И только тихий шёпот звёзд - Владимир Владимирович Юргель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стой! – меня вдруг осенило. – Подожди! Получается Гектор Стайн твой родной брат?
– Да, – чуть растерявшись ответила Берта, и чуть заметно напряглась.
– Мы с ним учились вместе. В Академии.
– Я знаю. Он рассказывал про вас… Про тебя.
Кевин присвистнул второй раз.
– Так у вас здесь прям встреча старых друзей получилась, – без особого воодушевления проговорил мой сменщик. – Как тесен мир.
Я потянулся к бутылке с вином. Берта отрицательно покачала головой, а Кев накрыл стакан рукой. Я налил себе.
– Ну, за Гектора. Я помню, он хороший был парняга.
– Он и сейчас неплохо выглядит, – иронично отметила Берта.
Я жадно выпил. Вино чет не пошло. Я обернулся к Алиске. Она тотчас же протянула мне апельсиновую дольку. Я занюхал, откусил маленький кусочек, пожевал и сказал:
– Извини, мы тут привыкли по-свойски обедать.
– Ничего страшного, – засмеялась Берта, – мы с мальчишками, когда запаримся, тоже на этикет особо внимания не обращаем.
– Прости, но на языке вертится вопрос.
– Я поняла, – ответила девушка. – Я так решила! Я всегда хотела всего добиться сама, а возиться с техникой любила с самого детства. Отец конечно был против, но мне наплевать. Это моя жизнь, и я буду решать сама, кем мне работать и как мне жить.
– Ясно, – усмехнулся я, – а живешь где?
– Снимаю квартиру в Рино, в Неваде. Кстати, довольно далековато от нашего семейного гнездышка.
– Простите, – вмешался Кевин,– вы ведь Конфедератка?
– Разумеется, – с быстро промелькнувшим в глазах холодным блеском резко ответила Берта, – а у вас что, с Конфедерацией проблемы?
– Нет, ну что вы, – Кев извиняющимся жестом поднял ладони вверх, – просто я из Иллинойса.
– И как поживает Иллинойс?
– Вашими молитвами – прекрасно.
– Я рада за вас, – с металлом в голосе ответила Берта.
– Так, блядь, извините за мат, – вмешался я, – но здесь пока еще я хозяин станции, и поэтому призываю всех присутствующих быть предельно аполитичными.
– Да я просто спросил, – пожал плечами Кевин.
– И тебе ответили, – внимательно глядя на него закончил я.
Впрочем, натянувшуюся уже было атмосферу разрядила Алиска, принеся в кают-компанию клубничный торт. Торт был действительно превосходный. Кевин, облизывая джем, который норовил вылезти из сочных коржей, начал шутить. Берта, немного покраснев от выпитого вина, аккуратно, пользуясь вилкой и ножом, отрезала маленькие кусочки и тихонько смеялась над шутками Кевина.
Я смотрел на нее. И понимал, что мне наступает пиздец. Ее «конский хвостик» мелко подрагивал от смеха. Зеленые глаза иногда стреляли в меня молнией девчачьего интереса. Чуть видимые веснушки на носике, вызывали жгучее желание его укусить, а маленькая грудь, под обтягивающим крепкое тело джемпером, их поцеловать. «Симпатичная малая», – отстраненно подумал я. Берта перехватила мой взгляд и покраснела. Ей богу, покраснела. Я растерялся. За восемь месяцев, проведенных на станции, я уже подзабыл, как вести беседу с очаровательной, живой девушкой. Когда я возвращался с вахты домой, у меня нет-нет, да и получалось иногда склеить на ночь какую-нибудь девчонку. Как правило, далеко не умницу и не красавицу. А уж покраснеть их могло бы заставить лишь только чрезмерное пребывание на солнце без защитных кремов. Проблема двадцать третьего века, хуле здесь еще сказать.
Меня понесло. Я потянулся к бутылке.
– Кому обновить?
Кевин уплетая торт отрицательно покачал головой. Берта, мило улыбнувшись, сказала:
– Нет. Спасибо, Влад. Завтра рано вставать. Кстати, ты не поможешь мне с ремонтом?
Я смутился. Вообще-то технарем был Кевин. Я хоть и управлял станцией, но Кев получил в свое время бакалавра по системам жизнеобеспечения и инженерным коммуникациям. Не поднимая глаз на девчонку он стал жевать медленней. Я все понял мгновенно. Иллинойс находился под контролем Голубых лент. Берта была Конфедераткой. А учитывая тот факт, что дочь одного из советников скорее всего относилась к Голубым лентам с такой же симпатией, как аллергик относится к весеннему цветению, я был единственным, кто мог ей помочь.
– Кев? – напряженно спросил я. – Ты не против?
– Да без вопросов… – зыркнув исподлобья на Берту ответил сменщик. – Только не сломайте мне там ничего.
Девушка с презрительной улыбкой повернулась к нему:
– Ну что вы, Кевин. Не стоит беспокоиться. В самом запущенном случае, ну если моя квалификация старшего механика с высшей степенью допуска не позволит мне починить систему охлаждения конвейера двадцатилетней давности, я лично, несмотря на разногласия в наших политических взглядах, отсосу вам прямо за этим столом. Даю вам слово. А Стайны всегда держат свое слово. Если же вы отвыкли от секса с живой женщиной, я подарю вам андроида. Любого цвета кожи и пола. Благо, как гражданка Конфедерации и резидентка Канзаса, я имею право дарить их сколько угодно.
Берта встала, резко махнула в сторону Алисы, которая опять сделала книксен, и вежливо пожелав всем спокойной ночи гордо вышла из кают-компании.
– Сссука, – прошипел со злобой Кевин.
– Ты дебил? Она дочь советника. Ее одно слово, и на станцию в следующий раз прилетит другой сменщик, – озираясь на дверь сказал я шепотом.
– Да я понимаю. Так. Накатило, – отводя от меня глаза проговорил раздосадованный мужчина. – Сука гребаная. Ты там с ней поаккуратней. Хер знает, что у нее в голове. Ты поверил этой сказке про механика? У нее даже айди-браслет как у нас с тобой.
– Я видел нашивки, и они настоящие. А браслет… Поэтому Алиска сразу и не прочухала кто она.
– Ну завтра увидишь, какой она механик.
– Не сцы, Кев, – похлопав парня по плечу, пьяно улыбнулся я, – если она засланка, мы ее зарежем, расчленим и спустим в утилизатор. А Алиска заметет все следы.
– Иди уже, убивец- отмахнулся Кевин, – действительно рано вставать!
– Вот за это я тебя и люблю. За понимание! – я поцеловал Кева в лохматую макушку и позвал Алису:
– Аля, ты скоро?
– Иди ложись, я приду минут через двадцать.
– Оки доки, – промурлыкал я про себя, прихватил со стола бутылку вина, поболтал ее, и убедившись, что на пару стаканов еще хватит, пошел в каюту.
Кевин внешне выглядел спокойно, хотя в душе у него все вибрировало от ярости. «Сука белобрысая. Мразь конфедератская», – думал он про себя играя желваками. Берта, раскрывшись с неожиданной стороны, поразила его, и, хоть он и не хотел себе в этом признаваться, слегка напугала. Кев не считал себя повернутым на политике, но отец
