Секрет парка аттракционов - Флориан Дениссон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сосредоточился на второй фразе загадочного текста: «Среди моих сестёр я пятнадцатая и указываю всем верное направление».
Мои сёстры? Может, это какие-нибудь цветы? А что, вроде неплохая идея. Какой цветок может указывать правильное направление? Подсолнух! Йе-е-е – я подпрыгнул на стуле, победно вскинув руки вверх. Ранний час, поздний, утро, вечер… Я чувствовал, что близок к цели. Подсолнухи – они же зависят от света, поворачиваются к солнцу…
Я схватил телефон, чтобы сообщить о своей находке Тома и Аманде. Написал – и по их ответам сразу же почувствовал, что моя версия с подсолнухом их не потрясла. И совсем не убедила. Они вообще не поняли, при чём тут цветы. Аманда вполне резонно заметила: «Загадка и отгадка должны совпасть, как две детальки пазла. А у тебя никакого совпадения». И правда, я попытался подставить «подсолнух» во вторую часть загадки, но он туда ну никак не влезал.
Ладно, откажемся от подсолнуха и начнём с нуля. Я обхватил голову обеими руками и тихонько надавил на виски, чтобы лучше думалось. Строчки снова заплясали у меня перед глазами. Буквы скакали туда-сюда, складываясь в новые слова – то несуразные, то вполне понятные.
Прошло какое-то время, и вдруг я увидел её. Ту самую букву! На первый взгляд совсем постороннюю, но именно она придала смысл всей этой белиберде. Я проверил свою догадку ещё раз – и да, всё сошлось. Детальки пазла совпали, как выразилась Аманда. Буква Н – вот что имелось в виду. Она есть и в «раннем», и в «позднем». В алфавите она пятнадцатая. А верное направление – это север, или норд, как говорят моряки. На компасе его обозначают буквой N[2], и стрелка как раз туда и указывает. Ну а в слове «год» никакой Н, понятное дело, нет.
Моё новое открытие друзья приняли совсем по-другому. Сначала замолчали, и я представил себе, как Аманда и Тома проверяют каждую фразу загадки, подставляя к ней присланный мной ответ, а потом почти одновременно поздравили меня. Ура, первая подсказка у нас есть.
Очень скоро телефон, лежавший на письменном столе, завибрировал. Звонила Аманда. Всякий раз, когда её имя высвечивалось на экране, сердце у меня замирало. Вот и сейчас…
– Алло, – отозвался я.
– Я хотела написать, но решила, что позвонить будет проще. В первой загадке я не поняла ровно ничего, поэтому сразу перешла ко второй. Мне больше нравится ломать голову над картинками, чем над непонятными фразами.
– И ты её разгадала? – Я сразу заволновался.
– Пока не совсем. Скажи, что ты видишь на картинке?
Я перевернул страницу и вгляделся в рисунок. Аманда не видела, как я прищурился, чтобы как следует его изучить.
– На мой взгляд, это что-то… – начал я.
– Это градусник, – прервала меня Аманда. – И я думаю, что числа и градусы на нём не случайные.
– И буква Ф тоже, да?
Аманда сделала короткую паузу.
– Про букву я пока ничего не думаю. Но ты нашёл Н, это ответ на первую загадку. Теперь надо сообразить, как эти две буквы между собой связаны.
Я почесал макушку, потом спросил:
– А что там у тебя с температурой?
– У меня температура сто восемнадцать и четыре, представляешь?
* * *
На перемене в школьном дворе на следующий день, как всегда, всё кипело. Где-то вдалеке сражались две быстренько сложившиеся футбольные команды, а так же быстро сбежавшиеся болельщики поддерживали их криками. Рассевшись группками на газоне позади школы, мальчишки и девчонки болтали и спорили, а мы с Амандой и Тома решили посмотреть наше последнее видео о тайнах Ренн-лё-Шато. Из рассказов об этой крайне любопытной деревеньке, куда нас случайно занесло во время последней школьной экскурсии, и о её легендах получился целый фильм. Наши подписчики с нетерпением ждали следующего выпуска. Кстати, самих подписчиков становилось всё больше.
– Вот наш свежий ролик, – сказал Тома. – Я с утра пораньше успел его загрузить, ещё до автобуса.
Любопытная Аманда первой зашла на наш ютьюб-канал со своего телефона.
– Вау! Вы только гляньте, сколько тут просмотров! – воскликнула она. От удивления её большие зелёные глаза стали круглыми-прекруглыми.
– Ага, я видел. – Тома кивнул. – Самый наш большой успех за последнее время.
– И куча комментариев! – подхватил я. – У нас ещё никогда столько не было!
– Потом посмотрим, – сказал Тома Аманде, которая, как загипнотизированная, не сводила взгляда с экрана. – Давайте лучше обсудим книгу.
– Я о ней всю ночь думал, – ответил я, поёжившись. – У меня, кажется, уже мозги перегрелись.
– А я, кроме температуры на градуснике, ни в чём не разобралась. Посидела над другими загадками, но ничегошеньки в них не поняла.
– Температура на градуснике? – переспросил Тома, сдвинув брови. – Ты мне ничего не говорила. А ты в курсе, Оли?
Я попытался улыбнуться, но, кажется, получилось криво.
– Ну и какая же там температура? – продолжал Тома.
– Сто восемнадцать и четыре, – медленно и раздельно произнесла Аманда.
– Если считать, что это обычный градусник, то такая температура… – озадаченно начал Тома.
– О, так ты тоже думаешь, что это градусник, только не простой? – обрадовалась Аманда, и глаза у неё заискрились.
– Ясное дело. Чем же ещё он может быть? Ну а какое отношение к градуснику имеет буква Ф? – спросил я насмешливо.
– Вообще-то самое прямое, – Тома нисколько не смутился. – Она указывает, по какой шкале измеряется температура. Сто восемнадцать и четыре – это по Фаренгейту.
– Чего, по кому? – хором спросили мы с Амандой.
– Этой шкалой пользуются в Америке. Мы привыкли к градусам Цельсия, а они – к градусам Фаренгейта.
– И зачем только нужна путаница с разными системами? – удивилась Аманда. – Всё-таки они странные, эти американцы.
Я хотел было сказать, что американцы и расстояние измеряют в других единицах, но друзья меня бы сейчас не услышали. Тома в бешеном темпе что-то набирал на смартфоне, а Аманда смотрела на него как на редкого зверя в зоопарке. Наконец Тома оторвался от экрана и с торжествующим видом объявил:
– По Цельсию это сорок восемь градусов!
– Отлично! – похвалил я Тома. – А нам от этого какой толк?
– Большой. Не думаю, что такое целое число, без всяких дробей, появилось тут просто так. Мне кажется, отсюда и надо копать дальше.
Высшие силы, словно подслушав наш разговор, поставили точку в предложении Тома школьным звонком.
Глава 6
После уроков мы с Амандой пошли ко мне. Уже несколько месяцев подряд по пятницам я помогал ей с домашкой по математике. Хотя в последнее время это был скорее предлог, потому что на самом деле мы возились с роликами для нашего канала. Родители, естественно, подозревали, чем мы там заняты, но оценки в дневниках вполне радовали, поэтому взрослые дружно оставили нас в покое.
Мы разобрали задачу по геометрии, которая никак не получалась у Аманды, и тут она спросила:
– Остров Реюньон, это где?
– Что-что?
– Ноа сказал, что его мама родом с Реюньона. Интересно, где он находится.
Я задумался, пытаясь выудить из памяти хоть какие-то географические сведения, и не отвечал. Аманда тоже помолчала, а потом сказала:
– Даже как-то некрасиво не знать, где этот остров. Всё-таки часть Франции.
– Действительно, – согласился я и усмехнулся. – Прямо-таки стыдно. А вот ты, например, знаешь, где находится Шатору?[3]
– Нет. А при чём тут Шатору?
– При том. Это тоже Франция, но ни ты, ни я не найдём с ходу на карте.
Аманда тоже усмехнулась, а я сел за компьютер.
– Ладно, сейчас мы с тобой всё выясним и ляжем спать намного более умными, чем вставали утром, – пообещал я ей с гордым видом.
Мне и правда хотелось побольше узнать о моей стране, и я поискал в интернете сначала карты, а потом и сам остров Реюньон.
От фотографий разбегались глаза. Оказалось, Реюньон расположен на востоке от Африканского континента выше острова Маврикия на широте Мадагаскара. Всё же есть что-то завораживающее в том, что маленькая частичка земли, окружённая океаном, в сотне километров от материковой Франции – тоже твоя родина. На фотографиях перед нами представали золотистые пляжи, лазурная вода, джунгли, горы в дымке летних грозовых ливней. Мы кликали картинку за картинкой и замирали в изумлении, любуясь красотой пейзажей и яркими красками.
И тут я зацепился взглядом за одну иконку с какой-то специальной информацией, в которую я не очень-то вникал. Она появилась на изображении пляжа. Я бы даже не обратил внимания, если бы не цифры на ней, которые что-то мне напомнили.
– Посмотри-ка, – сказал я Аманде и ткнул пальцем в экран.
– На что? – спросила Аманда. – На долготу и широту?
– Да, вот тут, 22 градуса южной
