Спасатели. Репортаж в ретроспективе - Людмила Прошак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Может быть, чего-нибудь покрепче?
– Что? – не сразу понял Юрьев. – Нет-нет, спасибо…
Забежал домой. Времени на разговоры нет. Кинулся к телефону, звонить первому секретарю крайкома.
– Ты в городе? Зачем? – от вальяжного тона нет и следа.
Юрьев молча нажал на рычаг, стоял и слушал короткие сигналы и почему-то никак не мог отделаться от воспоминания: только что заступивший на должность секретарь подходит к ним, Кужугетову и Юрьеву, и провозглашает тост:
– Ну, мужики, за дружбу, которой чужды трусливые номенклатурные соображения! Должности приходят и уходят, а люди должны оставаться людьми! – А потом. когда уже было выпито немало, приобнял обоих за плечи: – Спасибо за поддержку, ребята. Я не забуду, как вы помогали, чтобы мое назначение состоялось. Не забуду…
Юрьев посмотрел на встревоженных домашних, развел руками:
– Назревает ситуация! – и уже к старшему сыну: – Отвези меня на машине в аэропорт. На нет и суда нет.
Он летел в Москву, еще не зная, что летит победителем…
III. Уфимская труба
1
Утро у заместителя председателя Совмина Ломова не заладилось. Чем бы ни занимался, мысли упорно возвращались к злосчастной уфимской трубе. Черт знает что такое! Едва пришел на работу, как позвонили из Башкирии, приезжайте, спасайте: на нефтеперерабатывающем заводе обломился кусок трубы весом в семьсот тонн. Эта махина висит и раскачивается в воздухе на высоте в сто двадцать метров, грозя в любую минуту сорваться и раздавить установки с бензином и соляркой.
Что делать? Откачать топливо? Невозможно, цикл постоянный, все заводы закольцованы, их остановка повлечет за собой гигантские убытки. Тормознуть работу цеха? Бесполезно, ведь все равно в отстойниках топливо. Упади этот кусок трубы, то такое произойдет… Сотни тонн горючего взорвутся вместе с заводом стоимостью в десятки миллионов долларов… Это будет не просто гигантский пожар, это будет экологическая катастрофа, город задохнется от гари и дыма… Ломов разозлился сам на себя: нашел время страшилки придумывать, вопрос решать надо… «Сейчас порешаем, – уговаривал он себя, листая номенклатурный справочник. – Вот! Нашел!» Он нажал кнопку селектора:
– Соедините меня с председателем Комитета по чрезвычайным ситуациям. Срочно!
Нетерпеливо схватил трубку, не дослушав секретаря о том, кто на связи.
– Это Ломов. Вы – чрезвычайщики, да? Вот давайте и решайте!.. Как что? В Уфе катастрофа, ты раньше меня об этом знать должен, думай, как с этой чертовой трубой быть!
…В тесном кабинете собрались все, кто эти месяцы ходил сюда, как на работу. Только без должности и без зарплаты. Кофе – чашка за чашкой, курево – сигарета за сигаретой… Думали, как снять качающийся оголовок трубы.
– Ну что? Какой из проектов будем разрабатывать всерьез?
– Только без дирижабля, пожалуйста. Проект интересный, но требует времени и средств. У нас нет ни того, ни другого.
Беспечная реплика разрядила обстановку. Остыли и стали рассуждать рационально.
– Самый реалистичный проект – подрыв, но подорвать оголовок нужно так, чтобы взрывной волной его перенесло в какое-то место, где бы он ничего не разрушил.
– Задумано здорово, но как все это осуществить? Придется вспомнить сопромат…
Не тратя времени на дальнейшие словопрения, сели за расчеты. Вроде бы все сходилось.
– А что произойдет после удара? А если оголовок рухнет и деформирует фундамент? А если вслед за оголовком упадет вся труба? Чем это лучше землетрясения? – Юрьев задавал вопросы один за другим, не поднимая головы, продолжал что-то чертить на четвертинке свернутого листа.
Кужугетов глубоко вздохнул, подавляя в себе желание сказать Юрьеву то, что вертелось на кончике языка. Вместо этого принялся рассчитывать дальше. Наконец оторвался от бумажек, еле сдерживая раздражение:
– Ну, конечно, ты прав. Семьсот тонн нельзя опустить легко и просто – фундамент разрушится, труба наклонится и то же упадет.
– И все же взрыв – единственный способ положить на землю этот качающийся кусок, но как его положить?
Наконец, вволю помучившись, додумались раздробить оголовок взрывом, поделить семисоттонную махину на несколько частей. Они упадут не все сразу в одно мгновение, а с разрывом во времени – следовательно, не дадут такого сейсмического эффекта, который мог бы разрушить завод. А чтобы еще больше перестраховаться, решили внизу сделать «подушку» из опилок и песка.
– Все! – Кужугетов хлопнул по стопке расчетов. – Приступаем к реализации проекта. Пока мы в Москве делаем окончательные расчеты, в Уфу отправим оперативную группу из спасателей и подрывников. В контакте с нами будет работать команда саперов из Министерства обороны. Военные рассчитают силу и технологию взрыва, а спасатели… – Он посмотрел на собравшихся: в штате четыре человека а в кабинет набилось раз в десять больше. Младшему, Мише Игнатову, всего восемнадцать, а тоже ехать рвется, ни командировочных, ни премиальных ему не надо, только бы взяли. Председатель вздохнул и с ударением на втором слове произнес: – Спасателям-общественникам предстоит поднять взрывчатку по этой трубе и закрепить ее там…
2
Зависшая над заводом махина от порыва ветра качнулась и, как гигантский маятник, взметнулась на два метра вправо, потом влево… Альпинисты вскарабкались вверх по технологической лестнице. Самые верхние ступеньки были сломаны. Последние семь метров пришлось лезть, как одичавшим кошкам. Альпинистское снаряжение только и выручало. Залезли, глянули вниз с высоты ста двадцати метров… А на земле тоже кипела работа.
– Михалыч у нас как Ильич на субботнике, – перемигивались между собой спасатели, не без удовольствия наблюдая, как начальник оперативного отдела таскает наравне со всеми бревна.
Они нужны были в огромном количестве для того, чтобы для срезанных взрывом обломков трубы сделать «подушку». Вместо пуха ее «набивали» слой за слоем бревнами, опилками, камнями, снова бревнами, снова опилками…
Болели руки и плечи, ломило спину, на ладонях набухали мозоли, саднили ссадины. Кубарев не спал всю ночь, ворочался с бока на бок, вставал, пил чай, опять ложился, снова вставал – думал. «Ну хорошо, «подушку» положили, расчеты делали день и ночь, они себя оправдают, ребята уже начали закладывать заряд.
Вот-вот можно будет взрывать. Но как это все организовать, чтобы не угробить никого? По заводу бродят все, кому не лень, со смены на смену…» Утром пришел к Председателю Верховного совета республики и на ходу протянул бумагу:
– Вот, у меня проект приказа о создании штаба по ликвидации чрезвычайной ситуации. Первое решение штаба я уже набросал. Если вы его не подпишите, могут быть огромные жертвы.
Ракитов, не тратя лишних слов, молча прочитал и подписал.
…На заводской проходной радостно замахали:
– О! Наш ГКЧП приехал!
– Ну вот, и здесь перекрестили, – Кубарев вроде бы и засмеялся вместе со всеми, но успокоиться долго не мог, бормотал себе под нос: – Вот же, Господи, был диссидентом, сделал все, чтобы этот ГКЧП потерпел фиаско, а оказался почти рядом – в ГКЧС. Представишься – начальник оперативного отдела ГКЧС, все таращат глаза, дескать, неужели не всех путчистов пересадили, – и заметив, что его слушают, громко добавил: – Забавно…
Альпинисты вскарабкались на стодвадцатиметровую высоту, затащили туда инструмент, потянули толстенный кабель.
– Ох, изобрели бы портативный аккумулятор!
– Размечтался, давай тяни…
Следом втащили взрывчатку, заложили. Уже было спускаться решили, не тут-то было.
– Эй, наверху! – У Фадеева голос зычный, в авиации работал. – Тут военные говорят, надо взрывной заряд укутать матами, одеялами. Это чтоб взрыв внутрь ушел… После обеда придется этим заняться.
– Нам тяжело вверх-вниз лазить, давайте сразу сделаем, не прерываясь, поднимайте маты… Хорошо, бы и обед наверх. Желательно с поварихами вместе!
Тут и девчата из столовой прикатили, недоумевают: кого же нам кормить, не уж-то одного начальник? Хотя нет, вон они, едоки, наверху. Девчонки головы запрокинули, за косынки держатся, чтобы не свалились, кричат, на смех сбиваясь:
– Ребяты, вы чего будете на первое?
Отобедали, уже за работу приниматься собрались, а девчата не унимаются:
– Ребяты, у нас есть виноград, будете? Какой – черный или белый?
– Вот это жизнь, так бы тут и сидели! Да давайте любой, все равно съедим…
3
Кабинет, доставшийся Юрьеву, походил на кладовку. В нем от силы могли вместиться только два человека. Причем если один сидел, то другой должен был стоять. Так оно и было: Юрьев сидел за столом, Кужугетов стоял у единственного окна. Оно выходило прямиком на вольер с антилопой, которая орала и пахла. Эта вонь смешивалась с запахом дешевого, крепкого табака…
