Медовый месяц с врагом - Наталья Перфилова

– Можно прокатиться?

– Шесть долларов, – на ломаном русском ответил он.

Усевшись на мотоцикл, я жестами попросила шевелиться побыстрее. Он что-то торопливо начал объяснять, показывать, на что нажимать во время движения. Слушала я невнимательно, ломаная речь плохо усваивалась сознанием. Увидев, что я вот-вот ускользну, мои преследователи практически побежали. Наплевав на объяснения парня, я включила мотор. До этого я никогда не ездила на подобных агрегатах, хотя выглядел скутер довольно простенько и безобидно. Медленно отплывая от берега, я заметила, что мордовороты бросились за мной в воду. Лица их выражали совсем не любезную заинтересованность. Я прибавила скорость и рванула вперед.

Дальнейшее помню плохо. В какой-то момент я поняла, что мотоцикл перестал слушаться. Попыталась сбросить скорость – не смогла. Дальше помню только обрывки: скала… удар… где-то вдали шум мотора… И солнце. Палящее, обжигающее, огромное… А может быть, это был горящий мотоцикл?..

Глава 3

Очнулась от звука голосов. Разговаривали двое.

– Зуб даю, это она. Прикинь, ее по всему миру ищут, а она в Египте загорает… Лежим с Саньком спокойно на пляже, телок отслеживаем, а тут она… Прическу чуток поменяла, ну одета не так выпендрежно, но спутать все равно ни с кем нельзя…

– Хватит по телефону трепаться, – услышала я голос второго парня.

Первый, буркнув кому-то: «Пока», недовольно спросил:

– Тебе что, жалко, что ли?

– Побазарить надо, пока Лили в себя не пришла.

– Да она не скоро оклемается. Так о камни долбанулась!

– Ей грех жаловаться, если бы не мы с тобой, отдыхала бы на дне морском.

– Ага, и денежек мы бы не увидели.

– Но мы же нашли ее. Вознаграждение Костик обещал тем, кто ее найдет.

– Но ведь не труп же!

– Не знаю. Хрен поймет, чего бы он хотел больше. Только фиг мы доказали бы, что это она. Мотоцикл так полыхал, что узнать ее вряд ли удалось бы.

– Не пойму, чего она так от нас рванула?

– А ты знаешь, почему она от Костика слиняла?

– Нет.

– Вот то-то и оно. Да и скрывается сколько… Наверное, есть причины. Но нас с тобой это не касается. Деньги получим – продолжим отдых.

– Да уж, окупилась поездочка, – мечтательно протянул один из собеседников.

Скрипнула дверь. Я приоткрыла глаза и с ужасом увидела двух мордоворотов, гнавшихся за мной по пляжу. Они озабоченно переводили взгляд с меня на только что вошедшего доктора.

– Сань, смотри, она глаза открыла, – вполголоса сообщил один.

– Так, ну и как себя чувствует наша больная? Проснулась? – задушевно проворковал дядечка в белом халате. – Вы помните, что с вами произошло.

Я прекрасно помнила и кивнула ему в ответ.

– Прекрасненько. Как вас зовут?

Язык не очень хотел слушаться, но я смогла прошептать:

– Мария.

Врач недоуменно заглянул в историю болезни, потом обернулся к парням. Те заметно переполошились.

– Доктор, ее Лили… то есть Воронова Лилиана Владимировна зовут.

Я отрицательно замотала головой. Доктор снова вопросительно поднял брови.

– Вы хотите сказать, что молодые люди принимают вас за кого-то другого?

Я кивнула.

– Да мы сто лет знакомы, док! Может, ей память отшибло?

Доктор поднялся и, с сомнением покачивая головой, вышел из комнаты. Прикинувшись, что опять отключилась, я почувствовала, как мордовороты подошли и стали меня рассматривать.

– Лили, ты чего? Прикидываешься?

– Не видишь, вырубилась опять.

– Вить, как думаешь, она косит или правда память потеряла?

– Я те чё, доктор? Пусть он решает или сам Костик. Ты-то видишь, она это.

– А вдруг она по чужим документам живет?

– Лили все может. За ее бабки любой паспорт купишь, хоть мужской. Нам-то какая разница?

– Просто чего-то у нее в лице не то…

– Сань, а ты со всего размаха долбанись хоть об косяк, а потом на свою физию в зеркало глянь. Если это не она, то чего, как только нас увидела, со всех ног удирать бросилась?

– Да не о том я. Она-то это точно, я же не слепой. Просто не то что-то. И прическа…

– И платье, и помада… – ядовито добавил Виктор. – Если женщина хоть раз в месяц не меняет имидж, она заболела. А ты – прическа. Смешно даже.

Что-то тоненько зазвонило. Видимо, сотовый.

– Алло!.. Да, это Александр… Да, мы нашли… Спасибо… Все хорошо, только с памятью что-то. В несознанку ударилась… Говорит, Мария… Хорошо. – Он выключил телефон. – Ну все, Вить. Ее муж уже в Хургаде. Сейчас деньги привезет. Пошли, в коридоре, что ли, подождем. Вдруг ему не понравится, что мы на его жену пялимся.

Они вышли.

Как ни странно, голова у меня не болела и соображала достаточно четко. Не помню только, был ли этот удар таким сильным, как описывают добры молодцы, но все остальное я представляла достаточно ясно. Прилет в Египет, преследование на пляже, скутер…

В том, что я не Лилиана Владимировна Воронова, естественно, не было никаких сомнений. Помнила я себя лет с трех-четырех, и все это время откликаться мне приходилось на имя Глебовой Марии Семеновны. Его мне дали в доме малютки, куда я попала после того, как была оставлена матерью прямо в роддоме. Я все хочу съездить туда и узнать, кто эта женщина и какова ее дальнейшая судьба. Только вот руки все не доходят. То времени нет, то настроение не то. Отчество придумали в детдоме. Обычно русская безотцовщина щеголяет привычным на слух отчеством Иванович, но сочетание Марь Иванна слишком часто встречается в анекдотах, и наш директор счел возможным назвать меня Марией Семеновной. С тех пор прошло двадцать пять лет. Имя Лилианы Вороновой сегодня я услышала впервые.

Забавная женщина, подумалось мне. Сбежала от мужа, скрывается. Из разговоров я поняла, что супруг ее, Константин, человек отнюдь не бедный, если может позволить себе разыскивать жену по всему свету и выплачивать вознаграждение, окупающее отдых на юге двух мордоворотов. Между прочим, они тоже стали мне намного симпатичнее. Пусть по ошибке, но они, похоже, спасли мне жизнь. Признаться, стало любопытно узнать побольше обо всей этой истории. Я решила еще немного побыть вольным слушателем. Может быть, даже прикинуться потерявшей память. Приняв решение, я успокоилась и задремала.

Звук стремительных шагов вывел из забытья. В соответствии со своим планом, я не подала виду, что проснулась. Наоборот, затаилась и стала слушать. Шаги резко затормозили у моей кровати.

– Вот черт! Это и правда она!

– Шеф, но этого просто не может быть…

– Заткнись, урод. Протри глаза. Вот она, живая и здоровая.

– Ну… не очень…

– Она выздоровеет, вот увидишь. Найти за такой срок в заграничной больнице человека, который согласится нам помочь, практически нереально. Хорошо хоть удалось пристроить ее в эту частную клинику, принадлежащую одному из русских эмигрантов. Здесь умеют держать язык за зубами. Иначе и полиции, и прессе уже сегодня все стало бы известно. Что ни говори, а Макс молодец, дебилов на работу не берет. Эти ребята дело знают. Устроили все быстро и без шума. Сегодня банкуют. А мы в пролете.

– Но, шеф, я не понимаю…

– Заткнись, я сказал. Придется все оставить до возвращения в Россию.

– Санек чего-то о потере памяти толковал…

– Это было бы просто подарком судьбы. На первое время муж запрет ее в сумасшедший дом, а там найдем, что с ней делать… Только зря ты размечтался. Чтобы эта стерва Лили потеряла память, забыла о своих денежках и любовниках – это очень маловероятно. Придет в себя – живенько все вспомнит.

– А может, она прикидывается, преследует свои какие-нибудь цели?

– Да пусть себе. Глупо, оставив старую внешность, пытаться жить по чужим документам. Со своими деньгами она могла сделать пластическую операцию в лучшей швейцарской клинике.

– Женщины боятся хирургов…

– Это Лили-то боится? Не смеши. Во всяком случае, она женщина здравомыслящая и понимает, что прикидываться бессмысленно. Даже если допустить, что это не Лили, никто из нас не стал бы оставлять женщину с ее внешностью в живых и на свободе. Зачем рисковать? Всегда найдется, кому о ней позаботиться.

– Но ведь она назвалась Марией.

– Значит, точно у нее с памятью все в порядке, раз при смерти, а все равно врет. Подумай-ка, если она живет здесь под именем этой самой Марии, как она могла представиться местному врачу Лилианой? Нет, надо признать, даже в бессознательном состоянии Лили не теряет контроля над ситуацией. Если бы не несчастный случай, хрен бы поймали ее эти лохи.

– Шеф, мне кажется, она пошевелилась…

У меня зверски затекла нога и не было сил удерживать ее в неподвижном положении.

– Пойдем-ка выйдем. Не дай бог, придет в себя и увидит нас.

Дверь снова скрипнула, стало тихо. Жаль, что я так и не рискнула приоткрыть хотя бы один глаз. Ситуация начала меня всерьез беспокоить. Эти люди ясно дали понять, что живая Лилиана Владимировна им все равно что кость в горле. Но трогать ее до возвращения на родину они вроде не собирались. Правда, поняв свою ошибку, они могли и поторопиться. С другой стороны, стало ясно, все вокруг на сто процентов уверены: я – Лилиана Владимировна Воронова. Разубеждать их в этом было бесполезно и даже опасно. Я должна была срочно собраться с мыслями и решить: что же делать дальше? Оставалась маленькая надежда, что «муж», которого все ожидают с минуты на минуту, прояснит ситуацию. Должен же хоть он отличить совершенно постороннего человека от своей законной супруги! Может, родинки там какие-нибудь или шрамы, если уж лица наши так похожи. Мне очень захотелось познакомиться с неведомой Лили. Прикольно, должно быть, посмотреть на себя со стороны.