Солдат, поэт, король - Дагни Норберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выспаться на следующее утро Вильгельму не удалось. В семь утра раздался гулкий удар во входную дверь, а за ним последовала серия стуков. Писатель резко поднялся над постелью, испуганный таким пробуждением. В голове проносились все возможные и невозможные варианты того, что могло произойти. Это грабители, убийцы, полиция или соседи? Последний раз подобным образом посреди ночи его разбудили пожарные. Тогда всё закончилось лёгким недоумением, доносящимся с нижнего этажа запахом гари и последующей дневной усталостью.
Чтобы не гадать, что произошло на этот раз, Вильгельм быстро соскочил с кровати, натянул штаны и кофту и поспешил к двери. Он всё же заглянул в глазок на случай, если по ту сторону двери стоит вооружённый человек. Вильгельм почувствовал недобрый холодок по спине, когда увидел именно эту картину. Только вооружён был не один человек: их было трое. И они продолжали ломиться к нему в квартиру.
— Чем я могу вам помочь? — Вильгельм постарался как можно громче задать вопрос, чтобы люди за дверью его услышали. Удары прекратились.
— С Вами говорит военный комиссар, открывайте!
— Вы можете сообщить цель своего визита не входя, — он смутно догадывался, что они пришли без повестки и кроме угроз не располагают никакими рычагами давления.
— Мы говорим с Вами от лица прапорщика. Сообщение срочное и конфиденциальное, нам необходимо убедиться в подлинности Вашей личности, откройте дверь! — проговорил второй голос. Вильгельм задумался. Он знал только одного человека с такой должностью, и то не по собственной воле. Отец Эммы. «С ней что-то случилось? Но он мог бы просто позвонить. Да и этого он не стал бы делать, со своим презрением…» — Вильгельм поник. Нет, дело в другом, он просто пока не может понять, в чём именно. А стук с обратной стороны двери вдруг возобновился.
— Я ещё раз повторяю: или вы говорите причину своего вторжения, или я вызываю полицию! — Вильгельм заглянул в глазок, желая увидеть эмоции на лице военных. Они заметно смутились после его фразы и пытались придумать новый метод. Оставалось завершить свой ход, чтобы в конец убедить незваных гостей сдаться: — И я очень сомневаюсь, что о вашем визите известно старшему прапорщику. Может мне стоит обратиться к нему напрямую?
— Это по поводу начавшейся войны, — раздался спокойный голос, словно вбирая в себя невозмутимость Вильгельма, которая исчезла из него, стоило прозвучать слову «война». Военный продолжил: — Сегодня ночью произошло нападение на пограничный пункт. Вооружённые силы неприятеля направляются вглубь страны. Мы начинаем срочный призыв всего дееспособного населения. Вы обязаны проследовать с нами.
Вильгельм прислонился к мягкой обивке двери. Война? Здесь? Сейчас? Он почувствовал себя небывало слабым, стоя босиком на грязном коврике. Мысли устремились намного дальше настоящего момента. Вильгельм живо представил себе, какой хаос начнётся с пробуждением всего города, страны. Мечты и желания казались ещё более значимыми после таких новостей. В них было что-то твёрдое, успокаивающее. Он знал, что его не могут принудить пойти в военкомат. По крайне мере не в следующие несколько часов, пока происходит официальное оформление. Отец Эммы хотел испугать его и перехватить, вынудить пойти на эту войну, где у писателя не оставалось ни единого шанса на жизнь.
— Благодарю. Пожалуйста, не задерживайтесь у моего порога. Боюсь, что в ином случае, я буду вынужден вызвать полицию, — в словах Вильгельма не читалось и сотой доли всех тревог, переполнявших его душу. На дальнейший диалог у него не было времени. Оставалось лишь надеяться, что бравые исполнители долга не могут весь день провести у двери писателя, и он успеет убежать до оформления его настоящей повестки.
Вильгельм оставил короткое сообщение Эмме, не желая будить её в столь ранний час. Он соберёт вещи, бросится за ней в самое логово зверя, чтобы больше никогда не появиться в этом городе. Её отец сделает всё возможное для объявления Вильгельма врагом народа — или это будет звучать менее поэтично в его устах. Проверять не хотелось.
Забросив всё самое необходимое в одну большую сумку, Вильгельм осторожно подошёл к входной двери. Его встретила тишина и последующее облегчение: они ушли. В руке завибрировал телефон, оповещая о долгожданном звонке.
— Уилл, я ничего не понимаю, что произошло? — раздался заспанный, но уже настороженный голос Эммы.
— Дорогая, нам нужно срочно встретиться. Собери вещи, я приеду за тобой, — и только произнеся эту фразу вслух, Вильгельм осознал, что сам лез на рожон. Где, как не в своем доме, прапорщик оставит достаточное количество военных. Он всё продумал.
— Зачем? Что-то случилось? — успела спросить Эмма во время наступившей тишины.
— Мне нужно с тобой поговорить. Не по телефону. Ты сможешь уйти из дома так, чтобы твой отец не заметил? Я встречу тебя в паре кварталов от твоего дома. Пожалуйста, не задавай вопросов сейчас, — Вильгельм боялся остановиться даже на секунду. Боялся, что Эмма перестанет его слушать, что их разговор прервут, что он упустит что-то важное. Поэтому продолжал как скороговоркой: — Возьми с собой документы, деньги, предметы первой необходимости. Все в порядке, просто нам стоит торопиться.
— Хорошо, — коротко ответила Эмма и положила трубку. Холодный тон её голоса испугал Вильгельма, заставляя рисовать в голове самые неприятные картины. «Она всего лишь шокирована этим неожиданным разговором», — постарался успокоиться писатель. Ему стоило отправляться в путь.
Дорога до злосчастного дома заняла чуть меньше получаса. Укрывшись за стеной, Вильгельм видел всё происходящее в небольшом дворике перед крыльцом. Ему посчастливилось, и уже через несколько минут по ступенькам легко сбежала Эмма. Она неуверенно посмотрела по сторонам и торопливо перешла через дорогу. Сектор частных домов посреди города прерывался многоэтажками так же неожиданно, как и появлялся среди них. Вильгельм подождал, пока Эмма отойдёт дальше от своего дома, скрывшись от него за углом, а после побежал за ней.
— Эмма! — крикнул Вильгельм, приблизившись к ней. Он едва не сбил девушку с ног, с улыбкой обнимая её за плечи. — Ты не представляешь, как я рад тебя
