Эффект лягушки - Александр Потупа

Выходной отсек в полном порядке. Все на месте. Надо влезать в скафандр и двинуться за борт.

Страшновато? В общем-то, да. Можно открыть люк и за исчезающе малую долю секунды рассыпаться на атомы или на что помельче. Но ведь не распадается же стенка кабины. Кажется, на этот раз туннель устроил новую игру - пичкать нас иллюзиями бета-жизни ему надоело, захотелось побаловать нас бета-смертью. Нечто новое и непонятное...

В углу резко метнулась тень - словно лягушка прыгнула. Нет, всего лишь тень руки. А было бы неплохо иметь провожатым какого-нибудь простецкого подмосковного лягушонка. Лучше не какого-нибудь, а именно того, который так напугал Иринку...

Неужели где-то есть эти столетние заболоченные пруды, есть Иринка, нараспев читающая стихи, есть "огромность квартиры, наводящей грусть", есть я без этого нелепого скафандра и вне туннеля, есть лягушонок, который прискакал немного поиграть с красивой тетей Ириной, а его не поняли и испугались...

* * *

Не поняли и испугались - самое человеческое сочетание реакций. Сначала лягушонка, потом меня и моего дела. И заболоченные пруды канули куда-то. Одно дело стихи, другое - реальные туннели, откуда так легко угодить к профессору с вкрадчивым голосом.

Иногда пруды оживают, лента памяти заполняется зеленовато-коричневыми колебаниями, солнечными бликами, Иришкиным шепотом...

И сразу, без перехода, словно склеили куски двух разных кинопленок, встает перед глазами первый визит в главный Бета-центр. Отборочное собеседование. Но дело не в нем, оно - стандартное действо в жизни Испытателя.

В вестибюле Центра сразу бросается в глаза презабавная скульптура. И какой шутник придумал поставить здесь эту огромную лягушку из яшмы на золотистом куске масла?

Впрочем, старая притча неплохо вписалась в огромное пространство вестибюля, который в одном из телерепортажей был определен как "врата в будущее". Уж не в то ли, где мы теперь оказались?

У лягушки усталый вид, из-под левой задней лапы еще летят брызги. Она спасается, она работает... Она по уши заляпана сметаной и комочками масла, но она добилась своего и создала свой кусок тверди, создала вопреки законам физики, ибо, в принципе, обычной лягушке не под силу такое дело... Между прочим, она еще не победила окончательно - скользкий островок масла плавает в целом сметанном озере. Не победила, но сделала главный шаг к победе... Может быть, смелость - комок затвердевшего страха?

Как бы то ни было, прощай, лягушка, древний символ воскресения. Спасибо за проводы...

Люк медленно отъехал в сторону, и я шагнул за борт. Вокруг мерцали звезды - обычные славные плазменные шары. Мое тело поглощало метры пространства, которое никуда не исчезало...

* * *

- Никуда не исчезало ваше пространство и исчезать не собиралось, сказал я, заглянув в кабину ровно через двадцать девять минут и растирая затекшее плечо. - И кажется, оно по-прежнему трехмерно...

- Дон, приступай к ремонту внешнего информатора. Там еще добрый десяток повреждений. И в системе дубля тоже. Марио передаст сигнал выхода и сменит тебя через полчаса. Я хочу спать, - добавил я и сел в кресло.

Не стоит пугать ребят - пока ни к чему. Они сами все поймут. Туннель сыграл с нами, быть может, лучшую свою шутку - чуть не убил взаимным коротким замыканием. Созерцание вновь обретенного мира успокоит их, а ремонт - тем более, он кого хочешь заставит успокоиться. Вероятность полного восстановления невелика - туннель поработал на славу... Но нас будут искать, нас непременно отыщут...

- Надо посоветовать кое-кому сунуть это дурацкое табло куда-нибудь подальше, - пробормотал я, проваливаясь в крепкий и ярко-красный, как полотно Вселенной, глубокий сон, неизбежный пролог к моей следующей, возможно, более счастливой бета-жизни...

Минск, 1975