Камин для Снегурочки - Дарья Донцова

– Я одинокая?

– Совсем.

– И замужем не была?

– Не-а, поселишься у Глашки, – продолжал Свин, – денег тебе платить не собираюсь, зачем они тебе? Жратвы сколько угодно, шмотки дадим. Будешь хорошо работать – награжу, стыришь чего или лениться начнешь – в клинику сдам. Просекла?

– Да, – тихо ответила я, чувствуя себя маленьким камешком посреди огромной пустыни.

– Болтай поменьше, – велел Свин, – про потерю памяти никому не рассказывай. Если кто спрашивать начнет, дескать, откуда взялась, отвечай: «Я Глафире дальняя родственница, приехала из… Тюмени». Даже лучше из деревни под Тюменью. «Теперь работаю мастерицей на все руки».

– Но у меня нет документов!

Свин встал.

– Это не твоя забота, Таня. Будет ксива, хорошая, с пропиской, не дрейфи. Об одном помни: работать надо старательно и меня слушать, как отца родного, иначе капец тебе, котя. Ты ведь не хочешь в клинику?

– Нет! – в ужасе воскликнула я.

– Тады по рукам, – крякнул Свин, – иди, морду умой, душик прими – и за работу. У нас сегодня концерты, сборные, первый в клубе «Мячик». Шевелись давай.

ГЛАВА 3

Когда я вышла из ванной, Глафира крикнула:

– Рули сюда!

– Куда?

– В гардеробную, по коридору налево.

Я пошла по идеально отлакированному паркету и добралась до комнаты, битком забитой шмотками.

– Размерчик у нас, похоже, один, – протянула Глаша, – вон там погляди, джинсики, футболочки.

Я быстро нашла светло-голубые брюки, кофточку из трикотажа и спросила:

– Тебе не жаль мне эти вещи отдавать, они такие красивые?

– А, – отмахнулась певица, – такого дерьма у меня навалом, забирай хоть все. Вот эти, на первом кронштейне, не бери, я в них сама хожу. А те, во втором ряду, уже старые, можешь ими пользоваться.

– Разве футболка может выйти из моды? – удивилась я.

Глаша скривилась.

– Они мне малы. Видишь, грудь какая, четвертый номер. А у тебя ноль, вот и таскай.

– Зачем же ты их покупала, если малы?

– У меня тогда сисек не было.

– Они выросли?! – изумилась я.

– Нет, конечно, – усмехнулась Глаша, – я силикон вшила.

– Ой! Это же вредно.

– Зато на сцене красиво.

– И шрамы остаются!

Глафира задрала топик.

– Где? Найдешь, сто баксов дам.

Я внимательно осмотрела безупречную по форме пышную грудь и констатировала:

– Нет отметин.

– Ага, – обрадовалась Глаша, – никто обнаружить не может, потому что не туда смотрят. Вот где разрез был, под мышкой.

Я вгляделась и покачала головой:

– И правда, практически не видно, на зажившую ссадину похоже!

– Если кто спрашивает, что у меня под рукой, – окончательно развеселилась Глафира, – я всегда отвечаю: родинку удаляла. Ладно, хватит трепаться! Меряй туфли, вдруг у нас и размер обуви один.

Туфли Глафиры тоже оказались мне впору.

– Вот и здорово, – одобрила певица, – теперь курс молодого бойца. Во-первых, никого в гримерку не пускай.

– Куда?

– Когда на концерт приедем, – терпеливо объяснила она, – мне комнату отведут для переодевания, вот в нее никого не пускай, ясно?

Я кивнула.

– Ладно, – хмыкнула Глафира, – остальное потом.

Клуб «Мячик» находился на шумной улице. Глафира уверенным шагом направилась к стеклянной двери. Я с чемоданом и портпледом в руках тащилась сзади. Певица пнула носком высокого сапожка из джинсовой ткани стеклянную дверь.

– Эй, открывай!

Маячивший с той стороны шкафообразный парень лениво распахнул дверь.

– Тебя сюда спать наняли? – фыркнула Глафира. – А ну зови Катьку!

Секьюрити забубнил что-то в рацию.

– Безобразие! – громко заявила Глафира. – Больше ни за что не соглашусь в этой помойке петь. Никогда!

– Глашенька, душенька! – донеслось сверху.

Я посмотрела на широкую лестницу. По ступенькам быстро спускалась стройная женщина в элегантном костюме.

– Как мы рады! – щебетала она.

– Можно подумать, – скривилась Глафира. – Прихожу, никто меня не встречает. Этот идиот даже дверь не открыл.

– Извини, Глашенька, – тараторила Катерина, – знаешь, я всегда вас поджидаю, просто на секунду отошла, тут до тебя Алена Лапина подъехала, так я ее повела…

Глафира покраснела.

– Кто?

– Лапина, – растерянно повторила Катя, – наша звезда, Алена. Она перед тобой поет.

Глафира покачалась с пятки на носок, потом вдруг взвизгнула:

– Танька, уматываем, шагай к машине.

Ничего не понимая, я подхватила поставленный было на пол портплед.

– Глашечка, – засуетилась Катя, – что случилось?

– Значит, Лапина звезда, а я – так, дерьмо на лопате?

– Что ты! Господи, как такое могло тебе в голову прийти?

– Ее встречают, а я стой у закрытой двери!!!

– Глашечка, ну прости, я бежала тебя встречать сломя голову!

– Не похоже, что ты слишком торопилась.

– Глашенька! Леня, Игорь, быстро ведите звезду в гримерку! – заорала Катя. – Чего встали, идиоты! Фрукты, надеюсь, поставили? А воду? Только без газа!

Потом она повернулась к Глафире.

– Я помню, что ты, моя радость, не любишь газированную!

– Еще тебе следует помнить, что меня надо встречать у «Мерседеса», – отрезала Глафира и пошла к лестнице. – Алену она повела! Кошку визгливую! Тумбу квадратную! Юбочку из плюша! Нашли звезду! Уржаться!

Катя бежала впереди нас, постоянно оглядывалась и с самой сладкой улыбкой на лице верещала:

– Глашечка, душечка, осторожнее, тут приступочка. Ленька! Принеси живо пепельницу, рысью, дурак! Глашечка, не споткнись.

Наконец мы добрались до двух совершенно одинаковых дверей.

– Надеюсь, меня разместят в зеленой гримерке? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, протянула Глафира.

Катино лицо покрылось красными пятнами. Администратор вжала голову в плечи, и тут одна из дверей распахнулась и на пороге появилась стройная девушка с безупречной фигурой. Красивые длинные ноги были упакованы в белые лаковые сапоги-ботфорты, коротенькая юбочка подчеркивала осиную талию, блестящий топик открывал упругую, высокую грудь. Откинув прядь густых рыжих волос, девушка нежным голосом сказала:

– Добрый вечер.

– Алена! – взвизгнула Глафира. – Ты суперски смотришься! Рада тебя видеть.

– Мне приятно, что мы вместе работаем, – улыбнулась Алена.

Я страшно удивилась. Это Лапина? Надо же, какая молодая и очень худенькая. На экране телевизора певица кажется более полной и не такой красивой, но сейчас, стоя около нее нос к носу, я поняла, что Алена очень хороша собой. У нее большие, необычного разреза глаза, и потом, эта улыбка, то ли грустная, то ли слегка усталая, однако от нее певица сделалась еще краше. Интересно, я помню Лапину, а как меня зовут – нет!

– Ах, девочки, – засуетилась Катя, – жаль, я фотоаппарата не взяла! Наши звезды рядом!

– Твой новый диск – супер, – взвизгнула Глафира. – Особенно вот эта… трал… та-та-трам!

– Спасибо, – улыбнулась Алена, – ты тоже постоянно хиты выпускаешь. Свин умеет подыскать композитора. Извини, мне пора. Катя, пошли.

– Катя, – быстро попросила Глаша, – ну-ка проверь, все ли у меня в гримерке в порядке. А то в прошлый раз на столике таракан сидел!

Несчастная Катя растерялась. Казалось, видно, как в ее мозгу крутятся вопросы. Как поступить? Бежать, показывать дорогу Лапиной? Тогда Глафира распсихуется, сорвет выступление. Броситься в гримерку к Глафире? Тогда, не дай бог, Лапина обидится.

Мне стало жаль несчастную, ну и работа! Ей-богу, никаких денег не захочется.

Внезапно Алена улыбнулась.

– Вы, Катя, лучше помогите Глаше. Я-то опытная полковая лошадь, не первый день на сцене, меня тараканами не запугать, впрочем, мышами тоже, насмотрелась на гастролях. Клуб ваш я великолепно знаю, сама дорогу на сцену найду. Счастливо, Глаша, успеха.

Высокая, стройная фигура в белых ботфортах стала удаляться по коридору. Я посмотрела ей вслед. Один – ноль в пользу Лапиной. Мало того, что она хороша собой, так еще умна и отлично воспитана. Мигом, с улыбочкой поставила Глафиру на место. Настоящей звезде вовсе не требуется устраивать скандалы, чтобы подтвердить свой статус, всем и так понятно, «ху из ху»!

Красная от злости Глафира ворвалась в гримерку.

– Тоже мне, – гневно воскликнула она, – суперстар, блин! Растолстела, обабилась, жуткий вид! Песни – словно вой мартовской кошки, а туда же! Дома пора сидеть, картошку жарить! Звездища! Ну что встала, Танька, вынимай костюмы! А ты уматывай, мне переодеваться надо, краситься.

Последняя фраза относилась к Кате.

– Конечно, конечно, – заворковала та, – впрочем, Глашенька, ты такая красавица, что и грима не надо!

– Ступай, встречай других, подлиза, – капризным тоном сказала Глафира.

Катю вымело за дверь. Глафира села в кресло и другим, совершенно нормальным голосом произнесла:

– Гляди, чтобы сюда кто из журналюг не пролез с фотоаппаратом.