Пылающий мост - Виктория Угрюмова

Они проявили небывалую, просто невозможную для себя предусмотрительность и доброту, забрав абсолютно всех людей из Змеиного замка и их семьи из соседней деревеньки. Ошарашенные вмешательством Новых богов в свою скромную и незаметную жизнь, слуги Змея Могашшина не посмели им перечить. Только немного поплакали над своим нехитрым скарбом, а когда утерли слезы, то обнаружилось, что вся деревенька вместе с садами и недавно вспаханным полем благополучно перенесена невесть куда.

Га-Мавет не привык выступать в роли утешителя, но пришлось и ему уговаривать и успокаивать переселенцев, растолковывать по многу раз одно и то же. Наконец все поняли, что из замка их увели для их же собственного блага, угомонились понемногу, стали обустраиваться. Только капитан Лондэк все еще выглядел потрясенным: он и слыхом прежде не слыхивал о таком скором результате молитв.

– Когда должен вернуться твой хозяин? – спросил у него Арескои.

Капитан невольно подтянулся, отвечая: Бога Войны он считал своим прямым и непосредственным начальником, гораздо важнее прежнего господина.

– Через три или четыре дня. Он любит приезжать неожиданно. Обычно поступает так: задерживается на много часов, иногда на сутки. Люди находятся в напряжении, ждут его, суетятся, а потом как-то враз обессиливают – трудно ведь ждать бесплодно. Тут он и сваливается всем на голову. Он очень умен и хитер.

– Про талисман Джаганнатхи у парня спрашивать бесполезно, – сказал га-Мавет. Он сидел на сером валуне, на краю зеленой лужайки, вытянув стройные ноги в черных сапогах. Смерть устала и щурилась на солнце, словно кошка. Лондэк несколько мгновений смотрел на желтоглазого бога с удивлением и страхом, а затем сказал:

– Я могу рассказать о талисмане Джаганнатхи. Я был со Змеем Могашшином, когда он его добывал.

Волнения не последовало: бессмертные изо всех сил старались держать себя в руках.

– Это было несколько лет тому назад, – начал Лондэк и вздрогнул, вспоминая. Действительно, прошло уже несколько лет, а ему все еще не по себе, когда он говорит о той памятной ночи...

... С неба лилось что-то невероятное: не то размокший снег, не то затвердевший слегка дождь. Серая завеса, похожая на влажную тряпку, колыхалась за окнами. Быстро темнело. В большом зале горел камин, потрескивали дрова да шумно возились собаки, грызясь за кость скорее для развлечения, нежели от голода. Змей Могашшин пребывал в странно благодушном состоянии и даже не донимал никого из приближенных. Ближе к вечеру он вызвал к себе Лондэка и ошарашил его сообщением о том, что всегда высоко ценил его многочисленные достоинства и теперь хочет оказать ему величайшее доверие: поручить охрану своей драгоценной персоны как сегодня, так и в предстоящем путешествии. Капитан был наблюдателен – солдату без этого качества никак невозможно, – и он понял, что на путешествие маг возлагает немалые надежды. А если так, то охране нужно держать ухо востро. И Лондэк предусмотрительно отдал распоряжение самым доверенным людям: оружие приготовить, коней оседлать и самим быть в лучшем виде.

Беспокоился он не напрасно. Спустя два или три часа Змей Могашшин приказал ему следовать в трапезную, где служанки накрывали праздничный стол к приезду высокого гостя. И тот прибыл вскоре, не заставил себя ждать. Звонко простучали копыта по дубовому настилу подвесного моста, крикнул что-то всадник, оглушив стражников на стенах мощным голосом. И вот уже он шагает по полутемным коридорам, со стен которых лукаво глядят на него предки Змея Могашшина из тяжелых золотых рам.

Гость поразил Лондэка до глубины души и навсегда ему запомнился. По сравнению со своим голосом был он невелик. Даже странно стало доблестному капитану: где же гнездится вся эта мощь и сила? Приезжий едва доходил ему до виска, правда, в плечах был широк неимоверно, отчего в верхней части туловища изрядно смахивал на бочку. Однако талия у него была юношеская – тонкая, перетянутая золотым поясом. Пояс этот стоил целое состояние, и замковая челядь уже шепталась по углам, обсуждая прибывшего господина. Непонятен он был и загадочен, хотя понятных и обычных людей Змей Могашшин на дух не выносил и в замке своем никогда не принимал, так что слугам пора уж было бы и привыкнуть.

Из трапезной маг отослал всех, кроме Лондэка. Стол был уставлен яствами, и Змей Могашшин кивком пригласил приезжего сесть. Тот не стал терять времени, и несколько минут в зале были слышны только звон посуды да бульканье – Могашшин наливал щедро, а гость пил лихо. Наконец старик решил, что долг гостеприимства выполнен и теперь можно заняться делами, не рискуя прослыть неучтивым.

– Как поездка, дорогой Исфандат? – спросил он у гостя.

Тот восседал напротив, на другом конце длиннющего стола, в кресле с высокой спинкой и выглядел в нем почти что королем.

– Я нашел указанное место. Змей. Двести лет искал, а все-таки нашел.

– Они там? – моментально спросил Могашшин. Голос его звучал тихо и надтреснуто, будто все прожитые годы разом вошли в замок и выстроились за спиной у хозяина. Лондэк удивленно отметил, что его господин – уже дряхлый старец, а он этого и не замечал до сего дня.

– Там, – ответил Исфандат.

Маг подался вперед, навалившись грудью на стол. Он не обращал внимания на то, что его роскошная черная мантия выпачкалась каким-то экзотическим соусом, попав в тарелку. Ему было не до того.

– Теперь дело за тобой. Мы отправимся к тайнику вместе: ты заберешь то, что тебе потребуется, а я получу свою награду.

– Ты удивительный человек, Исфандат, – задумчиво молвил Змей Могашшин. – Неужели ты не почувствовал искушения?

– Еще как почувствовал! – рассмеялся гость. И от громовых раскатов его хохота испугалась и разлаялась собака, мирно дремавшая под столом.

– Почувствовал, Змей, это не то слово! Они же прямо шепчут и шепчут в уши, обещая все сокровища мира, неземную власть и могущество, великие сокровища и удивительные тайны. Только я не так глуп, как они подумали. Я прекрасно понимаю, что моей жалкой силы не хватит на то, чтобы удержать в подчинении хотя бы один из них в течение дня. Они истребят меня, как только представится случай перейти к более могущественному господину. А потому мне милее молчаливое, безответное золото. Оно покорно только тому, кто держит его в руках в эту минуту. Я не прав?

– Ты не просто прав, – восхищенно сказал маг. – Ты по-настоящему мудр. Я даже завидую тебе немного.

– А я завидую тебе. Ты-то ведь сможешь совладать с ними.

– Не знаю, – ответил маг.

В тот вечер Лондэк так и не понял, о чем шла речь, но сделал для себя вывод: похоже, предстоит сражение с какими-то совсем дикими племенами, которые убивают своего вождя, если могут обзавестись сильнейшим. Хорошее дело!

А потом было изнурительное странствие, не столько далекое, сколько отягощенное массой мелких трудностей: то гнус на болотах доводил до умоисступления, то вода кончалась в самый неподходящий момент, то конокрады положили глаз на красавцев коней из конюшен Могашшина. А маг знай себе твердил, что не имеет права расходовать ни капельки своих сил, и потому Лондэк должен был выкручиваться самостоятельно. Исфандат помогал ему как мог. И капитан даже сдружился с ним, во всяком случае, проникся уважением к могучему человеку, легко выносившему все тяготы пути. А когда тот незаметным движением клинка свалил сразу двух грабителей, которые вылетели на них из ночного леса, Лондэк окончательно признал его своим.

Через неделю забрались в самую глушь болот. Идти стало невозможно – то и дело проваливались по пояс в зловонную жижу. Комаров и мошек вилось вокруг несчетное множество, они буквально просачивались под одежду и доспехи, изводя путников, а лиц иногда не было видно под шевелящейся массой насекомых. Тела распухли и посинели, а зудели и вовсе немилосердно.

Лондэк только диву давался, что Змей Могашшин все еще переставляет ноги и что сил у него хватает на то, чтобы недовольно ворчать. Сам капитан последние несколько дней молчал – язык от усталости не ворочался. Казалось ему теперь, что никогда им не дойти до желанной цели, а обидней всего было то, что цели этой он так и не узнал. Так что выходило – гибнуть зря.

На шестой день блуждания по болотам трое путников выбрались наконец на скалистый островок, который торчал из трясины. Весь он был покрыт мхом и лишайниками, а также прилепились к камню несколько кривых сосенок, лысеньких и порыжевших. Исфандат поднялся на самую вершину островка и кивком подозвал к себе Лондэка.

– Помоги, – приказал сурово и указал на громадный валун. – Нужно откатить его в сторону.

– Сил не хватит, – ответил воин.

– Должно хватить, – улыбнулся Исфандат. – Ночью здесь такое начнется, что живых не останется. Нам непременно нужно убрать камень и спуститься в нору.

Сообщение о какой-то норе Лондэка даже не удивило – у него уже не было сил удивляться или огорчаться. Ему хотелось одного – лечь на камни вверх лицом, закрыть глаза и уснуть. Но Змей Могашшин умел-таки внушать ужас своим слугам. Достаточно было двух резких слов, и капитан уже чувствовал себя значительно бодрее. Валун поддался неожиданно легко, и даже солнце еще не клонилось к закату, когда трое мужчин стали осторожно спускаться под землю.