Взгляд с трибуны. История футбола Прикамья - Сергей Онорин

Как, возможно, читатель уже догадался, не игровые характеристики стали определяющими в сегодняшнем появлении Генриха Федосова на газетной полосе. Меня глубоко тронула его не футбольная – человеческая судьба. Авторство фактов принадлежит бывшему игроку, ныне тонкому литератору Александру Ткаченко, в изложении которого я и узнал эту щемящую историю, словно калькированную с судеб многих наших спортсменов. Да только ли спортсменов – почти все мы, когда жизнь перевалит за середину, живем с ощущением промелькнувшего рядом счастья.

Он не был обычным футболером – по большому счету, Федос вообще был случайным человеком в компании укротителей кожаного мяча. Он напевал джаз, душился модным одеколоном, и повязывал на шею безукоризненной подобранный галстук. Когда по прилету в Англию игроки шли по магазинам отоваривать командировочные, он брал билет на концерт знаменитого негритянского джазиста. Музыка всегда оставалась стихией. Это был умница, эстет, умевший ценить красивое, будь то одежда, женщина или игра. Он был светлый и невесомый, как солнечный зайчик, этот красавчик Гешка, с улыбкой говоривший про себя: «Я вижу солнце». Он всех называл красавцами и красавчиками, выражая, таким образом, свою положительную оценку человеку в большом и малом», – рассказывалось в материале издания «Прессбол» «Миг и судьба» (автор Василий Сарычев, № от 6 ноября 2003 г.) о Генрихе Федосове.

О нем говорили многие близкие люди его поколения, что отпущенных ему талантов могло хватить на десятерых, он мог стать кем угодно в любой из областей, а выбрал то, что выбрало его – футбол. Сидевшая в нем внутренняя интеллигентность вкупе с легким, покладистым характером не позволяли ему что-то просить, требовать для себя – он всегда довольствовался тем, что давали. У него не было ни квартиры, ни машины, он долго жил в гостинице при стадионе, с романтическим удовольствием прожигая дни, и весело покачиваясь на отпущенной ему судьбой футбольной волне. К нему тянулись, как к открытому, душевному парню, у которого на всех хватало любви.

По окончании сезона 1957 г. чемпионствующее московское «Динамо» в качестве поощрения отправили в турне по Южной Америке. Не знаю, правда это или нет, но рассказывают, что в Рио-де-Жанейро судьба познакомила красавчика Гешку с милой девушкой, родители которой, выходцы из России, держали при гостинице маленький магазин. Девушка тянулась ко всему русскому, оттого и пришла на матч, где обратила внимание на элегантного парня, задававшего тон в той потрясающей игре. Потом они познакомились, и вспыхнул роман. Девушка летала за динамовской командой в другие города, они встречались втайне от всех, ходили по экзотическим местам, на них оглядывались, до того красивая была пара. Она влюбилась без памяти, он застлал ей весь мир, этот веселый красавчик Гешка в расписной рубахе и белых штанах.

Однажды они пошли купаться на океанское побережье и прозевали отлив. Девушку поглотила волна, и понесла. Генрих бросился следом. О том, что русский футболист спас бразильскую девушку, откуда-то прознали газеты, назавтра после игры в раздевалку пришла взволнованная мама. В тот же вечер она устроила в честь спасителя банкет для всей динамовской команды, на котором Геше в бутылке из-под минералки тайком подавали водку. Он не отрывал глаз от возлюбленной, был элегантен и нарочито весел, тщательно маскируя тоску. Завтра турне заканчивалось, и он знал: это все. Улетая, Генрих не сказал ей ничего из того, что она, наверное, ждала. Со своей маленькой комнаткой в коммуналке, и ожидавшей возрастного спада игрой, с особенностями нашего строя ему нечего было предложить той, которая хотела дать ему счастье.

Потом были письма, много писем, на которые Генрих не отвечал. А однажды, сколько-то лет спустя, услышал за дверью ее голос – и замер, затаился. Он уже не был прежним красавцем, игроком сборной, которым она знала его, и наверняка ожидала увидеть вновь. Как многие футболисты на сходе, он доигрывал во второразрядной подмосковной команде, а никогда не угнетавшая его скудость быта в эту минуту впервые в жизни открылась ему своей ужасающей стороной. «Стучите громче, он там с проститутками закрылся», – ядовито советовала зловредная бабуся-соседка, и он не открыл. Потом рассказывали, что она приходила еще и еще, но его вправду не было – команда играла выездные матчи.

Потом все забылось. Сменив несколько команд, он доиграл карьеру, попробовал себя на тренерской стезе, работая с командами второй лиги во Владимире, Ногинске, Ухте, но здесь по мягкости и нетребовательности, сохранив игрецкий, без дистанции менталитет, себя не нашел. И он расстался с футболом совсем, надолго пропав из внимания. Говорят, он долго работал грузчиком в магазине «Свет».

Но, удивительное дело, изредка встречавшие его былые партнеры не находили в нем следов печали по поводу не сложившейся судьбы.

Александр Старостин

Справка. Александр Старостин выступал за московские клубы МКС (1922 г.), «Красная Пресня» (1921—1925 гг.), «Пищевики» (1925—1930 гг.), «Промкооперация» (1931, 1934 гг.), «Дукат» (1932—1933 гг.), «Спартак» (1935—1937 гг., капитан команды). Играл на позиции правого защитника. Победитель осеннего чемпионата СССР 1936 г. Серебряный призёр чемпионата 1937 г. Бронзовый призер весеннего чемпионата 1936 г.

Всего в чемпионатах СССР по футболу провёл 18 матчей. С 1927 по 1936 гг. играл за сборную Москвы по футболу, с 1933 г. её капитан. С 1927 по 1934 гг. выступал за сборную РСФСР по футболу. В сборной СССР с 1931 по 1935 гг. сыграл 11 неофициальных матчей. С 1932 г. капитан сборной СССР. Победитель футбольных турниров Всесоюзной Спартакиады 1928, 1931, 1932 и 1935 гг., проведя в них 10 матчей. Чемпион РСФСР по футболу 1927, 1928 и 1931 гг., серебряный призер чемпионата 1932 г. Чемпион Москвы 1927 и 1934 гг.

Играл в хоккей с мячом нападающим. Был чемпионом Москвы 1927 и 1928 гг. С 1929 по 1931 гг. играл за сборную Москвы по хоккею с мячом. В 1967 г. был включён в символическую сборную СССР за 50 лет.

Деятельность функционера: сентябрь 1937—1941 гг. – председатель секции футбола и хоккея с мячом комитета по делам физкультуры и спорта СССР; 1946—1947 гг. – старший тренер в команде «Динамо» Пермь; 1956—1958 гг. – председатель секции футбола Спорткомитета РСФСР; 1959—1967 гг. – председатель федерации футбола РСФСР; 1968—1976 гг. – заместитель председателя федерации футбола РСФСР. Скончался Александр Петрович Старостин 23 сентября 1981 г., похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

29 октября 1942 г. Александр Петрович Старостин был арестован. Его братья, Николай, Андрей и Петр, были арестованы шестью месяцами ранее. Следствие и суд шли почти год. 18—20 октября 1943 г. Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла приговор братьям Старостиным и пятерым их коллегам по работе в спортобществе «Спартак», Анатолию Денисову, Исааку Ратнеру, Александру Сысоеву, Станиславу Леута и Евгению Архангельскому. Все они были признаны «участниками антисоветской группы, возглавляемой Старостиным Николаем».

В вину братьям Старостиным и их «подельникам» вменялись антисоветские высказывания, «особенно участившиеся после начала Великой Отечественной войны», и «суждения пораженческого характера». В частности, как записано в приговоре, осужденными в личных беседах «восхвалялись порядки капиталистических стран Западной Европы, где большинству из них приходилось бывать на спортивных состязаниях».

Кроме того, Старостины, а также Денисов, Ратнер и Сысоев, были признаны виновными в том, что используя свое должностное положение они систематически расхищали спортивные товары из предприятий системы промкооперации, а деньги, вырученные от их продажи, делили в разных долях между соучастниками хищений. При этом в приговоре не было приведено ни одного конкретного случая хищений. Ущерб государству «от действий вышеперечисленных лиц» был оценён в 160 тыс. руб., при этом на долю Николая Старостина пришлось 28 тыс. руб., Александра – 12 тыс. руб., а Андрея и Петра – по 6 тыс. руб. Также члены группы Николая Старостина обвинялись в измене Родине, но судебному следствию не удалось установить «каких-либо конкретных приготовительных действий, направленных к измене Родине».

Участники «группы Старостина» были осуждены по статье 58—10 УК РСФСР. Александр Старостин, также, как и его братья, был приговорён к 10 годам лагерей, а также к конфискации «всего лично им принадлежащего имущества». Кроме того, военная коллегия постановила возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР «о лишении Старостина Александра – ордена Трудового Красного знамени».

Свой лагерный срок Александр Старостин начал отбывать в Пермской области, в Усольлаге. Впрочем, уже 2 декабря 1943 г. Старостин покинул Усольлаг, и 5 февраля 1944 г. был принят в Печорлаг (Коми АССР). Находясь в Печорлаге, Александр Старостин подавал Сталину прошение о направлении на фронт. В лагере Старостин был задействован на общих работах на железнодорожном транспорте, став впоследствии бригадиром. В июне 1944 г. Старостин был принят на работу мастером спорта «Динамо» при Управлении Печорского ИТЛ НКВД. В 1946 г. он был отправлен в Пермь, где до 1947 г. работал тренером в местной футбольной команде «Динамо».