь с рассветом за ворота, — сказал капитан. — Пусть отправляются туда, откуда пришли. Ну не нужны нам тут непонятные приключения… У нас своих дел невпроворот.

«Ну вот, — подумал я, — дяденек милиционеров понять можно. Я бы на их месте так же поступил. Завтра уберемся восвояси. Для чего нам этот мир?» Что думал Никита, я не знал, но это решение капитана было явно ему по вкусу. Мы быстро сгребли со стола свое имущество, взяли рюкзаки и сержант, открыл дверь в смежную комнату, которая и являлась изолятором.

Комната была маленькая, метров десять квадратных, да еще девчонка там сидела в углу. Мы с Никитой расположились у противоположной стены на стульях, рюкзаки бросили на пол. У девчонки имущества, похоже, не было.

— Как звать тебя, красавица? — спросил Никита.

Красавицей она явно не была, поскольку вид имела не только усталый, а какой-то замученный. А еще мне показалось, что она очень хотела есть.

— Аня, — осторожно ответила она.

— Я, Никита, а вот он Максим, — сказал Никита. — Ужинать с нами будешь?

— Да.. — жалобно протянула она.

Я достал из рюкзака термос и банку консервов, а Никита хлеб, купленный на этой же станции, только на «той стороне». Банка консервов быстро кончилась, и я достал вторую. Экономить не было смысла, все равно возвращаемся… После ужина все постарались заснуть, хотя какой сон в сидячем положении.

Только я уснул, как появился сержант и очень бодренько скомандовал подъем. Спорить никто не стал и очень быстро мы все втроем оказались за дверями станции. В качестве напутствия он сказал, что если еще раз нас встретит, то наши дела пойдут совсем в другом направлении и не факт, что нам это понравится. А мы с Никитой уже твердо решили возвращаться домой и дальше не испытывать судьбу в этом зазеркалье.

Мы быстро шагали к нашей скале, рассуждая о том, есть ли польза вообще от нашего открытия. Я лично, ничего полезного для себя и для страны в этом не видел. Оба мира существовали параллельно и во времени жили одинаково, одним словом шли ноздря в ноздрю. Никита мыслил не столь категорично, но ничего полезного тоже не изрек. Случайно обернувшись, я увидел Аню, которая топала вслед за нами, не приближаясь, но и не отставая.

— Никита, — сказал я, — у нас попутчица…

Мы остановились, поджидая девушку. Она сначала замедлила шаг, потом тоже остановилась. Никита призывно махнул рукой и Аня подошла.

— Мы сейчас уйдем туда, куда тебе никак нельзя идти, — сказал он. — И, вообще, ты почему домой не идешь?

— Я не знаю, куда мне идти, я вообще ничего не понимаю, — из глаз девушки покатились слезы.

— Давай рассказывай, кто ты и откуда, — сказал я.

Далее последовал путанный и сбивчивый рассказ, который я приведу в более удобоваримом виде, без слез и восклицаний. Небольшая группа туристов прибыла на станцию Басаргина из города Боровска. Погода была зимняя, но не морозная, пробежались немного на лыжах, установили палатки на снегу, развели костер, приготовили еду. Вечером Вадим пошел пофотографировать местный скальный ландшафт, Аня увязалась за ним. На свою беду, Вадим обнаружил расщелину в скале и протиснулся туда. Аня довольно долго ждала, пока он вылезет, но не дождавшись, решила протиснуться тоже. Лаз был очень узкий вначале, но потом расширялся, и скоро она шла уже совершенно свободно, только темновато было. Скоро ее глаза привыкли, и она увидела длинный коридор, но Вадима нигде не было. Аня решила возвращаться и позвать ребят для поиска товарища, но вдруг запнулась и покатилась куда-то вниз в яму. Стало совсем темно, а фонарика у нее не было. Она стала звать на помощь, но никто не отозвался. Дальше она двигалась вперед на ощупь, ну это ей так казалось, что вперед. Ведь когда человек в темноте внезапно сваливается вниз, то ориентация в пространстве теряется. Короче двигалась она какое-то время на ощупь, вдоль стенки, и вдруг вверху увидела слабый свет, а под руки ей попалась веревка и довольно толстая. Стенка была крутая, по которой надо было лезть к