Клуб любителей фантастики, 1974–1975 - Брайан Олдисс

— Слушаемся, хозяин, — сказали машины. — Сию минуту, хозяин.

1974, № 2

Димитр Пеев

ГРАВИТАЦИОННАЯ ГРОБНИЦА

Рис. Роберта Авотина

Небо, черное и бездонное, испещрено бесчисленным множеством огромных точек — их здесь больше, чем можно увидеть даже с обратной стороны Луны. И ни одно созвездие не напоминает земное. Конфигурации чуждые, угрожающие. Похоже, не золотые гвозди вбиты в черный бархат, а так — пустые дыры ни в чем. Только одна, ближайшая, очерчивает маленькие кружочки — иссиня-белая, косматая, слепящая. Но и она далеко, даже планеты ее не видно. Где-то здесь, в центре второго рукава Галактики, вдалеке ото всех звезд, планет, газовых и пылевых облаков, да, где-то здесь расположилось космически бездонное и безначальное Ничто — без верха и низа, без какой-либо опоры для тела и мысли. И если б кто-нибудь захотел вдруг отыскать отсюда наше Солнце, он не различил бы его, затерявшееся в далекой невесомости Млечного Пути.

Но именно здесь, где за сотни миллионов веков никогда не было ничего, вспыхнуло сияние — темно-фиолетовое, вмиг промчавшееся сквозь все цвета радуги, за неуловимую долю секунды блеснуло ослепительно белым и нырнуло в породившее его Никуда, оставив после себя шар — гигантский, металлический, реальный, как дыхание.

Для Космогатора это было шестое путешествие через нуль-пространственный туннель. И ни разу ему не удавалось уловить мгновение самого перехода — всегда рука его была на пусковой клавише, будто он лишь собирается дать команду для туннельного перехода, будто звездолет и не проник только что сквозь триллионы километров, будто не прошло никакого времени.

Мгновенный субпространственный переход — находка XXIII века — позволил человечеству вылететь на галактические просторы, таившие свой страшный риск. И не только оттого, что никто бы не смог сказать, где, в сущности, находится при суб-пространственном переходе звездолет (если понятие «где» вообще обладало там каким-нибудь смыслом), но и потому, что всякий раз ты мог нежданно-негаданно оказаться вблизи какой-нибудь звезды или даже внутри ее. Особенно опасно это было на этот раз, потому что звездолет должен был появиться в районе Черной ямы — первого коллапсара, до которого добралось человечество.

Звездолет вошел в круговую орбиту около гравитационного центра, и его бесчисленные сверхмощные и ультрачувствительные измерительные приборы нацелились на коллапсар. На экране возникали многоликие образы Черной ямы. Сомнений никаких быть не могло — всего в шестистах миллионах километров от них находился коллапсар — чудище космическое.

Первым взял слово Навигатор:

— Мы летим в идеально прозрачном районе. Это естественно — звезда-гигант, которая некогда существовала тут, еще находясь в нормальном состоянии, всасывала в себя любое вещество. Непосредственно нашему полету ничто не угрожает. За девяносто семь дней звездолет, если нужно, очертит идеальный круг около гравитационного центра. Наша орбитальная скорость поддерживается минимальной тягой, и в любой момент мы сможем начать отделение.

— А даст ли нам нечто новое орбитальный полет при таком расстоянии? — спросил Космогатор.

— Едва ли, — отвечает ему Астрофизик. — 8 сущности, мы и сейчас ничего не знаем, а пересмотрев кучи фотографий, я понял, что фотографировать Ничто вблизи столь же бесполезно, что и наблюдения издалека. Но даже если мы, учтя мощность двигателей, приблизимся на минимально допустимое расстояние, то и тогда, как я уже сказал, мы не узнаем ничего нового.

— Что же тогда делать?

— У меня есть предложение! — почти закричал третий Пилот. Юное лицо его разрумянилось от возбуждения. И все догадались, что он скажет именно то, о чем все они только что подумали.

— Говори.

— Есть один способ исследований вблизи коллапсара. Для того ли мы преодолели бездны Галактики, чтобы позорно бежать от неведомого? Дайте мне планетолет, и я спущусь прямо в гравитационный центр Черной ямы. Знаю, вы возразите мне, что это сильно смахивает на самоубийство. Но миллиарды людей погибали миллиардами всевозможных способов, однако никто до сих пор не спускался в коллапсар!

— Стало быть, ты хочешь быть первым?

— Попытка не пытка. Я готов попробовать. Может быть…

— Я присоединяюсь к этому предложению, — неожиданно для всех сказал Астрофизик. — Известно: то, что мы наблюдаем как коллапсар, есть бесконечно скрученная спираль. Именно бесконечная спираль, но наблюдаемая извне. А сам процесс образования спирали в координатах его собственного времени продолжался мгновенно — минуты и секунды, и он давно уже протек, закончившись, вероятно, за миллионы, возможно, за миллиарды лет до нас.

— Экипаж планетолета типа «НИК» включает три человека, — вмешался второй Биолог. — Я хотел бы быть третьим. Опыт, при котором приходится рисковать жизнью, не может протекать без участия биолога.

— Для тех, кто замыслил самоубийство, врач не обязателен, — попытался кто-то сострить.

— Не будьте столь уверены, что отдаете планетолет в руки самоубийц, — сказал Астрофизик. — Конечно, после того, как вещество начнет коллапсировать, никакая сила не в состоянии его остановить. Со все возрастающей скоростью, неудержимо процесс протекает дальше. Но куда дальше?.. Теория категорична, и пока никто ее не опроверг — в математическую точку, в нулевое пространство. Масса куда-то вытекла, здесь, в нашем временно-пространственном континууме, ее уже нет. Именно поэтому она уже не страшна для нас.

— А гравитационное поле? Оно-то ведь существует.

— Поле это реликтовое, остаточное и существует релятивистски. Для внешнего наблюдения, при котором все процессы в коллапсаре протекают бесконечно долго, вечно.

— Даже если это так, даже если материя вытекает сквозь пространственную точку, — сказал Навигатор, — то и тогда есть опасность, что всякое тело, которое пересечет гравитационный горизонт по сфере Шварцшильда, тоже неизбежно вытечет сквозь точку… туда… туда… где нет вращения, — но как раз это-то и хорошо бы проверить.

Экран внешнего обзора был самым большим и располагался в центре командного зала. Сейчас он весь был усеян разноцветными звездами. Лишь посередине виднелись очертания черного пятна. Там был коллапсар. Естественно, сама коллапсирующая звезда видна быть не могла — ее вещество сжалось до исчезающе малых размеров. Идеально круглое черное пятно получилось вследствие гравитационного эффекта, искривляющего проходящие мимо него звездные лучи. Он-то и создавал иллюзию, что в этом направлении звезды словно разбросаны в разные стороны. Точно такую же картину можно было бы наблюдать и на всех остальных экранах, но никто уже не смотрел на них. Глаза всех были прикованы к застывшему перед звездолетом гравитационному чудовищу — на бледно-желтом фоне замерла, будто нарисованная, сфера из плавно переливающихся коричневых концентрических кругов, медленно переходящих в середине в красное сияние. Картина была настолько осязаемой и вещественной, что, казалось, достаточно протянуть руку к сфере, чтобы поймать ее в ладонь.