Друиды - Морган Лливелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ни мира, ни согласия нет. Времена года смешались. От этого плохо не только нам. Страдают и наши соседи — сеноны, паризии, битуриги. Даже могущественным арвернам и эдуям трудно жить. Трудно всей Галлии.
Менуа замолчал, чтобы отдышаться, а потом снова заговорил хриплым, просительным голосом.
— Мы молим Тебя о помощи. Помоги нам исправить погоду. Вдохнови нас, направь нас. В обмен мы предлагаем самый ценный дар — не жизнь врага или преступника, а жизнь человека мудрого. Его уважает все племя. Этот человек мужественно перенес гибель своих детей. Советы его всегда были верны. Пусть искра ее жизни соединится с Твоей, пусть жизнь идет к жизни. Не отвергай наш дар. Помоги нам в трудное время.
Менуа опустил руки и отошел, сделав знак Аберту. Друид шагнул вперед, откинул капюшон, открывая голову собравшимся. У него оказалось неожиданно узкое лисье лицо, обрамленное короткой рыжей бородкой. На запястье он носил браслет из волчьего меха. Такие браслеты означали причастность к убийству, да и умение убивать тоже. На поясе Аберта висел жертвенный нож с золотой рукоятью.
Друиды снова запели низкими повелительными голосами: «Верти, верти колесо. Верни, верни порядок. Меняй, меняй погоду!» Их цепь пришла в движение, и вокруг поляны снова поплыли фигуры в плащах. «Верти, верти колесо! Меняй, меняй погоду! Прими, прими наш дар!» Голоса звучали требовательно и в то же время просяще.
Аберт подошел к алтарю и ножом откинул ткань, закрывавшую фигуру жертвы. Я уже приготовился зажмуриться, но в последний миг взглянул на того, кто лежал распростертым на каменной плите.
На камне, глядя в рассветное небо без солнца, лежала моя бабушка.
Глава вторая
В первый момент я не понял, чей крик взвился над поляной. Кто мог посметь прервать священный обряд? Но уже в следующий миг до меня дошло, что это я кричу. Словно одержимый, я выскочил из своего укрытия и с воплем рванулся к центру поляны, размахивая руками. Друиды замерли. Наверное, я ждал, что вот сейчас по знаку Менуа сверкнет молния, ударит в меня и испепелит. Однако ничего такого не произошло. Друиды стояли и смотрели на меня. Замер и Аберт с ритуальным ножом, занесенным над Розмертой. Только главный друид, казалось, сохранил способность двигаться. Он попытался перехватить меня, когда я метнулся к телу бабушки. Я увернулся, перескочил через каменную плиту и схватил бабушку в охапку. Тело ее оказалось таким худым, словно я держал мешок с сухими ветками.
И вот мы с ней лежим на жертвеннике, а над нами все еще занесен ритуальный нож. Но я даже не взглянул вверх. Я прижался губами к родной щеке, вдыхая знакомый запах, отдававший древесным дымом и сухими листьями. Только мои губы не ощутили знакомого тепла. Тело бабушки было совсем холодным.
На плечо мне легла рука Менуа.
— Отойди-ка, парень. — Вопреки ожиданиям, в голосе друида не слышалось ни злобы, ни раздражения.
Конечно, я должен был так и сделать. Мы всегда слушались наших друидов. Но вместо этого я только крепче обхватил тело Розмерты.
— Я не дам убить ее, — едва выговорил я придушенным голосом.
— Мы не хотим убивать ее. Она уже мертва. — Менуа подождал, пока его слова дойдут до меня.
Аберт отступил от алтаря, наверное, повинуясь какому-то знаку главного друида.
Я поднял голову и вгляделся в лицо Розмерты. Она лежала с закрытыми глазами, запавшими и почти потерявшимися среди морщин. На тонкой шее не билась ни одна жилка, а грудь не поднималась и не опадала в такт дыханию.
— Убедился? — Спросил Менуа таким же участливым тоном. — Нож — это обычай; ритуал должен строго соблюдаться. Розмерта умерла. Она сама благородно и с отвагой воина решила умереть ради общего блага. Когда она подумала вчера, что ты заснул, она выпила настой, полученный от нас. Мы называем его «зимний настой». Розмерта впустила зиму в себя, она сама стала зимой, временем смерти. Она пришла ко мне, и еще до рассвета мы привели ее сюда. Незадолго до восхода дух покинул ее тело. Дух часто выбирает это время, чтобы уйти... Этот ритуал, Айнвар, мы разработали недавно. Розмерта показывает зиме, как умереть, чтобы родилась весна. Так символически восстанавливается порядок вещей в природе.
Друид произносил слова, но они ничего не значили для меня. Важна была только моя бабушка, которая не должна быть мертвой. С потрясающей четкостью передо мной встало ее лицо, когда она вчера вечером кормила меня кашей с барсучьим мясом. А сама не ела. Говорила, что не голодна. А теперь я сжимал ее тело руками, сохранившими силу потому, что бабушка отказывалась от еды ради меня.
У меня над головой прозвучал спокойный голос Менуа.
— Думаю, это и есть та помощь, которой мы просили. Источник всего сущего послал нам этого парня. Подумайте над символом. Как еще заставить сдвинуться времена года, если не провести грань через душу человека? Отделить в его жизни весну от умершей зимы?
Он осторожно взял меня за плечи и потянул вверх. Рыдая от горя, я вырвался. Позже мне сказали, что я даже зубы оскалил на главного друида.
— Нет! Она не умерла. Я не дам ей умереть!
— Все уже случилось, Айнвар. — Он снова попытался оторвать меня от тела.
Я не сознавал себя. И я не узнал собственный голос, когда закричал:
— Я не позволю ей умереть! Розмерта! Живи, Розмерта!
Вот тут-то это и случилось. Бабушка открыла глаза.
Аберт уронил нож. Один из друидов глухо вскрикнул и тут же зажал себе рот. Все отпрянули.
Тело Розмерты содрогнулось. Она с сипением втянула в себя воздух.
— Бабушка! Я знал, я знал, что ты не умрешь! — Я потряс ее костлявые плечи, поцеловал ссохшееся лицо.
Ее голос прозвучал едва слышно и был подобен шороху листьев.
— Я должна умереть, мальчик мой... Я очень устала. Отпусти меня, Айнвар. Мне пора идти.
Слезы душили меня.
— Я не могу. Что я без тебя буду делать?
Следующий вдох дался ей еще
