Индикатор - Олег Дольский

Во-вторых, отставной гэбист был по своей натуре ретроградом и не жаловал всю современную технику. На его столе никогда не было компьютера и даже телефоном он пользовался допотопным, с монохромным экранчиком, объясняя всем свой выбор достаточно справедливой фразой: «У стен есть уши, а компьютеров – глаза». Тут уж ничего против не скажешь – ему ли об этом было не знать.

Все документы Кляшт по старинке кропал на черновиках, отдавая потом на печать секретарю. И во время совещания он частенько что-то помечал у себя на листочках, и всякий раз, когда у него отказывалась писать дешёвенькая, толстопишущая шариковая ручка, он в сердцах чеканил: «*лядь!» и бросал её в стену напротив. Матерная фраза, так любимая Главным, не смущала даже присутствующих дам, поскольку опять-таки несла в себе элемент комичности, а не злой посыл, предусмотренный изначально.

По окончании совещания Кляшт попросил Николая остаться. Как за народом закрылась дверь, Виталий Феликсович подошёл к стеллажам с книгами, открыл один из ящиков и вытащил на журнальный стол початую бутылку дорогого пятизвёздочного коньяка, шоколадку и пару рюмок.

Не спрашивая желания оппонента, руководитель наполнил обе рюмки и распаковал шоколадку.

– Давай, Николай, по маленькой!

Не дожидаясь, когда Сабаев что-то произнесёт ему в ответ, Кляшт быстро с ним чокнулся и опрокинул содержимое рюмки в рот.

Потерев от радости руки, он захрустел фольгой и отломил себе одну дольку чёрного шоколада.

У Николая общение с шефом на таком доверительном уровне происходило впервые, и он, по причине затаённой скромности, лишь пригубил янтарное зелье.

– Да ты не стесняйся, Коля, коньяк хороший, хороший коньяк, – Кляшт, зная о своей скверной дикции, имел дурную привычку повторять сказанную фразу дважды, только задом наперёд.

«Я уже и Коля? – удивился этой внезапной фамильярности Сабаев. – Ну и правильно, не Вася же».

– Хороший коньяк! – сдержанно изрёк Николай в адрес щедрого жеста со стороны начальника. Он знал толк в спиртном, и сказал он это вполне искренне.

– Как у тебя супруга? Как сыновья? Сыновья как? – начал развивать диалог Кляшт.

«Откуда он знает про жену, про детей? – спросил себя Сабаев и тут же отмёл свой вопрос, понимая, с кем имеет дело. – Наверняка, ему известны не только их имена, но и рост, и вес, и резус-фактор».

– Нормально! – скромно ответил Николай. – Вот думаем с Катей, выходить ей на работу или дальше заниматься воспитанием.

– А она у тебя кто по специальности, по специальности кто? – Кляшт выразил на своём лице участие. – Может быть, её к нам в институт пристроить?

– Нет, Виталий Феликсович, хоть она так же, как и я, холодильщик, здесь ей делать нечего. Детей надо воспитывать, в школу готовить… Да и вообще, муж и жена не должны работать в одной конторе.

Кляшт загадочно улыбнулся и налил ещё по рюмке:

– Я тебя понимаю, Коля, понимаю! Ну, давай, за прекрасных дам, дам!

«Дам-дам, – мысленно передразнил шефа Николай. – Зачем ты меня поишь-то, дядя? Мутишь всё. Когда до дела-то дойдём?».

Словно прочитав в глазах Сабаева вопрос, Главный перешёл к главной теме беседы.

– Я на совещании, сам понимаешь, не стал спрашивать. Скажи мне: как у нас дела с проектом Икс-100? С Х100 как дела у нас?

Николай облегчённо вздохнул. Секретный проект был уже практически полностью проработан, оставалось его только запустить в действие.

– С ним полный порядок, Виталий Феликсович, у нас всё готово…

– У вас всё готово! Всё готово у вас, – Кляшт будто ждал подобный ответ от Николая. – Ты же прекрасно знаешь, что от воплощения этого проекта зависит всё. Даже то, будет ли Катя твоя когда-нибудь работать. Не улавливаешь связь? Связь не улавливаешь?

Николай, безусловно, мог построить у себя в голове причинно-следственную конструкцию, связывающую проект Х100 и занятость своей супруги. Он понимал, что своим настоящим материальным благополучием обязан, главным образом, этому самому проекту, которым он занимался уже пять лет и который очень щедро оплачивал денежный заказчик.

– Проект надо заканчивать, Коля, – по-отечески доверительно сказал Виталий Феликсович. – И в самые ближайшие сроки, сроки ближайшие.

Николай задумчиво глядел на рюмку с коньяком. Напиток цвета застывшего янтаря пленил его своей благородной изысканностью. Вместе с тем он видел в этом чарующем пойле некую опасность. Несмотря на то, что тело наливалось теплом, в душе Николая сквозняком пролетела леденящая позёмка. Пролетела и исчезла. Проект надо заканчивать. Не хватало ещё того, что заказчик откажется от реализации Х100.

– Давайте, Виталий Феликсович, выпьем за то, чтобы все наши проекты всегда выполнялись в срок и успешно заканчивались. Короче, за успех! – Коля осмелел и решился произнести тост сам.

– Молодец, парень, вот это мне нравится, нравится это!

На рабочем столе запиликал сотовый Кляшта. Редко у кого в наше время можно услышать в качестве рингтона такую простую, даже примитивную мелодию, что-то вроде «Калинки-малинки», сыгранную одним пальцем на игрушечном клавесине.

Шеф резко поднялся и, даже не рассматривая на экране номер звонящего абонента, вышел с телефоном в смежную с кабинетом комнату отдыха и прикрыл за собой дверь.

Совсем осмелевший Николай налил себе рюмку горячительного и быстро осушил её. После этого он стал крутить головой, рассматривая кабинет. Он внезапно подумал, что отставной комитетчик вполне мог натыкать в помещении камер, чтобы знать, что происходит в его отсутствие.

Но коньяк очередной тёплой волной внёс в его голову безмятежность и успокоение.

«Как хорошо, – подумал Сабаев, – что я сегодня не за рулём. Батюшки, у меня же сегодня ещё вечером встреча с Артуром намечена».

Он посмотрел на часы. Они показывали полдень.

«Обед!» – обрадованно потёр руки Николай.

Он снова налил себе рюмку, потом снова подозрительно покрутил головой по сторонам и налил такую же шефу.

Буквально через несколько мгновений возвратился шеф с печатью радости и взволнованности на лице.

Вначале они молча чокнулись, опустошили рюмки, потом Кляшт поделился:

– Лёгок на помине, на помине лёгок. Заказчик наш.

Сабаев понял, кто звонил шефу, и по какому вопросу.

– Просит ускорить наши разработки, разработки наши.

Оба стали грызть шоколад – помощник в умственной деятельности.

– В общем, так, Николай, – резюмировал Кляшт после некоторой паузы (видимо, флавоноиды в его мозге достигли своей цели). – Х100 надо заканчивать, заканчивать!

– Так у меня всё готово, Виталий Феликсович! – со спокойной душой заявил начальник лаборатории. – Осталось только найти кандидата. После обеда узнаю, кого мне посоветует кадровая служба.

– Какая кадровая служба? Ты прекрасно знаешь, что проект секретный, и никто, даже все наши службы не должны о нём знать, знать о нём не должны. Мне об этом сейчас заказчик ещё раз напомнил.

– И что же мне делать? – Николай растерянно посмотрел своими карими глазами на шефа.

– Искать самому, и – срочно! О результатах поиска докладывать лично, лично докладывать. Причём – ежедневно. А ты что думал: большие денежки просто так даются? Нет, товарищ Сабаев, ты этот проект начал, тебе его и заканчивать, заканчивать тебе!

Кляшт встал и убрал бутылку обратно в шкаф, намекая, что лирическая часть совещания окончена. Пора идти и заниматься делом. Он сел за рабочий стол в высокое кресло из чёрной кожи и молча стал что-то записывать в ежедневник.

Николай тоже встал и чуточку раскованной после коньяка походкой вышел из кабинета Главного. Последний приказ шефа привёл его в чувство. В лабораторию он возвратился практически в трезвом уме и здравой памяти.

Леночка, положив ногу на ногу, сидела за компьютером и сёрфила что-то на форуме группы «Ты на понтах, я на каблуках». В обед она позволяла себе это делать без зазрения совести.

– Лен, хочешь, я тебя обрадую? – механическим голосом спросил Николай.

– Что, Николай Евгеньевич, прямо сейчас? Дождалась, называется, – щёки у Елены зарделись пунцовыми пионами. Она одёрнула свою юбочку.

Несмотря на всю привлекательность секретарши, Сабаев имел чёткое правило: на работе романов не заводить. И вне офиса он не пытался замутить с Еленой что-нибудь эдакое. Он прекрасно знал, что о любой служебной интрижке, о любом мимолётном романчике рано или поздно все узнают. И даже если это не отразится пагубным образом на растущей карьере, но нервы попортит – это уж точно.

– Нет, Лена, вынужден тебя огорчить, в ресторан мы не поедем. Просто я тебя сегодня отпускаю. Мне надо поработать, поразмыслить…

– Спасибо, конечно, Николай Евгеньевич, – Лена с томным видом поправила свои мелированные локоны и вздёрнула верхнюю губу. Всем своим видом она хотела выразить своё «фе» предложению покинуть помещение. Любая другая бы руки в ноги – и бежать по своим женским делам. Но Лену тянуло к своему начальнику. Не потому, что он был старше, сановитее и богаче. Просто ей хотелось узнать, что на сердце у этого человека. Женская душа, как известно, – потёмки, и поведение девушек зачастую иррационально. Вроде бы: вот есть хорошие, неженатые парни, готовые любить и носить на руках. Однако большинство выберет женатого хулиганистого прощелыгу, который будет ежедневно «выписывать» своей суженой отменных звездюлей, а она будет только счастлива от всего этого.