На грани ночи - Мартин Кэйдин

Вдруг на панели вспыхнул предупредительный сигнал. У Шеридана кровь застыла в жилах. Второй пилот в кресле справа, который готовился выброситься из самолёта, побледнел и медленно опустился на своё место.

Механизм взрывателя одной из водородных бомб включился в боевое положение.

Возможно, сигнал вспыхнул ошибочно? Этого они не знали. Но хорошо понимали, что выброситься из самолёта и дать ему упасть они не могут. Даже в безлюдной местности.

То, что было потом, стало историей. Где-то в двухстах милях на север лежало в снеговых заносах лётное поле САК. Шеридан сообщил радиограммой на ближайший аэродром, что собирается делать. Оттуда ракетами подтвердили, что его сообщение получили. Шеридан повернул самолёт с адским грузом на север. Там уже работали. Работали яростно. Вся техника на аэродроме была пущена в дело. Но снегоочистительные машины не расчищали лётное поле от снега, а нагребали огромную гору в конце самой длинной посадочной полосы.

Они посадили уже почти не контролируемый бомбардировщик на брюхо, отчаянно выворачивая руль управления, чтобы хотя бы удержаться на полосе и попасть на снеговую гору. Б-52 врезался в сугроб, подняв в небо огромные фонтаны снега и, теряя скорость, прополз ещё сто метров и наконец остановился. Аэродром в момент посадки не покинул никто. Эвакуации объявлено не было. Если бы Шеридан допустил малейшую ошибку, бомба могла взорваться, и образовался бы кратер диаметром в шесть миль. На пятнадцать миль в окружности не осталось бы ничего живого. Некуда было бежать, негде было спрятаться.

Самолет остановился, полузасыпанный снегом, в последний раз заскрежетав, словно возмущался и протестовал. Шеридан даже не шелохнулся, отказался от помощи и не покинул самолёт до тех пор, пока аварийная команда не проникла к бомбам через запасной люк и не обезвредила их.

Его густые волосы почти все поседели.

Шеридана отметили. Пентагон начал его выдвигать. Новая звезда засияла в его жизни. Серебряная, на плечах.

И вот это треклятое исчезновение С-130. Да ещё с пятью атомными бомбами. Словно сквозь землю провалился. Генерал понимал, что если не развяжет этой головоломной загадки, то вторую звезду, которая так влечет и притягивает его, заслонит большой знак вопроса. Снова — или выиграл, или проиграл.

— Нам пришлось повозиться, пока поняли, в чем дело, — проговорил Фред Эллиот, — но, когда мы сопоставили некоторые детали, всё стало на своё место.

Фред замолчал и посмотрел в свои записи. Он прибыл на Нортонскую базу из Лос-Анджелесского отдела Федерального управления авиации по экстренному вызову. Эллиота считали в ФУА специалистом по воздушным трассам, и потому его немедленно подключили к расследованию таинственного исчезновения С-130.

— Тот, кто выкинул эту штуку, — продолжал Эллиот, — профессионал высокого класса.

— Почему вы так считаете? — спросил Шеридан.

Эллиот улыбнулся.

— Генерал, эти люди асы в лётном деле. И каждый их шаг подтверждает это. Действуют безошибочно.

Генерал Шеридан старался скрыть свою тревогу. С-130, оказывается, не просто исчез. Кто-то его захватил. Заставил приземлиться.

Но кто и как мог заставить приземлиться транспортный самолёт военно-воздушных сил, который находился над территорией США? И откуда эти люди знали, когда и где совершить нападение? Пентагон за такое по головке не погладит. Полковнику Хэнку Рейдеру из штаба Тактического авиационного командования, сидящему за столом всё ещё в лётном костюме, придется поплатиться. Не важно, что он не имеет никакого отношения к этому делу. Рейдер — из штаба ТАК, исчезнувший С-130 с пятью бомбами был их, следовательно, больше некого обвинять.

Шеридан оглядел участников совещания. Кроме Бейерсдорфа, Хэнка Рейдера да Фреда Эллиота, тут был ещё Вилл Торп из Управления гражданской авиации, известный как в УГА, так и за его пределами своим хладнокровием и твердым характером. Одевался он небрежно и за двадцать лет расследований происшествий с самолётами заработал репутацию прирожденного детектива. Бейерсдорф обратился со специальным запросом в Вашингтон, в УГА, чтобы заполучить Торпа. Управление гражданской авиации было официальным правительственным органом расследования всевозможных чрезвычайных происшествий с самолётами.

Шеридан обратился к Эллиоту:

— Расскажите нам всё, что вам удалось выяснить. Я хотел бы, чтобы все присутствующие в ходе совещания высказали свои соображения. Это поможет заполнить те или иные пробелы.

Он кивнул Эллиоту.

— Как я уже говорил, в этой истории явно не обошлось без профессионалов. Очень важно уяснить это с самого начала.

— Вы можете ещё что-то добавить к этому, Фред? — прервал его Шеридан и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Те, кто захватил самолёт или виноваты в его исчезновении, должны не просто быть в состоянии осуществить подобную операцию… Они должны были иметь точное расписание полетов самолётов ВВС. Больше того, лётное расписание с ограниченным доступом. Полковник, — обратился он к Рейдеру, — как классифицируются перелеты транспортных самолётов с ядерным оружием?

— Как секретные, сэр.

Шеридан знал это, но хотел услышать ответ Рейдера.

— Кто имеет доступ к этому?

— Один экземпляр расписания обычно получают ответственные за оружие, — ответил Рейдер. — Оперативная служба имеет три экземпляра, один из них передают экипажу и один — службе безопасности. Все экземпляры регистрируются в штабе ВВС, и кроме того, расписание передается шифром на место назначения.

А как же Федеральное управление авиации?

— Им ничего не известно, сэр, — сказал Рейдер. — Они, естественно, знают расписание полетов, но мы никогда не осведомляем их, даже шифром, о транспортировке ядерного оружия. Мы шифруем перелет как «специальный», но под эту категорию подпадает несколько видов перелетов.

Шеридан снова кивнул Эллиоту.

— Обратимся к тому моменту, когда служба наблюдения потеряла самолёт из поля зрения, — сказал представитель ФУА. — Прекратилась как радиосвязь, так и радиолокационное слежение. Вам известно, что станция Моньюмент-Велли не следила за полетом? За несколько минут перед тем, как самолёт должен был войти в её зону, полностью прекратилась подача электроэнергии. — Эллиот посмотрел на присутствующих. — И это не была авария на линии, — с ударением проговорил он и взял один из листов, которые лежали перед ним. — В течение тридцати пяти минут «стотридцатка» должна была находиться в зоне контроля станции Моньюмент-Велли. Вы все знаете общее правило: если экипаж почему-то не докладывает на очередную станцию, а особенно при таком перелете, немедленно объявляется тревога. Мы за несколько минут проверяем всю линию и находим последнюю станцию, на которую экипаж докладывал. Те, кто охотился за самолётом, знали об этом. — Эллиот помрачнел. — Они знали всё до мельчайших подробностей и потому устроили так, чтобы отсутствие связи с самолётом не вызвало подозрений, поскольку станция не работала.

Самолет должен был войти под контроль Моньюмент-Велли, как мы смогли установить, в пятнадцать четырнадцать по местному времени. — Эллиот оторвался от бумажек и обвел взглядом всех присутствующих. — И вот в пятнадцать ноль-девять, опять-таки по местному времени… — Эллиот сделал ударение на последних двух словах, давая понять, что речь идет именно о местном времени, а не гринвичском или ещё каком-то. — …Так вот, в пятнадцать ноль-девять по местному времени энергокомплекс станции Моньюмент-Велли был взорван. Радиостанция и радар Моньюмент-Велли расположены на расстоянии трех миль от энергокомплекса, поэтому преступникам удалось разрушить всё до основания, а их никто не увидел.

— И нет никакого способа узнать, кто же это был? — Бейерсдорф поставил вопрос, не надеясь получить на него удовлетворительный ответ.

— Пока что мы ничего не выявили, только уяснили, где именно произошел взрыв, — задумчиво проговорил Эллиот. — Теперь, правда, там ведет расследование ФБР…

Генерал Шеридан был, видимо, недоволен этим сообщением. И так хлопот не оберешься, а тут ещё Гувер со своими легионерами на их шею. И это только начало. Агенты правительственной безопасности жадны до подобных ситуаций. Если в ближайшее время они не найдут «стотридцатку», за ними сквозь замочную скважину начнет подглядывать ЦРУ, склонное во всём видеть коварные происки русских. Ну а если ЦРУ с ногами залезет к ним в кровать, то уж Управление национальной безопасности непременно сунет свой нос и под простыни. «Только этого нам недоставало», — думал вконец расстроенный Шеридан.

Тем временем Эллиот продолжал говорить:

— Единственное сообщение, заслуживающее внимания в этой связи, — это донесение из центра в Сан-Франциско. Под вечер, через несколько часов после событий на станции Моньюмент-Велли, в их зоне было зафиксировано появление большого самолёта, который летел курсом на запад. Само по себе это не представляет чего-то необычного, — добавил Эллиот, — однако у нас существуют определенные трассы, а этот самолёт направлялся точно на запад, к Тихому океану. Он не значился ни в одном расписании полетов, и именно потому оператор решил доложить о нём.